Утро казалось императору поистине бесконечным. Он даже уже принялся подозревать часы на стене кабинета Хашвальта в государственной измене. Сколько можно показывать практически одно и то же время?! События сменялись постоянно. И если вначале это Юхе даже нравилось – жизнь в Зильберне кипела, стремительно неслась в потоке Вечности, откуда и выполз недавно кайзер, увлекая за собой и его, заставляя двигаться вперёд с новой силой и рвением. То теперь вся эта бесконечная беготня больше раздражала и напрягала. Подозрения Нодта, неуверенность Наследника. Унохана. Это всё навалилось за раз, без разбора, без передышки. Кажется, император даже проголодался, что с ним вовсе случалось до крайности редко и казалось чем-то неправильным ему самому. Хашвальт всегда был рядом. Хашвальт делал всё, чтобы Юхе не приходилось иметь дело с тем, что ему может показаться неинтересным. Но сейчас Хашвальта не было. И отчего-то Бах отчётливо порадовался, что случайно не убил Юграма тогда, когда стоило бы. Нет. Хашвальт не был слабым. Он просто очень устал. И запутался. А император на то и нужен, чтобы справляться с тем, с чем не смогли справиться его подчинённые. Поэтому Юха более не раздумывал, берясь за донесения и прочую документацию вновь – свежие данные как раз только что доставили. Теперь тем более не стоило понапрасну тратить и без того дорогое время.

…

- Что за чертовщина.

Документов было много. Нет. Их было очень много. Юха небрежно отложил папку, которую только что держал в руках, на стол. И шумно порылся в куче с листами, какие лежали слева от него. Несколько из них полетели на пол, Бах недовольно поморщился, но оставил так, как есть, уже заинтересованно рассматривая то, что нашёл. Документов было много. В этот век квинси всё предпочитали записывать, видимо отлично помня ту неразбериху, которая получилась в разгар войны тогда, тысячу лет назад. Стоит отдать должное – информация в нынешнем виде получалась более пригодной для восприятия, чем устные приказы и доклады. Юха положил рядом несколько листов, внимательно вчитываясь в текст. Да, ему не показалось, расхождение данных имелось в наличии. Более того, информация вовсе отличалась, будто бы в одном из листов кто-то специально выправил донесение в нужный вид. Но два – нет, даже три доклада, сообщали совершенно о другом. Юха устало глянул на кружку с остывшим кофе, которая тут оставалась ещё с самой ночи, задумчиво принюхался, и на этот раз нашёл её содержимое достойным.
«Да чем же так вкусно может пахнуть эта мерзкая, чёрная жидкость?!»
Ещё час – и император вполне подумает о том, а не выпить ли то, что имеется. Нет, ему категорически требовалось отдохнуть, поесть и, желательно, свалить отсюда как можно быстрее! Кайзер недовольно фыркнул. Вот ещё не хватало о подобном думать. Хашвальт ежедневно так работает, неужели Юха не сможет?! Он же император, он сильный, поэтому – справится! Должен ведь. Нет, стоило непременно распорядиться о завтраке…
Кайзер поднялся со своего места, дошёл до двери, входя в приёмную. Черноглазая Хельга обосновалась здесь, кажется, капитально. Видимо решив, что если Хашвальта нет, то здесь она куда нужнее. Юха ей за это был очень благодарен, мысленно. Девушка оказалась спокойной, исполнительной и даже не боялась императора. Ну, очень старалась, порой Бах ей вполне верил.

- Капитана штурмового отряда, что предоставил эти данные, незамедлительно ко мне.

На секретарский стол легло несколько листов, Хельга тут же направилась на выход, но почему-то обернулась, взглянув на императора. Этот взгляд – такой же спокойный, не выражающий ничего того, что могло не понравиться Юхе, всё-таки насторожил Баха. Он смотрел на неё холодно и строго.

- Ваше императорское величество, вам требуется что-нибудь ещё? Может…

Голос Хельги ни разу не дрогнул. Ни разу за то время, когда ей приходилось говорить с кайзером. Такой выдержке позавидовали бы многие. Её спокойствие и уверенность будто бы и правда распространялись вокруг неё самой, успокаивая и окружающих. Юха поймал себя на мысли, что Хашвальту вполне такое окружение полезно. Особенно если учесть вспыльчивость многих из штернриттеров, с которыми тоже приходится пересекаться Юграму. Почему-то сейчас Баху подумалось, что Хашвальт очень скучает по спокойствию. Может, это действительно так…

- Нет, более ничего.

Резко оборвал слова Хельги кайзер, и непримиримо утопал назад в кабинет. О завтраке Юха так и не распорядился. Потому что… Потому что вообще ему это всё совершенно не требовалось! Но мерзкая кружка с кофе, некогда объявленная злостным врагом народа, пахла всё привлекательнее и привлекательнее. Надо переставать думать о еде. Это как-то неправильно.

…

Новый посетитель кабинета Хашвальта императору вначале даже немножко понравился. Хотя бы тем, что выглядел вполне уверенно, пусть и чересчур высокомерно. Симпатия, впрочем, быстро сменилась непониманием, после – лёгким недоверием. Капитан штурмового отряда практически сразу принялся оправдываться, после – обвинять других, и в заключении вовсе решил доказать Юхе, что, мол, де, герр грандмастер редкостный интриган, и с его медлительностью ведение войны и совсем невозможно. В принципе, Бах тоже находил Хашвальта далеко не идеальным полководцем. И даже мог поверить в слова капитана, если бы захотел то сделать. Да он вполне верил. По началу. Поэтому Хельге было поручено незамедлительно пригласить в кабинет Хашвальта капитана фельдъегерского корпуса, а так же некоторых из штернриттеров, которые на данный момент ещё не вернулись на территорию Зильберна с земель шинигами, но успели предоставить данные по интересующим императора вопросам. А после Юха насторожился, вспомнив, наконец, что он сам себе обещался вначале разбираться в происходящем, и лишь потом – возвращаться к карательным действиям. Абсурдность всей этой ситуации заключалась далеко не в бесконечных, качественных обвинениях в исполнении капитана штурмового отряда. А в том, что подобных идеальных отчётов во время войны попросту быть не может! И если бы всё действительно было так, как говорил капитан, то отчего же он так умело и словно наизусть пересказывал тот самый документ, который сам же обвинял в фальсификации и которого вовсе ни разу в глаза не видел?! Юха, принявшийся сразу всерьёз подозревать и Хашвальта, и штернриттеров, и даже капитана фельдъегерского корпуса, что отвечал за доставку этих самых документов, попросту упустил из виду этот простейший и ничем не примечательный факт. Разумеется, когда одновременно просматриваешь сотни вероятностей происходящего, всегда есть возможность упустить то, что находится перед самым носом. А сейчас перед носом императора стоял тот самый капитан штурмового отряда. Весь этот чёртов спектакль Юха мог, да и обязан был, прекратить с самого его начала, если бы полностью доверял хотя бы Хашвальту. Но он не доверял ему. Он предпочёл слушать других. И поплатился за подобные действия нещадно потраченным временем. Что ж. Сам виноват. Правда, виноватым императору быть не понравилось, совсем. Желание уничтожить ту тварь, что посмела врать самому кайзеру Ванденрейха, было достаточно сильным. Юха длинно вздохнул, в очередной раз напомнив себе, что он намеревался до конца разбираться в ситуации, да и вовсе не использовать свою силу. Хашвальту не понравится, если в его собственном кабинете Бах учинит самую настоящую расправу. И с каких это пор император вообще стал думать о Юграме?! Кайзер устало усмехнулся.

