Чаще всего пробуждение от долгого сна напоминает подъем из глубин океана. Тьма бессознательности плавно отступает, возвращая тебя к свету реальности, что ждет на поверхности. Чувства одно за другим возвращаются. Сначала тишину нарушают окружающие звуки. Затем ты ощущаешь поверхность, на которой лежишь. После этого приходит понимание, что тьма рассеется окончательно, как только откроются веки. Первый осознанный вдох, вкус слюны на языке — и вот твое тело осознает себя в пространстве.

   Но пробуждение Куросаки прошло по совершенно другому сценарию. Безжалостная хватка сознания потянула его за шкирку и бросила в водоворот реальности, словно любимый дедушка, который учит своего внука плавать, бросая его в реку.

   Безмятежность на лице Ичиго уступила место привычной гримасе с нахмуренными бровями. Пощечины, тряска и звуки до омерзения знакомого голоса с мерзковато-приторными нотками — не то, как мечтает проснуться мужчина, переживший сокрушительное поражение и непростой разговор. Но это осознание придет к временному шинигами чуть позже, а пока…

— Отстань от меня, придурок! — Эта фраза на автомате сорвалась с уст юноши, выработанная годами знакомства с Хирако Шинджи, лидером вайзардов, сталкером, союзником, наставником и, в конечном итоге, другом. За исключением Ренджи и Рукии, это был самый близкий для него человек из всего старшего офицерского состава Готей 13.

   Распахнув глаза, рыжеволосый попытался отмахнуться от своего спасителя одной рукой, пока другой помогал себе подняться из положения лежа… И тут то самое осознание всего произошедшего настигло его вместе с ослепительной вспышкой боли, из-за которой Куросаки на мгновение вновь встретился с темнотой, падая обратно на спину.

   Сдавленный крик замер где-то за сжатыми до скрежета зубами, а рука со сломанным запястьем рефлекторно прижалась к груди, придерживаемая здоровой. Он проиграл Исиде. Этот факт ощущался словно удар кинжала в самое сердце. Ичиго уставился в вечернее небо, стараясь найти ответ на единственный вопрос: почему? Он отказывался принимать реальность, в которой его друг оказался предателем. Этого просто не может быть. Но от правды не убежишь.

—... Орихимэ… — мозг героя начал обрабатывать сказанное Шинджи ранее, и упоминание Иноуэ подействовало как ушат холодной воды. До встречи с квинси он спешил ей на помощь. У него нет времени раскисать, он должен защитить свою подругу любой ценой.

   Сражаясь с собственным избитым телом, Ичиго приподнялся на одно колено. Здоровая рука нащупала холодную рукоять такого знакомого и теперь такого чужого Зангецу. Он запомнил напутствие старика: чтобы победить, ему нужно найти ответы.

   Костяшки пальцев побелели, когда Куросаки крепче сжал занпакто. Клинок вонзился в землю, и парень поднялся, стараясь не кряхтеть от боли, которую ощущало его избитое тело.

— Хирако… — Ичиго запнулся, не зная, как продолжить. Рассказать про Исиду? Нет, если сказать о нем кому-то из Готей 13, то, учитывая военное положение, они постараются убить его друга.

— Иноуэ в беде. Нам нужно помочь ей! — Возможно, из-за поражения и боли его чувства притупились. Он не ощущал духовной энергии девушки, но помнил направление, куда двигался до встречи с Урью. Прижимая руку со сломанным запястьем к груди и используя Зангецу как трость, он сделал один неуверенный шаг, затем второй. Тело наотрез отказывалось слушаться. Колени предательски дрожали, угрожая подкоситься и опрокинуть своего хозяина обратно на холодную землю.

«Двигайтесь, чертовы ноги! Сейчас не время меня подводить. Я должен защитить Иноуэ, чего бы это ни стоило!»

   Вопреки здравому смыслу, Куросаки шел вперед, подпитываемый долгом и силой воли. Даже если его ноги откажут, он поползет. Если его здоровая рука не сможет держать меч, он будет грызть землю зубами, лишь бы двигаться вперед. Если на его пути встретятся враги, он их одолеет. Если вновь придется сражаться с Исидой, он выбьет из его головы всю дурь. Как бы ни было тяжело, как бы ни было больно и какие бы сомнения ни терзали сердце молодого человека — сдаваться нельзя.