На самом деле планировка Зильберна была проста, как первичный квинси цайхен. Все его повороты были на сто двадцать градусов, в каждом перекрестке было три соединения. И только непосредственно в "донжоне", центральном комплексе, кратность была пятеричной. Пауль привычно отмерял шаги по знакомым коридорам, периодически прислушиваясь - идет ли Его Высочество следом, не свернуло ли не в тот коридор просто из любопытства. А так как ощущался принц короны все так же, то есть  - никак, приходилось слушать стук подбитых каблуков по мрамору.
"Интересно, ему тоже, как рядовым, выдавали копию плана с поэтажной экспликацией, или предполагалось, что его и так везде проводят? Что возвращает к вопросу - где тогда персонал?", - Пауль, как адъютант, получил наиподробнейшие планы, по которым его перед первым дежурством гоняли, как сидорову козу. Ибо одна нога здесь...
"Я так и не узнал у Николя: сидорова - это какая?", - Пауль задумался, стоит ли сделать себе мысленную заметку "спросить", и решил, что не стоит - кто знает, что ждет в будущем, может, и некого будет спрашивать.
Белые коридоры, залитые дневным светом, сливались в единое полотно даже в его глазах. Призванные разграфить маршруты косяки и пороги ситуацию не очень спасали. Впрочем, Пауль давно уже привык. В конце концов, коридоры в Зильберне играли роль улиц - огромное, многофлигельное строение можно было пройти насквозь в любом направлении и любым способом, не выходя наружу. Надо сказать, Пауль не встречал таких громадин в мире людей - там даже самые большие дворцовые комплексы состояли из отдельных зданий, в лучшем случае соединенных узкими переходами. Узкими по меркам Зильберна.
Звонкая прохлада, медленно заливающая коридоры, возвестила о том, что они почти у цели. Император еще не покинул кабинет гроссмейстера, что означало - хвала ему же! - что не придется бегать по всему Зильберну в поисках. Кайзер гроссмейстеру не уподобился.
"Как прибили, так и держится", - Пауль остановился у высоких дверей, коротко откашлялся, провел ладонями по волосам - не пригладить, потому что пригладить это было мало реально, а просто - и аккуратно постучал.
А потом, не дожидаясь ответа, распахнул двери и спокойно, без криков и вообще повышения голоса - а хотелось, да - сообщил:
- Его Императорское Высочество к Его Императорскому Величеству.
Шагнул в сторону, разворачиваясь спиной к косяку и открывая принцу короны проход, и коротко склонил голову.
Слово "визит" он намертво вымарал из официальной части своего словаря после рекламы презервативов. Во избежание ассоциаций прежде всего у себя. А то ржать в середине церемониала было как-то... некультурненько.

Исида уже потерял счёт этим коридорам и переходам, в конце концов, на энном из них махнув на это неблагодарное дело рукой, и решив, что в крайнем случае, если не Винтерхальтер, так кто-то другой отведёт его в обратно. Лишь бы не как в тот раз… Поход с Кэтнипп был безумием, теперь он понимал, насколько любопытство может быть опасным, но тут… Не дал ли он маху, вынудив адьютанта раньше срока представить его пред очами Императора? Но назад пути не было, не мог же Урью в самом деле заявить, что он передумал и сейчас же подпишет все распоряжения…
Чей-то смертный приговор…
Представить, как сложится разговор, было сложно. Подросток в очередной раз прокрутил в голове всю ситуацию с Паулем. Тогда уверенности было в разы больше, чем сейчас. Верное ли он принял решение? Поздно. Теперь - только вперед. Трусом Исида не был, и ответственность за свои поступки нес, но как бы он не старался всё просчитать - все равно каждый раз вмешивался случай, та самая проклятая неизвестная, которую он так ненавидел. По дороге ещё раз прокрутил устав, напоминая себе и про обращение, и про поклон, который отличался от тех, что были приняты в Японии. Это он всё помнил… Но вот план разговора…
Сначала их появилось четыре, потом добавился ещё один вариант, а после, сопоставив их, Урью понял, что он словно готовился к встрече с Рюкеном, общение с которым ещё с детства вызывало у него большие сложности и недопонимание. Постепенно мальчик выучил те основы, которыми жил тот, кого он больше не хотел признавать своим отцом, понял… Нет, до полного понимания было ещё очень далеко. Скорее, примерно смог представить себе мотивы родителя и просчитать возможные варианты развития ситуации. Однако, какие бы возможные кары младший Исида не представлял, изобретательность старшего была в разы выше, чем у него. Как и инструментов для влияния. Сколько бы ему сейчас хотелось тому сказать… Припереть наконец Рюкена к стенке и вытрясти всю правду - и, возможно, именно сейчас он бы смог… Но разговор то предстоял с Юха Бахом. Императором Ванденрейха, а не директором Центральной больницы г. Каракура. Чёрт бы их всех побрал…
Урью вжал стальную перемычку очков в кожу на переносице, сглотнул, понимая, что с таким вот ворохом мыслей в голове он никак не может собраться и что-то продумать. Неужели опять будет тем наивным маленьким школьником, которого отчитают по полной и отправят и дальше отсиживаться в своей комнате?
Чтобы не натворил ничего глупого…
Неприметная белая дверь, у которой Пауль приостановился, постучал, но даже не стал дожидаться ответа, заходя смело, ни сколько не колеблясь, потом доложил о его прибытии. В очередной раз все эти пышные титулы резанули ухо… Хотел бы он вот так спокойно предстать пред Императором, как этот молодой адъютант, а не с таким гулко стучащим сердцем, бой которого, казалось, был слышен всем не только в этой комнате, но и далеко за пределами. Шум крови в ушах временно заложил ватой уши, но ничего важного он, кажется, не пропустил. Смотрел Император только на Винтерхальтера, как будто его, этого самого «наследника» здесь и не было. Спрашивал он также только его. Рюкен так тоже иногда поступал, когда сын в очередной раз нарушал его запрет. Лицо Исиды побледнело ещё больше, он сжал руку под плащом, оценив наконец-то его «полезную» длину, на которую ещё недавно мысленно покушался.
С того момента, как они оказались в кабинете, Исида не почувствовал на себе ни одного взгляда, ни слова, адресованного ему. Недовольство словно разлилось в воздухе, его вкус можно было ощутить, как вкус озона после грозы, но та только надвигалась… Последний вопрос, кажется, также был адресован не ему, но не адъютант, а он сам был инициатором этой ситуации. Ему и расплачиваться.
Исида сделал шаг впёред, пытаясь привлечь к себе внимание этим движением, почтительно склонил голову и уверенно произнёс:
–  Приношу свои извинения за беспокойство, Ваше Величество. Позволите мне высказать своё предложение?