- Я не уважаю тех, кто отвратительно выполняет то, за что взялся сам.

В голосе императора не звучало опасности, но холод и безразличие там присутствовали. Задержав внимательный взгляд на капитане, он явно увидел непонимание и тщательно скрываемый страх. Да, уже было, чего бояться.

- Ты, например, неправдоподобно лжёшь.

Спокойно объяснил кайзер, наблюдая за капитаном. Всё же Юху боялись слишком сильно. Оправданий на обвинение не последовало. Тоже вариант.

- Я не уточнял, чьим именно донесениям противоречит твой доклад. Но это и несущественно теперь. Ведь ты выдал себя иначе. Не стоило так дословно цитировать то, что ты якобы и в глаза не видел. Это выглядело, как плохо отрепетированный спектакль. Но ты об этом уже не думал, уверовав в то, что я мог тебе поверить. Я слишком хорошо вижу будущее.

В целом, ничего серьёзного и непоправимого не произошло. В другой раз, Юха вовсе не стал бы размениваться на объяснения, попросту убив недостойного. Но не в кабинете же Хашвальта! Ну не дело это. Неправильно. Стоило распорядиться о сопровождении капитана к месту заключения – пусть дальше с ним разбирается Юграм. Бах, конечно же, посоветует прикончить капитана сразу же, но Хашвальт, разумеется, предпочтёт поступить по-своему. И, возможно, даже будет прав. Юха поднялся с места. Может, достаточно резко, чем следовало бы, но он уже забыл думать о капитане. Лишь за секунду до произошедшего император увидел, как его недавний собеседник пытается сбежать, врываясь в приёмную. Где находится не только Хельга. Именно сейчас, именно в тот неподходящий момент – не только она. За неё бы Юха был спокоен. Но молоденькая секретарша не успеет среагировать, как окажется убитой. А после будет коридор. И там тоже будут жертвы. Секунда растягивается, но в этот раз время отчего-то предпочло работать не в пользу кайзера. Или наоборот? Бах лишь поднял руку, чтобы остановить, удержать от ошибки. Но капитан уже отчаянно схватился за ручку двери, считая это своим спасением, но открыть уже не успел: Юха видел слишком много, среагировал слишком быстро. Человеческая плоть под страшной техникой императора разошлась так же послушно и привычно, раскрываясь, словно огненно-алый цветок, которому суждено прожить лишь несколько минут. Пока не почернеет кровь. Пока не остынет только что живое тело. Оторванная голова с тихим шорохом докатилась до угла, глухо ударившись о стену. Теперь безмолвие в кабинете ничего не нарушало, кроме мерного тиканья стенных часов. Император привык убивать. И делал это чересчур хорошо и слишком быстро. Знал ли об этом капитан? Не мог не знать. И всё же пытался сбежать, отчаянно хватаясь за собственную жизнь, которую никто и не собирался отбирать в этот раз. Какая глупая смерть.

…

- Да чтоб тебя. Будто бы от меня хоть когда-то можно было сбежать.

Раздосадовано высказался кайзер, обречённо опустился назад, в кресло, задумчиво рассматривая живописно намотанные на дверную ручку внутренности покойного капитана. Кровь мирно стекала по стене и двери на пол, уверенно добираясь до разодранной, пока ещё белоснежной, военной формы. Скоро и она пропитается алым. Стоило сказать Хельге, чтоб вызвала тех, кто всё это безобразие уберёт. Как же кайзер устал быть добрым! Всё равно у него ничерта не получалось. Нет, Хашвальт ему в жизни не поверит, что Юха не хотел убивать. Так они поочерёдно и не доверяют друг другу. Как глупо. Ничуть не лучше, чем эта жалкая смерть. Кайзер недобро глянул на дверь, и никуда не пошёл. Пусть летит всё к чертям. И капитан со своей ложью, и Хашвальт со своими недомолвками! И он, император, с этой неудержимой, безграничной силой. Уничтожить Общество душ за пять дней. Полностью, до последней жалкой душонки! И весь мир вслед за этим. Отличная цель для такого, как Юха. Плевать на то, что желают другие! За собственными рассуждениями о войне и мире, император полностью забыл о том, что где-то в середине разговора с ныне покойным капитаном он распорядился вызвать к себе и некоторых других лиц. Среди которых и капитан фельдъегерского корпуса основных войск. Так же, как и забыл о том, что стоило незамедлительно приказать Хельге о необходимости уборки в кабинете. Вместо всех этих вполне нужных дел, Юха, поднявшись с места, направился к окну, гневно глянул на своё отражение в стекле и открыл окно настежь. В помещении с трупом воздух становился будто прелым.

Отредактировано Juha Bach (2018-06-05 15:29:18)

Из раскрытого настежь окна несло холодным, резким воздухом. Но это было куда как лучше, чем запах от разодранного тела в кабинете. Император точно не знал, сколько именно прошло времени с того момента, как он с крайне задумчивым и сердитым видом уставился в окно. Но он мог поспорить, что не более дрянных пяти минут. В этом кабинете что-то и правда было с часами. Или вообще – со временем. Юха недовольно фыркнул. Радовало одно: со всеми этими постоянными донесениями и неописуемо бесконечной документацией, которую кайзер за это утро (только одно утро, а там ещё весь день впереди, чтоб его!) успел просмотреть хотя бы мельком, император начал понимать происходящее, будто бы действительно сам побывал на передовой. А уж некоторые донесения о банкаях и силе шинигами, с которой сталкивались его воины, вовсе были крайне интересными. Разумеется, Юха себя утешал. Перелопатить столько информации и попытаться не только не сойти с ума, но и извлечь из неё явную пользу – уметь надо! Кайзер умел. И этим гордился. Всё хоть немного положительное настроение портил только труп в кабинете Хашвальта. К счастью, окровавленные останки, с живописно намотанными внутренностями аккурат на ручку двери, принадлежали не совсем Юграму. Во всяком случае, пока что не ему. Но то ли ещё будет!
Это самое «то ли ещё» явилось как по заказу – вовремя. В этом проклятом кабинете абсолютно всё было вовремя. Кайзер спешно развернулся к двери, ещё до того, как её открыли, и хмуро уставился на... Нет, не на девушку. А на дверь. Которую неумолимо и аккуратно прикрыли. Юха тяжело вздохнул.
«Ну и на что ты её закрыла? Надо было распорядиться Хельге… А, ладно».
С сожалением подумал кайзер, но вслух ничего не сказал. Пришедшая девчушка была рыжей. С погонами капитана на плечах и выглядела даже не совсем испуганной. На кого-то она точно похожа. Юха не вспомнил, на кого.
«Винтерхальтер? Серьёзно? А нервничает-то как. Хотя, с чего бы ей быть спокойной, наверняка слухи по Зильберну ходят до крайности интересные».
Вот и ответ, на кого она похожа. Пауль тогда подтвердил, что Элена – его сестра. Император для чего-то поинтересовался у него об этом, беспричинно.