Задумчиво проследив за закрывающимися дверьми, кайзер продолжил дожидаться ответов на заданные им вопросы. Ответов не имелось. Но Юха умел ждать. На самом деле, Бах был той личностью, которая задаёт необходимые ей вопросы и действительно ждёт, что ей ответят. Чётко. Верно. Быстро. Император вовсе никогда особо не задумывался о том, что кому-то может сложно отвечать или, быть может, вопросы стоило задавать не тому, ибо самооценка у кого-то может случайно рухнуть или испортиться настроение. Всё это для Юхи не имело абсолютно никакого значения. Он просто спрашивал. Потому что хотел спросить. Потому что ему требовалась информация. Но ответов не было. Имелась лишь закрытая дверь в кабинет, Винтерхальтер и наследник. Ну что ж, неплохой расклад, в принципе. Бах по-хозяйски осмотрел Исиду с ног до головы и обратно. И ухмыльнулся. Надо же, тот чуть не трясся от страха. Бах снисходительно усмехнулся и милостиво не стал акцентировать на этом внимание. Что там ему когда-то кто-то нёс про Хашвальта, которому ещё семнадцати лет не стукнуло? О ранимой натуре и неокрепшей психике. А ещё там было что-то типа: «это же ребёнок!» Бах тогда от всей несуществующей души посмеялся и убил того, кто сказал ему подобную ересь. Психика, мать вашу, неокрепшая. Ничего. Двенадцать часов тренировок ежедневно и окрепнет всё, что надо! Вообще, Юха никогда не сомневался в правильности собственных методов воспитания. Просто посмотрите на Хашвальта – какой вымахал! Так что – нечего. Император был отличнейшим воспитателем и славным родителем. А дети, они, бесспорно, цветы жизни. Но если Бах сказал всем стоять смирно, то это касается и цветов. Детей, в смысле. Урью стоял, пока что ещё. Вон, даже ходил. И говорить не разучился. Вот оно – правильное воспитание! Ещё пару лет в таком темпе и выйдет у императора шикарный наследник. Если не подохнет раньше, что тоже порой случается. Чуть чаще, чем иногда. Впечатляющая бледность наследника Юху совершенно не смутила, кстати. Хашвальт выглядел бледнее, отчего-то император в этом был крайне уверен.

- Предложение чего?

Да, Бах так и не подумал поздороваться с наследником. Он вообще крайне часто опускал все эти вводные формальные фразы в разговорах с кем-либо.

- Вариантов наказания тебя с Винтерхальтером? Можешь не волноваться, с этим вопросом я и сам всецело справлюсь. Не утруждай себя.

Мягкий тон звучал издевательски снисходительно. Теперь Юха взглянул на наследника. Прямо. Спокойно. Изучающе. Будто бы был способен раздеть его вот так, на расстоянии, и при необходимости – так же заглянуть и под кожу. Разодрать щуплое тельце, выпотрошить и внимательно изучить. Самое страшное же заключалось в том, что император действительно всё это мог. Прямо со своего места, не особо напрягаясь. Интерес его, практически осязаемый теперь, впрямь нёс возможные последствия с летальным исходом. Некогда ранее Юха посоветовал наследнику вначале попытаться понять, для чего именно император делает что-либо, после же вопросов у Урью попросту не возникнет. Кажется, Исида как-то немножко недопонял. Ничего, поймёт.

- К тому же, я привык на свои вопросы получать ответы. Они планируются, Пауль Винтерхальтер? Я слушаю твой доклад.

Милостиво позволил Бах, и ожидающе уставился уже на адъютанта. Юха, разумеется, знал, что Исида вполне ждал встречи с ним. Более того, тот жаждал проверить свои силы в качестве наследника, сыграв напрямую с кайзером. В игру, где итогом может быть множество смертей. Оттого просчитать линию поведения наследника не составило для Юхи труда даже без применения способностей. Баху не требовалось смотреть в будущее, чтобы понять настоящее. На самом деле всё происходящее было до ужаса простым и понятным. Как выполнение контрольной в школе. Ответил верно – получил хорошую отметку. Ошибся – переписывай. И так до того момента, пока не будет усвоен материал.  Действительно ведь – просто. Только теперь Урью не был простым школьником. Он являлся наследником Императора. А значит, что все его действия непременно будут иметь последствия и для тех, кто по воле случая или по велению кайзера, что равнозначно, оказался рядом. Так как же быть Исиде? Отстаивать свою точку зрения, продолжая прерванный разговор. Ведь, вероятнее всего, иного шанса высказаться ему попросту не дадут. Или всё же не подставить Винтерхальтера, для которого прямой приказ императора обязан быть непременно исполнен, а говорить поперёк речи наследника он однозначно не сможет – иначе нарвётся на новые неприятности. Урью попался в незамысловатую ловушку, выход из которой закрыл Винтерхальтер. В прямом и переносном смысле этого слова. Юха умиротворённо улыбнулся, счастливо откинулся на спинку кресла, которое уже давно стало куда как удобнее, и принялся мирно наблюдать за представлением исключительно со стороны. Оно ожидалось интересным. Император вполне умел быть омерзительно гадкой сволочью. Но сейчас не тот случай. Сейчас Бах лишь игрался. И кстати, Пауль являлся действительно лишь разменной картой или всё же козырем в странной игре императора.

"Офигеть дайте две", - Пауль слушал и медленно понимал, что "Визит" тут был бы, на самом деле, весьма кстати. Правда, кому - тут были варианты; хотя самому Пауля точно.
"Дорогая редакция Же Минь Жи Бао, я медленно превращаюсь в нефритовый стержень", - Пауль вспомнил однокласника-осси и его любимую присказку, которая на немецком звучала ничуть не хуже, чем в оригинале. В нынешней ситуации, кажется, "Визит" был нужен всем.
За такие мысли Бог-Император вполне мог бы оторвать ему голову и сказать, что так и было. И это даже было бы правдой. Но сейчас...
Кайзер, который продолжает демонстративно игнорировать наследника.
Наследник, который явно срывался от страха, хотя только что демонстрировал вполне пристойное поведение.
И давящая сила государя, которая старательно выдавливала здравый смысл из мозгов присутствующих.
Сила в данном случае выступала отдельным субъектом, потому что наследник медленно - Пауль срочно поправил себя - морфировал в объект.
В принципе, Принц Короны вел себя, как почти любой другой несовершеннолетний мальчишка. С поправкой - мальчишка современности. А вот что делал Кайзер, Пауль не понимал. По мерке "тысяча лет назад" наследник был не просто взрослым - он не женат-то до сих пор был исключительно по недосмотру главы семьи. То есть по логике вещей, император должен был общаться с ним, как со взрослым. Пусть не заслужившим пока доверие, но. А реальность выдавала что-то странное.
Ну... упс. Имеем дело с чем есть.
Взвесив все варианты, Пауль пришел к единственно верному в данном случае для него решению - молчать. Это не его разборки, не его игра, не его решение. Если Принц Короны намерен хоть как-то преодолевать полосу отчуждения - то он должен начинать нести ответственность за его решения; даже если это всего лишь предложение по оптимизации, которое не факт, что примут, как достойное внимания. Что же касается самого Пауля, то здесь он вещь; или, если угодно, инструмент. Молотки не разговаривают.
Пауль дослушал звучащие почти истерично оправдания наследника, встретил выжигающий сетчатку взгляд государя и едва заметно наклонил голову.
"Двум смертям не бывать"

Быть пустым местом? Никем? Нулем? Может, для кого-то такое положение и было в новинку, но уж точно не для него, Исиды Урью. Рюкен, родной отец,  относился к нему так с самого детства. Пожалуй, только после смерти матери у него появился повод для проявления недовольства. Странным образом включился какой-то странный режим "родительских обязанностей", но и тогда чистенько игнорирование было одним из инструментов "воспитания" своего неразумного чада. Мать также была погружена больше в себя и свою болезнь, но помнил он ее смутно. Даже Куросаки и тот, пусть не со зла, долгое время не обращал внимание на его существование, чем с каждым днем выбешивал его все больше и больше. В этом ряду только дедушка был исключением, а то, как известно, лишь подтверждает правило. Так неужели стоит удивляться тому, что Император к нему относится также?
Ни капли.
Урью ему даже не родной сын. Так... Ошибка в коде, мутация, непонятный баг, который проще держать рядом,чем дать возможность действовать.
Или же возможность повлиять на его друзей, или, что еще хуже, на Рюкена.
Такие мысли у него тоже мелькали, становясь все назойливее и обрастая плотью.
Все смутно, неясно и очень сложно. Но сомневаться не приходилось...Что взгляд, что слова, что поведение Баха говорили о том, что поступок его "наследника" был оценен негативно и никаких особо хороших последствий ждать не стоит.
Сглотнув, Урью замер, смотря прямо перед собой. Он сказал все, что хотел, высказал свое предложение - а услышали, не услышали... Это уже не от него зависит. Совесть его чиста?
Едва ли.
Но почему молчит Пауль? Напуган? Решил не вмешиваться? Или же выполняет приказ? Очень контрастно выглядело его молчание по сравнению с тем поведением, что Винтергальтер демонстрировал в отведенных ему апартаментах. Или же аура Императора действовала подобным образом, гася любой энтузиазм, подрубая его не хуже острого топора росток дерева.
Его зацепили слова про варианты...их он представлял множество, но понять, что именно задумал Император - да проще Куросаки обьяснить, почему шинигами не друзья квинси...
Исида выдохнул и разжал кулак. Теперь будь что будет.
Остается только ждать, что скажет Пауль, к которому он вольно или невольно проникся некой симпатией, а также какое решение примет Его Величество.

Кайзер слушал Пауля крайне внимательно. Вдумчиво так, будто бы тот ему докладывал что-то важное, а не то, что он, собственно, сейчас докладывал.

- Вот как. Распоряжения всё-таки не были составлены.

Из всех проблем, которые в действительности уже имелись здесь и сейчас, кайзер привычно выделил именно ту, которая казалась важной для него. Его приказ не был выполнен. А ведь он приказывал именно составить распоряжения, Наследнику, собственноручно. Что он там решил, для чего и зачем – дело десятое. А распоряжений как не имелось, так и нет. Кажется, император даже недоволен-то не был, ибо в голосе его не звучало ничего опасного, помимо какой-то странной усталости. Боги не устают. Устают люди. Быть может, хоть чем-то проникся Юха Бах, что может помочь ему стать человечней? Или нет. Потому что Юха Бах всё-таки являлся Богом.

- Будто от молчания твоего есть какой-то прок.

В итоге крайним сделали Пауля, просто по привычке. Кайзер не мог быть виноватым в своих решениях. Вот он и не был. Да, Император Ванденрейха не услышал слов своего же Наследника. Или не захотел услышать – в целом, это всё не важно. Но услышал Винтерхальтера. Юха настолько привык слушать то, что желал сам, отвыкнув слышать то, что ему говорили. Карать за ошибки других намного проще вовсе не разбираясь в причинах ошибок.

- Чего он возглавить собрался?

Спросили у Пауля, опять. Кажется, ещё немного – и его разжалуют из адъютантов и незамедлительно назначат главной нянькой Ванденрейха. На самом деле император не видел ничего плохого в своих действиях. Он вёл разговор так, чтобы ему самому то было удобно. Юха не думал об Урью или Пауле конкретно как о людях, у которых может иметься собственное мнение на данную ситуацию. Потому слова Исиды до этого и не были услышаны.

- Урью.

Наконец-то вспомнили о Наследнике. Нет, серьёзно, это уже почти прогресс! Ещё немного, и кайзер его даже в толпе узнавать будет. Но это не точно. Юха грубовато уцепил Исиду за плечо, и по-хозяйски развернул к себе лицом. Как куклу. Ещё раз негласно обозначив собственное отношение к окружающим. Все они: и Урью, и Пауль, и Хашвальт – да и остальные – были игрушками в руках их Бога. Того самого, который вовсе не слышал их. И уже давно.