- По моему приказанию, значит. Что ж.

Выходило, девчонка явилась сюда совсем не по ошибке, как многие из предыдущих посетителей кабинета Грандмастера. И выпроваживать её рано. Кайзер отошёл от окна, остановился возле кресла, но решил не садиться за стол. Ведь оставался этот пресловутый труп, который порядком начинал раздражать, упрямо напоминая Юхе о его совершенно ненужном действии.

- Знаешь ли ты, Элена Винтерхальтер, в чём тебя обвиняют? Обвиняли.

Поправил себя император, и уверенным шагом направился прямиком на выход. Правда, не дошёл. Останавливаясь примерно в паре метров от Элены, свысока, внимательно и как-то задумчиво рассматривая рыжую девчушку.
«Старшая. Ведь Пауль сказал, что Элена – его старшая сестра. Она так не выглядит. Может, у него не одна сестра и это совсем не старшая?»
Мысли были совершенно не о том. Кайзеру должно быть вовсе без разницы, кто там старший, кто младший и кто кем кому приходится. Но Элена сейчас являлась последней преградой перед дверью, ведущей в секретарскую. Поэтому удостаивалась куда как большего внимания, чем то полагалось. А позже Юха вновь узрел продолжающие мирно болтаться на ручке двери внутренности бывшего капитана, и искренне обрадовался своей гостье.

- Хельгу в кабинет пригласи.

Приказал Юха, кивнув на дверь. Императору очень уж не хотелось пачкать руки. А эти Винтерхальтеры как нельзя кстати попадались ему на жизненном пути уже второй раз. Вот все оба. Интересно, а может их куда как больше?

«Не знает она, значит. Совсем не похоже на ложь. Тогда, выходит, это не личные счёты. Но то уже не важно. Виновные или не очень – наказаны».
Юха грозно глянул в сторону оторванной головы, что мирно покоилась в углу комнаты, чему-то фыркнул и внимательно осмотрел капитана. Ту, что ещё была даже внезапно живой и здоровой. Бледненькой, правда, какой-то.

- Плохо.

Совсем не оценил император. Нет, не цвет её лица. А неосведомлённость Элены в обвинениях против неё. Бах вполне считал это упущением.

- Следует, по крайней мере, иметь понятие о том, что может тебя убить.

Объяснил Юха спокойным, ровным голосом. В отличие от Элены, ему ничего не угрожало, и император уже успокоился, убив одного случайно. Девчушка, что стояла перед Бахом, казалась ему маленькой и хрупкой. Среди штернриттеров тоже были такие – безобидные на первый взгляд. А в глотки своих врагов вцеплялись с таким рвением, мощью и самоотдачей, что даже императору, наделившему же их силой, становилось как-то радостно. Не перевелись ещё в этом мире достойные квинси! Старшая Винтерхальтер не состояла в отряде штернриттеров, о её силе Юха не знал ровным счётом ничего, и никаких особых способностей не чувствовал и не видел. Но с этим он мог разобраться и позже, если это понадобится, а пока кайзер со всем вниманием принялся наблюдать за исполнением собственного приказа с дверью. Точнее – с её открытием. Рыженькая девчушка оказалась смышлёной, император ухмыльнулся шире – на улыбку это всё равно не тянуло, как не натягивай. Оскал у кайзера был просто профессиональным. От него и без того многие шарахались. От его улыбки и подавно! Хотя сам Юха не особо понимал этих причин, считая, что некоторые попросту не выдерживают его силы даже в минимальной версии.
Дверь наконец-то открылась. Всё-таки эти Винтерхальтеры были ужасно полезными в бытовом плане! Бах не стал дожидаться пока Хельга зайдёт в кабинет, сам шагнул в приёмную, просто не оставляя девушке шансов войти, как и всегда делая лишь то, что считал нужным, не думая о своём окружении.

- Распорядись прислать отряд уборщиков. Здесь следует навести порядок.

Важно приказал император, недовольно нахмурившись. Хельга лишь единожды подняла на него взгляд – такой же спокойный, глубокий и холодный, что и всегда. И отчего-то кайзеру вдруг почудилось, что она всё поняла. И про то, что смерть капитана была незапланированной и напрасной. И про то, что Хашвальт не просто отсутствовал, а мирно спал в покоях Юхи. Будто знала и о том, что Элена не требовалась уже теперь, а император медлил с отменой приказа. И о многом другом. Бах аж почти удивился, но быстро отбросил от себя подобные мысли. Даже если эта дурная девчонка всё поняла – то жить ей останется недолго, как только об этом узнает Юха.

- Да, Ваше Величество. Будет исполнено.

Мягко, но чётко ответила Хельга – в её голосе вновь не прозвучало ничего. Каким-то образом ей удавалось не показывать чувств и эмоций даже Баху. И это интересовало императора. А его интерес никогда к хорошему не доводил.

- Нужно положить документы в сейф – они мне понадобятся позже.

Вспомнил Бах, не желая оставлять документацию в доступном виде, и сам направился к столу быстрым шагом. Он не доверял никому. И главное – этой Хельге. Потому что даже Хашвальта можно выбить на эмоции. А эту Бах ещё не трогал. То ли опасался, то ли что-то другое. Но отношения с ней оказались ужасно натянутыми, даже несмотря на то, что Хельга выполняла всё безукоризненно верно, быстро и чётко. Придраться не к чему. А так хотелось. Все документы были ревниво убраны в сейф и благополучно заперты там.

- Вас проводить в ваши покои, Ваше Величество...?

И даже вопрос в конце едва ли прозвучал! Или кайзер уже себе надумывал?

- Я останусь здесь.

Безапелляционно отрезал Юха, и победоносно глянул на Хельгу – на этот раз некое удивление она скрыть не смогла. И только потом Бах понял, почему. Император приказал убраться в помещении с трупом. Император решил остаться здесь же. Две вещи, которые совместить просто невозможно, как ни старайся. Но Бах изначально решил, что пробудет тут до прихода Хашвальта. Поэтому собственному плану он следовал безукоризненно, не особо вдаваясь в детали и подробности происходящего. Зильберн, разве что, не взорвался только от всей той уймы слухов, предположений и опасений, которые царили в нём из-за пропажи Грандмастера и появления в его кабинете императора.

- У меня ещё есть дела. Винтерхальтер, иди сюда.