- Позволь спросить, ты не подумал о том, что если бы имелась необходимость в распоряжении другого рода, то я бы приказал тебе составить именно его, а не какое-то иное?

Поинтересовался император, задумчиво рассматривая наследника. Руку с его плеча он так и не убрал, оттого со стороны казалось, что он будто бы опасается, что или Урью грохнется в обморок, или что тот убежит. Неизвестно, как именно думал сам Бах, но зачем-то продолжал держать Исиду за плечо, не сильно сжимая пальцы. Из такого захвата легко освободиться. Только вот, не последует ли за ним более действенный, если нечто подобное-таки произойдёт? Кому-кому, а кайзеру силы не занимать.

- Я рад, что ты не желаешь отсиживаться в штабе, покуда остальные сражаются на поле боя.

На самом ли деле кайзер был рад этому, или просто говорил ради того, чтобы сказать? В его речи не имелось и намёка на какие-то эмоции. Лишь непоколебимое спокойствие и уверенность в собственных словах и делах.

- Но, я говорил тебе ранее. Мои решения могут казаться тебе странными, ведь ты не понимаешь их причин.

Ещё раз объяснил Юха. Он действительно лишь объяснял, говоря спокойно, не пытаясь отчитать или указать на место. На самом деле Бах правда был очень милостивым правителем. Знать прошлое и видеть будущее, и не убить сразу всех, кто думал о предательстве чуть чаще, чем об обеде – тяжело. И противно. А Юха спокойно разговаривал с Исидой, не пытаясь его не только убить, но и попросту причинить вред. Он ведь мог. Но не делал.

- И это не повод не исполнять моих приказов.

Уточнил он, таки освободив Урью. Видимо, угроза побега была уже устранена. Прозвучало чуть жестче, чем прежде, но всё так же не опасно. Кажется, Бах действительно изначально не пытался игнорировать Исиду. Более того, он вполне понимающе отнёсся к его поступку. Но Юха привык жить по собственным правилам. И заставлять по ним же жить других.

О Бог-Император, Бог-Император от него, наконец, отлип! Аллилуйя!
Мысль звучала странно, и не только в контексте "благодарность Кайзеру за действия Кайзера". Это было как раз нормой, Пауль переучивался с "Боже мой" очень долго, но, если постараться, и лед трескается. Просто ощущать такое облегчение Паулю доводилось лишь в кабинетах для раздумий. И то - он бы еще подумал, в какую сторону ставить знак "больше". Бредовость ситуации если и не исчерпалась, то изрядно ослабла, государь изволит говорить с наследником престола, а не с мебелью, ура.
Пауль наклонил голову на те же половину дюйма и опять замолчал. Свою роль говорящего письменного прибора он выполнил.
"Тоже мне, нашли тут многофункциональный диктофон. Вот есть наследник престола - пусть он и говорит"
Наследник, кажется, тоже несколько выдохнул. По крайней мере паники и заикания в его голосе стало поменьше, он собрался, и, несмотря на неловкую ситуацию, вернул себе вменяемый тон и осанку.
"А вот в мире людей за такое можно и судебное разбирательство получить", - неожиданно задумался Пауль, глядя на композицию "императорская семья - скандалы, разборки, расследования", и обрадовался - если есть силы думать о таких глупостях, значит, Кайзер слегка подобрал фон и уже не намерен размазывать по стенам. Так, слегка потреплет.
И да, это было слегка.
Отвечать на очередной вопрос к себе Пауль, разумеется, не собирался. Если не придавят опять. Потому что "контакт - есть контакт" - Император и Принц, наконец, относительно услышали друг друга.
...Ощущалось это, конечно, странно. Если закрыть глаза и уши, то его высочества тут не было. Вообще. А если слушать, но не смотреть - то Кайзер словно разговаривал с пустотой. Это нагоняло жути ничуть не меньше, чем сила Кайзера.
Правда, на окружающих эта пустота отчего-то не распространялась. Хотя, наверное, если бы она распространялась - это было бы более понятно... это напоминало бы пожирание. А тут - просто отсутствие присутствия. При наличие этого присутствия физически.
Сложно.
"А ведь действительно, если наследник престола был в обществе душ - то он вполне может... да ну, глупость какая. Там от Белых Стен ничего не осталось. Как он будет ориентироваться? По солнцу?.. А он знает, что там немножко... развалины?"
Судя по словам Принца - не знал. Пауль знал, он топтал там пепел босыми ногами.
С другой стороны... хотя какие там живописные подробности, в отчетах разведки?
С третьей - бойцы будут нервничать...
Впрочем, решает все равно не Пауль. Пауль подпирает двери.

Пытаться доказать Императору, что Урью разобрался в Уставе и прекрасно понимает ситуацию, пожалуй, также сложно и бесполезно, как Рюкену необходимость существования квинси. Это даже не выводило из себя и не раздражало. Так, царапнуло и отлетело, как камешек от ветрового стекла.
Исида не стал напоминать и уж тем более озвучивать, что ему не было прислано никаких материалов для изучения лично от Императора. Все, что предоставили ему из библиотеки Рейха было по его собственным запросам, но не без помощи Хашвальта, который, конечно, донес об его желании. Если бы его действительно к чему-то готовили, то обучение было бы в разы интенсивнее и проходило бы под жестким контролем и руководством. А так...  Только он сам хотел хоть немного разобраться в этом болоте неизвестности и найти ориентиры, но поиск тропы без подсказок или указателей невероятно сложно. Уставные положения...
Военнизированность жизни в Рейхе была видна уже при первом взгляде, а вот найти хоть какие-то следы мирного существования практически невозможно. Те забились в самые дальние уголки личных комнат низшего звена. Печальная картина.
Приказы не обсуждаются? Исиде это не нравилось. Всегда можно найти более рациональный и менее затратный способ решения любого вопроса. Всегда можно обойтись малыми жертвами.
Если только к этому стремиться.
Но не в данном случае.
Что ж... Синие глаза за стеклами очков  потемнели еще больше. Лучше бы он всего этого не понимал, лучше бы отмалчивался и делал самый невозмутимый вид.
С дураков спрос меньше. Всегда.
Простая истина жизни.
Хотелось усмехнуться, но он сдержался
На первое замечание Урью решил не отвечать. Нет смысла в очередной раз пытаться противоречить тому, кто может создавать и отменять правила хоть каждую минуту, не говоря уже о том, что трактовать так, как захочется ему.
Где-то когда-то в одной из мноочисленных прочитанных им книг, возможно, даже в одном из томов по психологии из отцовской библиотеки в кабинете Центральной больницы, где он часто дожидался возвращения отца  с операции,  говорилось, что если чего-то боишься, то представь самое худшее, что может случиться, тогда эта самая неизвестная в грядущем будущем уже не так страшна. Боишься плохо написать итоговый тест - представь нулевой результат в рейтинге, насмешки и последующее ставление на второй год.
Проблема? Да.
Жизнь на этом заканчивается? Нет.
Конечно, его жизнь могла оборваться здесь в любой момент. Но пока он для чего-то был еще нужен. Исходя из этого положения следовал вполне закономерный и устраивающий его вывод.
Накажут? Отчитают? Не страшно. Запрут опять в комнате? И что с того? Заставят выполнять какую-то работу? К труду он привык, вот только для самого Императора такое решение будет не выгодно. Даже физическое наказание для него не страшно. Боль он умел переносить. А убить - пока не убьют.
Эта мысль позволила достичь не только внешнего, но и внутреннего спокойствия.
Так озеро, в котором бурлила скрытая под толстым слоем льда деятельность, покрывая его трещинами, промерзало до дна.
Ценил ли он свою жизнь?
Живым быть прекрасно. Но живым быть очень больно.
Он был готов отдать ее. Желательно, с максимальной пользой для того, что он защищал.
- Да, считаю, - коротко ответил он, не опуская и не отводя взгляда. Сделав паузу, подросток развил свою мысль, - Наличие даже небольших отрядов говорит о том, что у них есть лидер. По собственной инициативе они действовать не будут. Его поиск и стал бы моей целью. Возможно, мне стоило изложить свое предложение в справке. Если Вы считаете, что эта проблема не заслуживает внимания, то Вы, без сомнения, правы.
Исида промолчал на слова о "его силе". Звучали они если не смехотворно, то... Точно не убедительно. Строгий взгляд Императора, не терпящий возражений, говорил сам за себя. Урью не чувствовал в себе никаких изменений, также не мог разобраться с тем последствием выпитой чаши. Совсем не верилось, что Баху действительно нужен наследник. Особенно наследник, обладающий силой. Но приходилось делать вид, что он принял к сведению и со всем согласен. Оспаривать слова Императора или идти против течения, не выполняя приказ, он больше не собирался.
- Да, Ваше Величество.
Бесцветно, отчетливо и с уважением.
Приказ есть приказ. Исиде не особо хотелось жить по военному уставу, но демонстративное неповиновение вылилось бы еще в большие проблемы которые ему совсем были не нужны.
Так что без лишних разговоров он исполнил указание Императора, устроившись у стола на стуле у посетителей. Обстановка, к слову, смущала. Не было похоже, что это кабинет Его Величества. В тронном зале был отпечаток его личности - монументально, просторно, простые и четкие линии... Здесь же проще, но не сказать уютнее, но как-то все не то. Задавать глупые вопросы, точно ли это кабинет Императора, несмотря на то,что он тут был, было бессмысленно.
Исида сам себя уже не узнавал. Ни своего голоса, ни поступков, ни поведения. Неужели становился одним из винтиков? Белых теней? Он посмотрел на Винтергальтера, который, кажется, побледнел. Во всяком случае на его лице куда отчетливее проступили веснушки, и выглядел он уже не как молодой мужчина, а как такой же мальчишка в форме, как и он. Видимо, одно присутствие Баха давило на них и превращало в глупых неразумных детей, которые только игрались в войну, но ничего в ней не понимали.

В целом, Исида действительно держался если уж не достойно, то не так плохо, как можно было бы ожидать от малодушного подростка. Только вот, император не был готов оценить этого. Юха видел лишь то, что хотел видеть здесь и сейчас. А ещё имелось будущее, которое доступно Баху. Он видел предательство Урью. Он знал его цели. Как бы ни скрывался подросток, ему это попросту не удавалось. Даже Хашвальта, который научился многому, Юха видел слишком хорошо. От этого порой становилось тошно. Редко.

- Я никогда не оценивал тебя так низко, дабы использовать твои способности против горстки никчёмных шинигами.

После ответа Исиды, Юха так и остался при своём мнении. Ожидаемо. Он уже слишком давно придерживался исключительно собственных выводов и решений. Не слушать же того, кто жаждет убить императора, ведь так?

- Эта проблема не заслуживает твоего вмешательства. Лишь внимания.

Действительно, если бы о наличии поисковых отрядов шинигами Исиде знать не следовало, то, однозначно, он попросту бы не получил эту информацию вообще. Но император решил иначе. Урью не понимал его решения, Юха не понимал причин неисполнения его собственного приказа.

- Вначале ты выполняешь то, что тебе приказано. После – предлагаешь что-либо. И, быть может, я выслушаю твоё предложение и приму его к сведению.

На возраст Урью Юха не делал скидок. И, в то же время, не воспринимал Исиду, как взрослого человека. И это обстоятельство несло под собой иной, совершенно не нужный и отвратительный результат: Бах не видел своего же наследника. Он видел лишь пустое место. Относился соответственно. Чем делал только хуже. Как для Урью, так и для себя, да и для Ванденрейха в целом. Вознести обычного мальчишку на высший пьедестал и попросту забыть чуть ранее, чем сразу – так себе затея, от которой ждать нечего. Но, на данный момент времени, Юха этого попросту не понимал. Он не пытался проанализировать свою ошибку, потому что ошибки не видел. И не имелось того человека, кто способен был указать кайзеру на его же ошибку.

- Теперь ты понял, как тебе следует поступать?