Объяснил кайзер, и, собственно, позвал те самые дела с собой.

- Ваше Величество, здесь вам будет. Неудобно…

В спокойном, непроницаемом взгляде Хельги всё отчётливее проступало то ли недоумение, то ли удивление, то ли всё вместе, приправленное страхом. Нет, девушка всё ещё пыталась отчаянно не бояться. Но с каждой секундой даже её непробиваемая маска давала трещины. Бог-император Незримой Империи не просто находился прямо тут, у самого носа несчастной Хельги, но ещё умудрялся ставить её в попросту безвыходные ситуации. Да в кабинет Грандмастера надо целую роту работников, чтоб они всё привели в порядок! И куда их, если император собирался оставаться здесь всё это время?!

- О своём удобстве я позабочусь самостоятельно. И отмени приказы о вызове других по этому делу: мне они более не понадобятся.

Кайзер остался непреклонен. И в какой-то миг взгляд Хельги из спокойного превратился в откровенно недоумённый. Изумления там только прибавилось, когда Юха уверенно зашагал к диванчику, что находился тут, в приёмной, и незамедлительно расположился теперь там, видимо, решив действительно оставаться… здесь. Прямо вот тут, сейчас, рядом. Хельга более не возражала. Быстро что-то сказала молоденькой секретарше, которая вылетела из приёмной буквально пулей, даже, кажется, не очень вписавшись в дверной проём. Хельга же пропала в кабинете – то ли решила оценить ущерб, нанесённый собственности Хашвальта, то ли чтоб просто смыться отсюда.

- Да.

Важно подытожил император. Диванчик был до ужаса жестким и неудобным. Юха поднял оценивающий взгляд на Элену.

- Так... на чём мы остановились, капитан четвертого подразделения фельдъегерского корпуса основных войск?

Прямо и внимательно смотрел кайзер на Элену, видимо ожидая от той ответов. Или, быть может, чего-нибудь куда как более интересного...

Отредактировано Juha Bach (2018-08-06 12:35:28)

С диваном надо было что-то срочно делать. По сравнению с ним, кресло Хашвальта и изначально ничего так на счёт удобства. А ведь император остался недоволен даже им. Но диван – это да… Только сейчас кайзер понял, что он тут в приёмной как бы навряд ли для удобства-то. К чему удобства тем, кто ожидает своей очереди в кабинет Хашвальта, вот скажите на милость?! Юха обречённо вздохнул и, наконец, вспомнил о Элене, отрываясь от рассуждений о мерзости диванов в приёмных высшего руководства штаба.

- Так вот, о том, что может тебя убить следует иметь не только чёткое представление, но и проверенные пути ликвидации опасности.

Со знанием дела высказался император, по привычке откинулся на спинку… дивана. Поморщился, глядя на Элену. То ли спинка оказалась такой же ужасно твёрдой, как и сама мебель, то ли что-то не так было с девушкой – это останется загадкой. Тема разговора была потеряна напрочь. Кайзер мог несколько часов кряду говорить о тактиках предупреждения и ликвидации всяких опасных ситуаций, которые ежечасно возникают особенно во время битв и сражений, но что-то ему подсказывало, что эта хрупкая девчушка его увлечённость войной ни черта не разделит и даже не оценит, что отдельно опечалило императора. Даже больше, чем жуткая мебель. Юха ещё секунд пятнадцать разглядывал Элену так внимательно и хмуро, будто думал лишь о том, как бы её быстрее прикончить. Или прикончить диван – что логичнее.

- Обвиняли тебя во многом, но я уже во всём разобрался сам.

Как-то очень по-свойски высказался Юха, из голоса пропал и приказной, такой привычный тон, и даже металлические нотки опасности. Да и сила его теперь вовсе не отличалась от той же Хельги – кайзер вспомнил, что вскоре сюда прибудут уборщики, а новых трупов и обмороков здесь он не выдержит уже и грохнет случайно половину Зильберна. Или даже больше половины.

- Но осталось у меня несколько вопросов лично к тебе.

На низеньком столике возле диванчика были заботливо расставлены две вазочки. С какими-то конфетками и мелким печеньем. Видимо, это для тех, кто ждал своей очереди на суд, тфу ты, в кабинет Хашвальта. Так вот чем отсюда вкусно пахло. Кайзер даже на остывшее ночное кофе облизывался. А тут вполне презентабельные печеньки. Вкусные. Сладкие. Очаровательные. Печеньки. Посыпанные сахаром. Он даже забыл, о чём говорил до этого.
«Надо с этим что-то делать. Я не могу просто так проголодаться».
Попытался наставить свой организм на путь истинный кайзер. Но, кажется, вышло как-то не очень. Жрать хотелось злостно. Желательно мяса. С кровью. Сейчас бы в Сейрейтей, навести б там отменные беспорядки, перебить бы шинигамей несколько отрядов, спалить дотла их дома и бараки, а потом на углях сожжённого мира поджарить бы вкусных колбасок – вот это жизнь! Но тут был штаб. И скучно. А открывшаяся дверь в приёмную и шум за ней, отвлекли внимание старого императора от таких замечательных раздумий. На заваливающихся в приёмную людей Юха смотрел с обречённостью и грустью. Уборщики пытались не толпиться, проталкиваясь со снаряжением в кабинет, и очень старались не смотреть со страхом и отчаянием на кайзера, что мирно сидел тут на диванчике, в приёмной Хашвальта, и даже не лучился страшной силой, как все уже привыкли. Это был совсем не испепелённый Сейрейтей. Про сочные, поджаренные колбаски и вовсе стоило забыть. А вспомнить уже о бедной Элене! Которую никто никуда так и не отпустил.

- Да сядь ты уже, а то затопчут. Глянь, какие исполнительные.

Мирно кивнув на диванчик, и даже оперативно подвинувшись к краю, пригласил кайзер, всё так же по-свойски говоря с рыжей девчушкой. Народ уверенно заваливался в кабинет Хашвальта, Элена была принудительно усажена на диван, Хельга умело руководила всем, что попадалось ей под руку, император внимательно разглядывал печеньки на низком столике. Всё шло, в целом, очень даже хорошо. Но явно куда-то совсем не туда…

- Угощайся. Поди, с утра и не завтракала.

Заботливо предложил император, пододвинув к Элене поближе обе вазочки. И угостился сам. Маленькая печенька аппетитно хрустнула, кайзер самодовольно ухмыльнулся, и угостился ещё раз. Печенье правда оказалось вкусным. Заботиться Юха как-то совсем не умел, часто полагая, что лучшая забота – это вдарить посильнее, если кто-то что-то не то и не так делает. Но теперь он очень старался не убить девушку хотя бы ещё минут пятнадцать. У него были к ней вопросы. И вопросы, надо сказать, вполне очень важные.

- Скажи мне, Элена Винтерхальтер.

Важно начал император, но приказного тона так и не слышалось, вместо него звучала пусть и странная, но мягкость. Которая пугала, пожалуй, не меньше.

- Кто доносит до штернриттеров приказы Хашвальта, если они не являются прямыми и озвученными им же? Адъютанты? И только лишь они?

В недавнем разговоре с Бастербайн Юху крайне насторожило её подозрение на счёт ложного приказа. По идее, можно было заглянуть в прошлое и посмотреть всё самому, но император уважал лишь будущее и настоящее. Поэтому нещадно терроризировал местных обитателей Зильберна. Стоило разобраться в возможности появления фальшивых приказов. Что важнее – кому подобное вообще пришло в голову и для чего. И, наконец, найти виновного в шокирующем деле о гвозде в двери личных покоев герра Блэка.

Отредактировано Juha Bach (2018-06-28 21:10:48)

Из кабинета Хашвальта шустро вынесли голову ныне покойного капитана в каком-то то ли тазу, то ли ещё некоем вполне удобном для подобного действа приспособлении. Юха вкусно облизнулся, исключительно на печеньки, и сожрал, кажется, уже шестую, заинтересованно наблюдая за головой, что покинула вначале кабинет, а потом и приёмную. Ещё немного, и от того обидного инцидента с разодранным трупом не останется и следа, а Юграм и проснуться не успеет, как в его кабинете поклеят новые, симпатичные обои. Кайзер уже было собирался вернуться к своим печенькам. Тфу ты, то есть – очень важным вопросам государственной важности! Как вдруг, вслед за пронесённой головой в тазике, за которой он следил крайне внимательно, он наткнулся взглядом аккурат на рыжего адъютанта самого Грандмастера. Не так давно, то ли от отчаяния, то ли просто от усталости, Юха абсолютно уверенно отнёс Пауля к вещам важным и вполне нужным. Винтерхальтер действительно был крайне исполнительным и умелым адъютантом. Делал всё вовремя, уверенно и очень старался не бояться императора. Последнее для Баха являлось серьёзным показателем готовности бойца к труду и обороне. Поэтому теперь, узрев Пауля в секретарской, Юха, не раздумывая ни минуты, поднялся с диванчика (тот, к тому же, так и продолжал оставаться ужасно неудобным, и кайзер радостно смылся оттуда) и направился прямиком к рыжему пареньку. Бах привычно рассудил по-своему: что ещё мог забыть Винтерхальтер здесь? Разумеется, он попросту доставил или новые сведения, или что-то ещё не менее важное. А теперь отирался в дверях, не зная, что предпринять далее: знаете ли, когда мимо тебя проносят оторванную голову, любой растеряется! Поэтому Юха уверенно шёл к адъютанту Хашвальта, особо не раздумывая. Элена же негласным приказом была оставлена охранять печеньки, на которые император уже имел виды. Ну не сожрёт же она их все сразу! Наверное.

- Пауль Винтерхальтер.

Да, Его величество даже имя запомнили. И фамилию. С испугу-то и не такое запомнишь! А тогда император действительно испугался. За Хашвальта, разумеется. И за империю тоже. Когда юный Винтерхальтер вывалился под грозны очи самого кайзера Ванденрейха из Теней, да ещё и доложил, зачем он, собственно, был отправлен в Общество душ и кем именно, Юха не на шутку озадачился состоянием здоровья Юграма, особенно его вменяемостью.

- Проходи. Что-то срочное?

Важно уточнил Бах, подходя ближе к Паулю. И непонимающе глянул на того. В руках адъютанта не имелось никаких документов, папок и прочего, что могло хоть как-то сгодиться под определение важной документации. Но, может, сообщение было устным? Юха осмотрел рыжего квинси ещё раз, и тут-то до него дошло, что же в этой всей ситуации так настораживало его изначально. Это пакостное чувство нервозности вперемешку со страхом – таким явным, прям-таки животным, исходило совсем не от кого-то из обслуживающего персонала, как недавно подумал император. А именно от Винтерхальтера. Кайзер даже поморщился. Сейчас, когда он практически полностью не использовал свои способности, Бах слишком хорошо ощущал окружающих. Пауль нервничал, боялся, опасался, и… дальше Юха разбирать уже не стал, поняв, что близок к ещё одному убийству прямо здесь и сейчас. А тут ещё труп предыдущего везунчика не убрали! Что, может, даже кстати.

- Случилось что?

Грубовато уточнил Бах. Судя по виду Винтерхальтера, на них, как минимум, шинигами напали. И побеждают. Такое, конечно, невозможно, но всё-таки!
«Бледный какой. Как Хашвальт».
Мысль не понравилась, император опасно нахмурился, но пока даже никого не убил. Подумать о том, что совсем недавно он сам вызвал Элену Винтерхальтер в кабинет к Хашвальту безо всяких объяснений, и аккурат где-то в это же самое время грохнул другого капитана, Юха не догадался. Как и о том, что Элена была сестрой Пауля (о чём император сам же уточнял ранее!), и тот вполне мог обоснованно волноваться за её жизнь и здоровье. Баху были чужды человеческие привязанности, родственные чувства и переживания. Поэтому он откровенно не понимал происходящего.
«Действительно, как Хашвальт. И взгляд такой же. Может, это зараза какая?»
Зараза действительно имелась. Прямо здесь и сейчас. И этой заразой был сам император. Потому что нельзя доводить ни в чём неповинных людей до такого состояния. Возможно, если бы Юха действительно понимал то, что делал, он бы что-то и исправил. Но он не понимал. Поэтому и Пауль, и Юграм виделись ему крайне странными личностями, от которых проще избавиться, нежели как-то поправить такое плачевное состояние. И, конечно же, Юха ни разу не думал о том, что он сам и его действия каким-то образом могли повлиять на этих людей, ввергнув их в такое странное состояние.