С нажимом уточнил Бах, откровенно сомневаясь уже в интеллектуальных способностях своего же наследника. Да, у того имелась сила, которую желал бы изучить, увидеть, понять и перебороть со временем император. Но в остальном ценности в Урью Юха не видел и даже видеть не пытался. И все попытки Исиды сделать что-то своё, по-своему, кайзер встречал если и не в штыки, то явно не с восторгом. Бах видел глупость своего наследника во всём. Тот что, до сих пор не понимал, куда он попал и где находится? Почему он не исполняет приказов? Для чего задавать такие глупые вопросы? Зачем зацикливаться на каких-то несущественных отрядах шинигами?! Эти вопросы беспокоили императора, но отвечать на них он не спешил. Проще было считать наследника просто глупым и воспринимать, как пустое место. Если бы Юха просто заглянул в своё же прошлое, куда он смотреть отчего-то крайне не любил, вспомнил те времена, когда Юграм или Хьюберт были сопливыми подростками, то он бы отлично понял, что Урью ничем от них, по сути, не отличался. Сколько проблем имелось у предыдущих наследников императора? Очень много. Хьюберт – неспособный собирать духовные частицы, создавая оружие, как все квинси. Юграм, который и вовсе считался неполноценным. Юха ведь воспринимал их недостатки не просто спокойно, но и осознанно. Кайзер относился к ним таким образом, что со временем ни у кого не оставалось выбора, кроме как признать лидерство его детей и считаться с ними. Авторитет преемника (и первого и второго) являлся неоспоримым. А император неизменно вставал на сторону своего наследника в любых вопросах. Даже если тот выкидывал такое, после чего проще уже убить. Юха не позволял никому из своего окружения осуждать действия Хашвальта или Хьюберта вообще. Это не означало, что наказания потом не следовало, но оно в любом случае оставалось за закрытыми дверьми. Бах действительно поддерживал своих детей, и при первой же опасности оказывался рядом, ограждая от всего разом. Порой, это бывало не так явно. Но неизменно – происходило. В случае с Урью кайзер лишь пытался быть милостивым и… вся его милость заканчивалась на практически полном игнорировании нового наследника. Так было проще. На этом – всё.

- На этот раз, Урью, постарайся не тратить своё и моё время понапрасну.

На просьбу это вовсе не тянуло, ни разу. Но Юха считал, что он и без того вполне милостив, куда ещё больше-то?! Дети, сразу оба, занялись делом, кайзер остался доволен, особенно Паулем, почему-то опять. Даже улыбнулся, правда как-то нехорошо, и отошёл к сейфу, подальше от стола, чтобы не мешать. Сам он плохо относился к праведным стояниям над душой, потому и не стал стеснять наследника своим близким присутствием. Зато задумчиво осмотрел Пауля, что-то прикинул, самодовольно хмыкнул и оставил адъютанта в покое. Однозначно – временно. Потому что Винтерхальтер был интересным. В отличие от Урью, который таковым так почему-то и не стал. И, разумеется, в этом виноват только сам Исида, и никак не император.

Если до этого момента Его Высочества не было только при закрытых глазах, то сейчас его словно не стало вовсе. Пауль даже недоуменно моргнул - даже резко-контрастная внешность наследника престола словно выцвела, сведясь к прозрачно-серому.
"Кажется, государь несколько передавил, - Пауль вгляделся в формально-черный затылок, прикидывая, не хлопнется ли принц короны в обморок, - врача, что ли, вызвать? Превентивно?", - он не успел отодвинуть стул - неожиданная вспышка сопротивления, жаль, что не по адресу, этикет-то чем провинился - поэтому аккуратно вложил бланк с каллиграфическими строчками в белую папку, закрыл, и отодвинул ее на край стола, готовый в любой момент лично в руки - Кайзер не приказывал пока подавать ему документы, да и не совсем было понятно, сядет ли он, или будет подписывать стоя.
И будет ли вообще подписывать.
Пауль вспомнил, как расцветал на бумаге под небрежным касанием Кайзера крест, и мысленно сравнил с ровной строчкой на этом бланке.
Смутно - слишком плотный был воздух - удивило то, что его высочество расписался, а не поставил именную печать - Пауль постоянно забывал, как она называется. Цан Ду носил такую с собой, напоминающую футляр для помады на шейной цепочке; прятал под мундир вместе с квинси цайхеном. Только вместо помады там была овальная печатка с иероглифами и подушка с красной тушью. Или с кровью, с Цан Ду бы сталось, принципы там были... странные. А Пауль не проверял - целее будешь; даже флегматичный, риттер все еще риттер.
Его Высочество стоял довольно неустойчиво; Пауль не мог определить, из-за давления Кайзера, или у него что-то со здоровьем по иным причинам. Или ему вообще кажется, и принц короны стоит нормально, а голова кружится у самого Пауля. Впрочем, роли это не играло.
"Интересно, если Его Величество - контроль, то что есть Его Высочество? Обратная контролю позиция - дд; хотя вот Атрейдесы говорили, что вещью владеет тот, кто может ее уничтожить, но уничтожение - это не контроль... Бог-Император, что за чушь лезет в голову", - Пауль мысленно фыркнул и перевел фокус на Кайзера.
Вообще, по здравому размышлению, он очень сочувствовал наследнику престола во всей этой... ситуевине. Быть не просто продавленным, а продавленным на глазах неблагодарных зрителей...
Кажется, в его коллекции будет еще одна угроза.