Пора бы прекращать сравнивать Пауля с Хашвальтом. Но у Баха это дело никак не получалось. Было в них что-то общее, а Юха всё никак не мог разобрать – что же это такое. Откуда эта нервозность, отчаяние, страх. И сообщений ещё серьёзных никаких не было. И срочной документации тоже. Юграм поутру тоже ни о чём существенном не доложил, зато ляпнул про Блэка. Будто бы это было важнее войны и всего на свете! Бах практически полностью разочаровался и в Пауле, намереваясь уже его выгнать. Ну, лишь бы не убить! Нет, разумеется, делать император мог всё, что ему угодно. Но второй труп только за пол дня в помещениях, отданных Хашвальту как-то… Не к добру, в общем. А кайзер пытался быть добрым! Но то, что дальше продолжил говорить Пауль, кажется, Юха услышать не был готов. Потому что он вначале вовсе забыл о контроле над силой, после чего во всех помещениях разом настала гробовая тишина, видимо оценили многие! А потом Бах на самом деле удивился. Неподкупно. Не скрывая ни разу. Даже бровь от удивления приподнял. Одну. Левую. Нет, про слухи, их постоянное наличие и непременное обновление кайзер, конечно же, всегда знал. Но ему ещё никто о них не говорил вот так, прямо в лицо, не скрывая. Де, вы, вашество, нынче крайне нервным стали, ну что это за дела такие?! Если бы Хашвальт посмел вякнуть нечто подобное, то… И тут император удивился второй раз. А ведь Юграм ему недавно то же самое и сказал. Про Блэка. Всё это Бах уже видел и слышал от Хашвальта  с утра. Растерянность во взгляде, усталость, понимание того, что не исправить уже ничего. Ничего! Вымотанным, почти отчаявшимся, даже боящимся предстал перед императором Грандмастер Ванденрейха. И теперь, глядя на Пауля, Юха видел то же самое. Юграм беспокоился за того, кого считал своим другом. Того, от кого тогда, давно, увёл его Бах. Пауль переживал за судьбу сестры, которую мог уничтожить император. Они оба ничего не могли бы исправить. И оттого страх ощущался кайзером так отчётливо и так противно. Но виноват в этом был только сам Бах. Не Юграм. Не Пауль. Во взгляде Юхи отчётливо проскользнуло понимание. Он уверенно кивнул Винтерхальтеру, соглашаясь. Как нельзя кстати император вспомнил о том, что сила здесь неуместна, поэтому больше не давил, да и вовсе вновь начал походить на обычного, среднестатистического воина, перестав сбивать с ног одним присутствием. Юха никогда ни о чём не жалел, всегда считая свои решения и действия исключительно верными. Но на этот раз что-то пошло совсем не так.

- Бывший капитан одного из штурмовых отрядов допустил фальсификацию своих докладов. Более того, он вначале пытался обвинить в этом других, в том числе и Элену Винтерхальтер. Я во всём разобрался сам. Виновные наказаны. Твоей сестре ничего не угрожает.

Он говорил спокойно, просто объясняя Винтерхальтеру то, что произошло, находя это вполне удобным вариантом для них обоих. А Юграму он в грубой форме заявил о том, что пленных штернриттеров не бывает, и что Блэка ждёт лишь смерть. Каково ему было слышать подобное? Юха никогда не думал об этом. Потому что считал, что Хашвальт обязан быть сильным, преданным и всё понимать. И не только Хашвальт, а все без исключения. Но разве можно вообще понять подобное, да ещё и верно отреагировать? Сам Бах совершенно спокойно относился к погибшим, ведь хоть и считал он всех штернриттеров своими товарищами, но никаких человеческих чувств по отношению к ним в действительности не испытывал. Не умел такое император. Даже гибель Хьюберта, своего первого сына, тысячу лет назад он воспринял как что-то само собой разумеющееся. И с чего он вообще про него сейчас вспомнил? Надо же, какая странная штука – понимание. Юха не желал никого понимать, а в этот раз получилось всё как-то само по себе.

- Обед?

Да, обед. Все нормальные люди время от времени потребляют пищу. Бах нормальным не был. Поэтому Хельге так и не посчастливилось даже приблизиться к идее накормить кайзера хоть чем-нибудь. Тот лишь бросал на неё недобрые взгляды и срочно выпроваживал куда подальше. Но Пауль был Паулем, а не Хельгой. И Юха его отчего-то не послал, как её до этого. К тому же, кайзер всё раздумывал над произошедшим в кабинете, и рано утром, в покоях императора. И вообще, Юха хотел есть. Печеньки хоть и были вкусными, но ими сыт не будешь. Бах вспомнил про сочные колбаски, что он недавно собирался жарить на пепелище Сейрейтея, и разом подобрел.

- Твоя сестра не обедала.

Кайзер со знанием дела донёс до Пауля крайне важную информацию. Может даже нажаловался. По интонации было не разобрать, а вот смотрел Юха как-то проникновенно. Будто бы ему и правда было дело до голодной Элены.

Отредактировано Juha Bach (2018-08-14 21:49:11)

И всё-таки было что-то с этим Паулем не так. Точнее, так казалось кайзеру. Поэтому он недобро хмурился, но ничего об этом не говорил. Как ни крути, но даже Юха на этот раз понял, что виноват в бледности и нервозности собственных подчинённых, в целом, он. Ну, может, ещё погода и, например, магнитные бури… Война, к тому же, идёт. А это всех нервирует отдельно.

- Даже не спала?

Император проникся повторно. Ещё пару дней в штабе – так он и про совесть свою немного вспомнит, некогда потерянную качественно, специально и безвозвратно. Или её вовсе никогда не было? Сила родилась вперёд Баха. А совесть успела, нет? Хотя Юха об этом не думал. Он вообще никогда не думал о ненужных ему вещах. Опять некстати вспомнился Хашвальт (видимо сейчас он был вещью нужной), Бах почти разозлился вновь, но, глянув на Пауля, почему-то злиться прекратил. Рыжий квинси старался быть сильным. Он не паниковал понапрасну, и не делал из императора ещё большего монстра, коим он был на самом деле. И пусть уважения это не заслуживало, зато Юха действительно не желал бы убить Винтерхальтера. Их обоих.

- Это плохо.

Авторитетно объяснил Паулю Юха. У него по недосыпаниям собственный опыт был, между прочим. То, что сегодня к императору пришло вместо Хашвальта основательно озадачило. Поэтому Юграм был уложен спать. И это, Бах был просто уверен, непременно поможет решить все проблемы.

- У меня остались некоторые вопросы к твоей сестре. Они не относятся напрямую к её профильной деятельности, поэтому я могу задать их тебе. Её же следует отправить спать. Недосыпание плохо сказывается на здоровье.

Всю свою жизнь Юха заботился обо всех как-то… по-своему. Ну, с голоду не дохнут, башку себе в бою не отхватили – и будет. Остальные потребности воинам вовсе необязательны. Подумаешь, не поспят пару-тройку суток. На войне, как на войне. А война у Баха вовсе была смыслом жизни. Теперь же, когда он открыл для себя потребность в более… человеческой заботе о ком-то, то со стороны это, пожалуй, выглядело очень странным и страшным действом. Может, кайзер с ума сошёл ненароком?! В его возрасте бывает!

- Ты сам-то обедал?

Строго уточнил император, будто бы о предательстве родины спрашивал, минимум. Накормить кайзера никому так и не посчастливилось. Зато он, кажется, решил накормить всех и позже ещё удостовериться – наелись ли. Очень сложно начать заботиться о ком-то, когда ты всю свою жизнь не заботился вообще ни разу. Кстати, тысячу лет назад, когда жил Юха, он действительно считался хорошим, рассудительным правителем. Отцом его и вовсе находили заботливым. Но это всё – по тем временам. Тысячу лет назад абсолютно все вполне нормально воспринимали смертные казни без суда и следствия, а уж прилюдные порки на плацу так и вовсе наказанием-то не считались. Ну, подумаешь, что тут такого?! С каждым случается! Кайзер проспал тысячу лет, и немного упустил тот факт, насколько изменился мир. Что было правильно и хорошо тысячу лет назад, теперь считалось чем-то ужасным и аморальным. Ещё бы Юхе это кто-нибудь рассказал, что ли.

Император Ванденрейха важно кивнул, подтверждая то, что сказал Пауль. Потому что тот точно знал, что его сестре следовало идти спать. Неизвестно, почему так решил Бах, но Винтерхальтеру он в вопросах его сестры доверял.

- И выспаться, как следует.

Строго поддакнул кайзер на слова Пауля. Будто бы императором был тут немного… не Юха. Как именно следует выспаться, кстати? Бах вот недавно спал несколько суток. А немногим ранее – девятьсот лет, да. Так сколько по итогу надо было спать Элене, чтоб Юху результат полностью удовлетворил? А то казнит за ненадлежащее исполнение приказа. Он может. Точно может. Но о подобных уточнениях стоило беспокоиться раньше, потому что Элену уже выпроводили восвояси, а кайзер получил в свою личную собственность Пауля. Чем остался доволен. Почему-то. Вообще, всё происходящее с самого утра никоим образом не вписывалось в обычную армейскую жизнь Незримой Империи. Правитель редко соизволял почтить своим присутствием что-то помимо собраний штернриттреров, военных смотров и казней. Да и то, являлся нерегулярно и порой в жутком настроении. Отчего стройные ряды бравых воинов немножко редели. Или не немножко, как уж получалось. Получалось по-разному, в основном – плохо. А тут за утро – всего лишь один труп! Такие мелочи, право слово, кайзер отлично держался. И спорить с этим не нужно. Пока суд да дело, кабинет с приёмной как-то внезапно опустели. Кайзер недоверчиво уставился на Хельгу, перевёл внимательный взгляд на Пауля, заинтересованно заглянул в столовую и многозначительно замолчал. Ну, на минуту точно. Будто бы аккурат из приёмной проверял правильность сервировки стола или что-то не менее важное и нужное здесь и сейчас. Потом вновь взглянул на рыжего квинси. Юха не любил, когда делали что-либо поперёк его слова или желания. Все решения кайзера были непременно его личными, и влиять на них не мог даже Хашвальт. Да что там Хашвальт – Хьюберт! А тот мог многое, знаете ли. И был единственным человеком, которого Бах умел не только слушать, но и слышать и, внезапно, доверять. А это вам не священными стрелами пуляться друг в друга! Юха вновь поймал себя на мысли, что думает о Хьюберте. Это было как-то странно. Но да ладно. Император Ванденрейха никогда в своей жизни не сдавался. И никому не уступал. Тем более, ни у кого на поводу не ходил. Но колбаски казались сочными… и аппетитно пахли. А Юха не жрал с самого пробуждения.

- Идём, Пауль Винтерхальтер.

Приказал кайзер, и уверенно ушёл в столовую. Потому что не важно, кто ты там – страшный император ли, или нет, но немецкие сочные колбаски оставались немецкими сочными колбасками независимо от всего прочего. Юха невозмутимо занял место во главе стола, больше по привычке – он вовсе не отдавал таким мелочам должного внимания и поступал так, как поступал всю жизнь. То есть занимал лидирующие положения даже за обедом.

- Садись.

Распорядившись Паулю, кайзер сам устроился удобнее, срочно отобрал у Хельги ёмкость с каким-то спиртным, глянув на неё как-то ревниво.

- Сам справлюсь. Иди.

Да, и выгнал девушку прочь из кабинета. Пусть не мешается, ну её, баба.

- Угощайся.

Уже куда как мягче, даже по-свойски, высказался кайзер и угостился сам. Мясом, разумеется, ну какие овощи в его-то положении! Кстати говоря, с манерами у императора было всё в полном порядке. Даже, более того, кажется, он вовсе о них не задумывался, но привычно делал всё так, как, пожалуй, принято в высших обществах. Уж неизвестно, откуда Юха подобные навыки почерпнул, но они у него имелись в наличии, в полной комплектации. Для современного общества, в котором Бах не смыслил ровным счётом ничего, это уже излишне. Но, в целом, кайзер вновь оказался на высоте. Даже в поедании колбасок. Слухов в Зильберне лишь прибавится.

Обед шёл полным ходом и шёл хорошо. Компании Бах был даже рад, хотя бы потому, что без Пауля он есть-таки и не пошёл. Из-за своего упрямства, разумеется. А вот заданный Паулем вопрос… два вопроса… Юха предпочёл бы не заметить. Поэтому вначале он расправился с едой. Но потом заговорил.

- Так ты уже задал вопрос, к чему спрашивать разрешения.

Император нахмурился, отложив приборы на место. И внимательно взглянул на Пауля. Нет, он не сердился, да и в голосе его не было ничего, что могло бы насторожить. Хотя да, кайзер на то и был кайзером, чтоб настораживать одним лишь своим присутствием где-либо, или даже упоминанием.

- Невелика цена тому адъютанту, который не в курсе, где его начальство.

Бах криво усмехнулся, невозмутимо вернувшись к обеду. Всё было вкусным, так отчего же не есть? Кстати, император отличался качественным аппетитом, поэтому приступил уже, кажется, к третьей порции колбасок.

- Хашвальт на задании. Срочном – поэтому не успел предупредить никого. Пожалуй, это должен был сделать я. Но не сделал.

Пояснил Бах. Если уж так разобраться – император вообще никому ничего не должен. К тому же, Юха являлся тем ещё мерзким гадом, поэтому он предпочёл наблюдать за поведением местных обитателей в условиях полного отсутствия информации. Издеваться Бах любил. Об этом знали все без исключения штернриттеры и его близкое окружение. Такие вот, как Пауль, знать, может, и знали, но на своей шкуре до сего дня навряд ли испытывали. Хотя Юха не был в курсе, что тут вытворяет Юграм. Он мог стать ещё хуже, чем сам Бах по характеру и поведению. Воспитание-то оно, знаете ли, порой людей портит, а не наоборот. Наставник из кайзера вовсе был знатным. Некоторых штернриттеров отчётливо передёргивало лишь от мысли о Юхе. И император в этом ничего плохого не видел, полагая, что так им всем и надо. Кстати, как бы отнёсся кайзер к просьбе Юграма сообщить всем о своём отсутствии? По идее, Грандмастер бросил всё, что держалось на нём, к чёртовой матери и мирно улёгся спать, ни разу не вспомнив о работе.
«Как же он устал... Или ему просто безразлично всё вокруг, включая и Ванденрейх. Война Юграма всегда интересовала постольку, поскольку шла. В отличие от меня, Хашвальт никогда не видел проку в войнах и смертях».
Разобщённость во мнениях в высшем руководящем составе императором допускалась целенаправленно. Если все будут с ним одной позиции, то он сам не сможет посмотреть на ситуацию с другой точки зрения, что способно привести к непоправимым действиям. Но, стоит заметить, Юхе порой было проще продавить свою позицию силой, нежели слушать чужие мнения. По итогу все благие цели получились перечёркнутыми, и Баха, разве что, ещё больше бояться стали, чем пытаться ему донести свою личную точку зрения.