Исида был готов к любому повороту событий. Слишком он хорошо знал, как обладающие властью могут использовать ее во вред и ради собственной прихоти. Ты не знаешь устава? Плохо. Наказан. Ты знаешь, но не сделал так, как там написано? Еще хуже. Получи вдвойне. Любые слова можно вывернуть наизнанку, как какую-то жалкую вещь, и сказать, что так и должно быть. И с этими же документами – можно прицепиться к любому слову, к запятой или же той самой подписи, которые обычно никогда японцы не ставят. Но личной печати, конечно же, у него при себе не было. Та, сделанная в 15 лет в одном из дешевых автоматов, которыми обычно пользуются туристы, сиротливо осталась лежать в ящике стола. За ненадобностью.
Нужно быть полным идиотом, чтобы таскать печать с собой, выходя к друзьям или же на истребление пустых «А вдруг срочно нужно будет заверить документ»… Если уж на то пошло, то печати на лоб хищников из Уэко Мундо ставили шинигами, никак не квинси, их удел – стрелы. А когда он решил пойти сюда, в этот заснеженный, выбеленный и щербатый, как старые кости, мир, то с ним была его верная пентаграмма и… то, что оставил дедушка. Ни больше, ни меньше. 
«Может, вообще нужно было сделать вид, что умею писать на немецком? Читать – да, а писать – нет… Или вообще только обучен разговорному языку», - запоздало подумал Урью, наблюдая за тем, как рыжеволосый адъютант деловито разбирается с документом. Деловито, четко. Был пустой бланк, а стал оружием поражения…  В том, что он неплохо владеет немецким языком, абсолютно нет никакой заслуги Императора, не говоря уже о том, что тот причастен к его обучению еще меньше, чем Рюкен. Но косвенно… когда Урью узнал от дедушки название техник и историю рода, то для него был естественен огромный интерес и к этому языку, и к этой стране… Так сказать, прародине. И сейчас, оказавшись в Рейхе, он сам выдал себя, желая узнать больше, желая получить важную для себя информацию… Что и говорить, его любопытство его же и сгубило.  Наверное, он опять действовал слишком неосторожно, иначе бы не был замешан во всей этой грязи… Но теперь уже ничего не изменить.
Проверка закончилась. Исида был готов к тому, что этот документ, по сути, не особо важный, будет запрятан в папку с самыми «долгоиграющими делами» и оставлен там на неопределенный срок.
Ценность вещам придаем лишь мы сами…Все остальное не имеет значения.
Но Император почему-то стремительно сорвался с места и решил посмотреть все сам. Урью успел отступить в сторону, посмотрев на него удивленно. Неожиданность его действий не то, что пугала, но все же выбивало из колеи. На его взгляд, там точно не было ничего, заслуживающего такого внимания или действий. Как будто Бах получил как минимум контракт на его душу. Доволен? Зол? Не понять. Больше был похож на тучу, которая вот-вот разразиться грозой.
Злополучная папка перекочевала опять к Паулю.
«Канцелярия… значит, это распоряжение уже совсем скоро начнет действовать…» Хотелось отобрать проклятый бланк и разорвать его на тысячи частей, но разве кто-то, кроме него виноват в том, что он был создан? Назад дороги нет. Но ему было не все равно.
Сдержав вздох, Исида чуть – склонил голову.
– Хорошего дня, Ваше Величество, – вежливость и следование уставу еще никто не отменял. Извиняться он больше ни за что не собирался. Все равно никому это не нужно. Он выпрямился, поправил очки на переносице, посмотрев на Винтерхальтера, и первый пошел к дверям. Приказа Паулю от Императора об его сопровождении не поступало, как и ему не следовать с ним, но уточнить один момент всё-таки было нужно.
–  Благодарю Вас за помощь. Думаю, что смогу вернуться самостоятельно, – Исида открыл дверь и вышел первым, не собираясь оборачиваться, стараясь выудить из памяти весь тот лабиринт коридоров и переходов, но никак не могу отделаться от мысли, что все, что он делает, получается не так, не в то время, не в том месте…

На пожелание хорошего дня в исполнении Наследника престола хотелось откровенно рявкнуть матом, что-то типа – да катись ты... куда-нибудь! И надавить так, чтоб на духовные частицы тут распалось всё и все, включая и кабинет с секретарской. Юха сам не понял – почему. Но Бах даже милостиво сдержался. Вообще-то, он не был таким уж нервным. Никогда. И чувств, кстати, тоже не испытывал! Только это чёртово утро не заладилось с самого начала. Образ бледного, как труп, Хашвальта заставил всё-таки выдохнуть. Ведь Юха сюда не убивать пришёл. Не убивать! Всем ясно?? А то как убьёт вот всех император, чисто ради того, чтоб доказать, что пришёл не убивать! Нет, с этим всем стоило что-то делать. Срочно. И кайзер, выпроводив всех восвояси (так-то они сами ушли, но Бах записал всеобщий побег на свой счёт, да), победоносно уселся в кресле Хашвальта. В кабинете наконец-то наступила тишина, показавшаяся Юхе оглушающей. И он вздохнул опять. Как бы ни старался кайзер во всём обвинить своего Наследника – у него это никак не получалось. Исида был молод, слишком молод. И, в целом, он действительно держался вполне достойно. Для своих лет. Юграм попал к императору в более юном возрасте, нежели Урью. Хьюберт был и того моложе – совсем мальчишка. И отчего-то в то время Юха вполне допускал их неосведомлённость во многих вопросах, их слабость и недальновидность. Но с Исиды, которому не исполнилось и восемнадцати, кайзер требовал всё и сразу. А давил так, будто бы Урью был самым настоящим врагом Ванденрейха. Нет, в целом, это правда, Исида собирался пойти против императора. Но ведь пока что не шёл же. Юху очень многие хотели убить и мечтали о его смерти. И Бах считал это вполне нормальными желаниями.
«Удрал Наследник охотно. Как он меня вообще убивать планирует, коль даже противостоять ничтожной части моей силы не может. К тому же, что ему мешало после выполнения приказа вновь сказать о своём намерении действовать? Подумаешь, чуть передавил. Юграма такие мелочи никогда не останавливали. Он упрямо стоял на своём. И мне приходилось соглашаться».
Недовольно фыркнул кайзер, разочаровавшись в способностях наследника. Особенно мыслительных. Нет, серьёзно, да даже Пауль под конец разговора выглядел куда как лучше, чем… Стоп. Пауль. Юха недоверчиво покосился на дверь, будто она пыталась скрыть от него что-то важное. И нахмурился.
«Наследник не использует блют. Или он настолько силён у Винтерхальтера, что я совершенно не заметил силы Урью? Так. Мне нужен Пауль. Сейчас».
Внезапно, но крайне серьёзно решил кайзер, как вдруг тот самый, нужный, Пауль пришёл сам. Бах даже удивился. Нет, он, разумеется, умел доносить собственные распоряжения и приказы до своих воинов и на расстоянии. Но не до такой же степени! Юха внимательно, изучающе осмотрел адъютанта. Ничего ему не ответил, поскольку даже не услышал, что тот сказал. Шумно встал с места, и пошёл в атаку. Нет, он совсем не собирался убивать Пауля. Даже наоборот. Но Винтерхальтер случайно попал в разряд интересных вещей. А за этим следовали необъяснимые действия кайзера, которые не поддавались ни логике, ни анализу. Всё потому, что Юха был до ужаса любопытен. И вот таких существ просто так не отпускал. Пока не изучит. Бах целенаправленно и непримиримо убрал всю свою силу почти полностью, теперь не походя даже на какого-нибудь жалкого секретаря, дошёл до адъютанта, останавливаясь ровно в шаге от Пауля, и с интересом на того воззрился. Потом плюнул вообще на все нормы приличия и подошёл совсем вплотную, чуть ли не впечатав бедного мальчишку в дверь. Зачем-то склонился к самой макушке адъютанта, чему-то там фыркнул, выпрямился, и невозмутимо, как ни в чём не бывало, отправился на своё место за столом.
«Нет, обычный блют, ничего странного. Выходит, Урью не использует и половины стандартных техник квинси. Не хочет того делать? Или не умеет».
Удобно устроившись в кресле, кайзер спокойно осмотрел Пауля и кивнул. Сила Баха, кажется, выдохнула вместе с адъютантом, и спокойно расползалась по помещению, ибо император о ней забыл и более не сдерживал специально, но и не использовал, дабы давить или нападать. Всё было вполне спокойно.

- От тебя чаем пахнет.

Мирно заметил император, чисто дабы разрядить обстановку! Ничего личного. И нет, Юха не хотел есть!!! Он – кайзер Ванденрейха, а у них тут война и не время опускаться до низменных потребностей, знаете ли!

- С чем пожаловал?

По-свойски уточнил Бах, невозмутимо возвращаясь к разложенным на столе документам. Вообще-то, он тут работал над дальнейшими боевыми операциями, а так как на данном этапе Пауль был полностью исследован, то он теперь Юху интересовал постольку, поскольку всё ещё здесь находился.

Отредактировано Juha Bach (2018-11-19 21:27:45)

На папку кайзер обратил внимание не сразу, вначале отложив иные документы ближе к краю стола. Глянул на Винтерхальтера, на то, что он ему подсунул, и взял папку в руки. Но не удосужился даже открыть и посмотреть.

- Я не счёл нужным, канцелярию это не устроило, а уточнять отправили тебя?

Невозмутимо поинтересовался император, хотя кто там кого, куда послал и, собственно, зачем, Юху вообще касаться не должно. На то он и кайзер, чтоб отдавать приказы и требовать их незамедлительного выполнения. Так было всегда. Никакие канцелярии и вообще штабная работа Баха не интересовали совершенно. Но теперь он сам оказался в штабе, и сам возился с бумагами. И ещё успел присвоить себе Винтерхальтера. А если император что-то себе присваивал, то крайне ревниво к этому чему-то относился. Надо было Юхе какую-нибудь табличку на таких вешать, что ли, мол: не трогать, не обижать, не убивать – сам справлюсь. Но Бах являлся очень консервативным существом, потому он честно полагал, что окружающие обо всём обязаны догадываться самостоятельно. А если не догадались – не возмущаться, что их немножко убили. Хотя как вообще могут возмущаться убитые?! Ну и вот.

- Неплохо они там устроились.

Совсем не оценил Бах. Даже фыркнул недовольно. Папка так и не была открыта. Посему выходило, что кайзер отлично знал об отсутствии собственной печати. На самом деле он и не собирался её ставить изначально. Да и приказ Наследнику предназначался совершенно для другого. Только вот, многое пошло не так. И император попросту разозлился, слегка забыв о явном факте того, что когда что-то не так творит он, то попадает неизменно другим. Вот какой самоубийца пойдёт выговаривать самому кайзеру о его недочётах и ошибках? И вообще, как тут понять – просчет ли это или стратегический манёвр? Короче, всё до крайности спорно. Юха вполне мог послать на верную смерть своих воинов, дабы  заиметь возможность для более удобного и выгодного хода в войне. И кто его в подобном сможет обвинить? Уж точно не прямым текстом и не в глаза. А за глаза и царя и бога ругают. Так что, Баха можно ругать целых два раза подряд. Юха ж тут и император, и Бог. Да и не было ему дела до того, что болтают за его спиной.

- Ничего с ним делать не требуется. Распоряжение устарело ещё тогда, когда Наследник соизволил закончить его писать. Война никого ждать не станет.

Невозмутимо объяснил император, изъял документ из папки, и убрал куда-то совсем в сторону. А вот на место его тут же легло несколько других листов, исписанных подчерком самого кайзера. Да, Бог-император Ванденрейха действительно не на шутку пристрастился к штабной работе. К добру ли?

- Нужно подготовить соответствующие приказы. И мне на подпись.

Объяснил Юха, ещё раз просмотрел порядка десяти-пятнадцати листов, которые сам же только что вложил в папку, захлопнул её и протянул Паулю.

- Незамедлительно.

Строго уточнил он, ибо это были действительно уже приказы, касающиеся штернриттеров, времени выступления, их позиций и локаций ведения боевых действий. На этот раз, в отличие от первой атаки, император уделил куда больше внимания планированию операций, вплоть до фиксированного времени захвата того или иного объекта. К тому же, у штерниттера «F» и штернриттера «Е» были отмечены совершенно разные цели и пути их достижения. А Нодт так же снабжался после выступления внушительными частями зольдат, и в поддержку ему вводилась ещё пара штернриттеров. По итогу, канцелярии придётся быстро подготовить порядка десяти приказов, и незамедлительно, как распорядился Юха, доставить ему на подпись посредством Винтерхальтера. Стоило лишь надеяться, что Бах понимал, что за минут десять тут никто не управится, даже если все будут очень стараться.

- Если у… служащих канцелярии есть некие недовольства по моим приказам, их количеству, содержанию и прочему, то они могут посетить меня сами.

С чего-то сообщил Винтерхальтеру Бах, и даже почти по-доброму оскалился. Вероятнее всего, император и не думал шутить – с таким выражением лица вообще как-то не шутят. Но прозвучало всё равно слишком уж грозно. Так-то Юха умел видеть будущее, мог ли он смотреть в него сейчас, предвидя какие-то проблемы или недовольства? Кайзер мог всё. А тут и не стоило даже особо напрягаться и заморачиваться со способностями. Хватило бы просто подумать о том, что никакому человеку в здравом рассудке не будет в радость срочно выполнять кучу работы, и не только срочно, но и точно.

- Можешь идти. Жду документы на подпись.

Мирно позволил кайзер, милостиво отпустив Пауля живым. В очередной раз. Кстати, вот сейчас Юха даже ни разу не подумал убить Винтерхальтера. А это, знаете ли, можно смело считать прогрессом: Бах убивал слишком часто.