- Так что, явится он. К вечеру точно.

Почему-то Юха на этих словах нехорошо ухмыльнулся. То ли потому что колбаски были вкусными, которых он угомонил немеряно, то ли потому, что на самом деле Хашвальт мирно спал в комнате Баха, по его личному приказу. Хотя Юха вовсе не соврал – задание-то у Юграма было, и он, собственно, его прилежно выполнял. Подробности этого дела остальных вовсе не касаются.

- Рано Грандмастера хоронить.

Зачем-то строго уточнил император. Не любил он, когда кто-то лез поперёк его дел со своим мнением или, что ещё хуже, недовольством. Не любил! Зато любил всё английское, вообще неизвестно с чего вот. Поэтому штернриттеры все поголовно откликались на английский алфавит, а Хашвальт официально назывался Грандмастером. Хотя более привычный и понятный, что немаловажно, титул Гроссмейстера употреблялся наравне с официально введённым и не считался ни ошибкой, ни, уж тем более, неуважением. Но Бах любил гнуть свою линию даже в несущественных мелочах, так что Великий Магистр привык откликаться на всё, что было, даже на вполне оскорбительные обращения, если те случались в исполнении императора.

- Нужен он ещё.

Грубовато уточнил Юха, вновь глянул на оставшиеся колбаски, но больше к ним не притронулся. Кажется, даже кайзер мог насытиться. И колбаски неинтересны стали. А что насчёт Пауля? С едой всё понятно – предел есть. Есть ли он у кровожадности кайзера? Скольких он готов уничтожить, чтобы завершить войну? Со стороны Ванденрейха и со стороны противника будет ещё много жертв. Хватит ли их Богу-Императору? Ответ совсем неочевиден.

- Вот как получим доступ к Измерению Короля, тогда война, в данном её варианте, станет бесполезна.

Поделился своим мнением император. Юха любил войну, и говорить о ней – тоже. Что любил Пауль Бах не знал. И узнавать, вроде как, не собирался.

- Глупые шинигами считают, что смогут не пустить меня туда, куда путь мне открыт по праву рождения. За свою глупость им придётся дорого заплатить.

Кайзера Ванденрейха всегда считали очень кровожадным. Таким он и был. Все его стремления, все его цели были неотъемлемо завязаны на смертях и крови многих. Своих, чужих – не важно. В битвах неизменно страдают все стороны конфликта. Но пока Юха помнил, что он желал победить не один, а со своим народом. Пока помнил. И с каждым шагом к Измерению Короля – забывал. Будто бы действительно не имелось такого будущего, в котором квинси могли бы не только выиграть войну с шинигами, но и выжить после.

Пауль говорил, Юха смотрел на него в упор, внимательно, тяжело. Кайзер не любил бестолковых разговоров и, уж тем более – объяснений. Почему да отчего. Бред всё это. Данное свершилось. Прошлого не изменить. Из него лишь стоит делать выводы. А сделать их – сложно. К императору и его манере поведения, если она, к тому же, не менялась слишком часто и быстро, привыкало его близкое окружение. Или умирало внезапно, коль привыкнуть не смогло. Юха был до крайности прямолинейным, упрямым и кровожадным правителем. И всё же, когда-то очень давно он умел слышать свой народ. А теперь способен ли на подобное старый правитель? Сможет ли Бог понять простых смертных, тех, кто целиком и полностью зависит от его решений.

- То прошлое известно мне так же хорошо, как и тебе самому.

Кайзер попытался высказаться вполне мирно, но нехорошие, стальные нотки недовольства звякнули в голосе чересчур отчётливо, резко. Юха являлся до крайности требовательным правителем. Тогда, тысячу лет назад, это было вполне допустимо и даже необходимо – как-то же требовалось управлять всем этим никчёмным, глупым сбродом, делая из них сильнейших воинов и мудрых тактиков. Сейчас настало другое время. А Юха остался тем же, кем и был тысячу лет назад. Он не пытался меняться. Он даже не видел надобности в этом. Более того, ему никто и не говорил, что подобное требуется. Ближнее окружение привычно затыкалось там, где затыкаться обязано. Пауль Винтерхальтер не входил в ближнее окружение кайзера. А Бах сейчас не сидел на троне в тронном зале. Он пришёл сюда с иными целями. Он ещё помнил это. Поэтому для Пауля опасности всё ещё не было. Но как же это, оказывается, сложно – оставаться человеком, являясь Богом.

- Ни к чему объяснения. Если уж ты здесь, то я готов к диалогу с тобой.

Куда спокойнее пояснил Юха, полагая, что так будет проще, понятнее и честнее. Да, кайзер умел объяснять. Когда-то очень давно – умел. И теперь вспоминал, особо того не замечая. Ведь если ты сам что-то конкретное отнёс в раздел нужного и важного, то и защищать это что-то станешь  ото всего.
«Даже от себя самого?»
Кайзер будто не мог понять какой-то простейшей истины, находящейся у него перед носом. Он всё смотрел вдаль, пытаясь найти ответ в будущем, а настоящее, происходящее сейчас, ускользало от него, становясь тем же прошлым, которое так не уважал император, в которое не желал смотреть.
«Не собирался хоронить?»
Этот факт кайзера даже немного удивил. Выходило, что помешательство Хашвальта на Блэке вовсе никому неизвестно? Адъютант-то, поди, всегда рядом с Юграмом отирается, но и он не в курсе, с чего бы это закапывать вдруг гроссмейстера. Надо же. Юху это приятно удивило. Если проблема не вышла из-под контроля, то решить её вполне реально. И без последствий.
«Верно. Измерение Короля Душ».
Разговор шёл о войне, Пауля же интересовало то, что ему было неизвестно. Юха не хотел об этом говорить. Потому что знал, что ждёт их всех, как только он получит доступ к Измерению Короля. Никому не понравится то будущее, которое им уготовано. Ни квинси, ни шинигами, ни людям. Ведь Бах видел, знал и чувствовал, что он будет обязан применить литеру. И тогда… Тогда его уже ничто не остановит и не удержит. Тогда будет много смертей. Тогда война поистине закончится, как закончится весь этот мир.
«То, что близко и дорого – защищаешь охотнее даже от себя самого».
Подумалось кайзеру, и тут он нахмурился, глянул куда-то в сторону, будто бы вовсе забыл о существовании в этой комнате ещё и Пауля. Одним точным, резким, молниеносным движением поднялся он со своего места. На столе тонко звякнула посуда, длинным звоном растворяясь в тишине. Юха смотрел прямо перед собой, словно видел нечто ещё, что не способен был увидеть Пауль. А после – потянулся к кителю, доставая медальон с банкаем.
«То, что дорого. И близко».
Перед глазами Юхи отчётливо встал образ – обгоревший скелет, запечатлённый памятью одного из штернриттеров императора. Бах точно знал, кому он принадлежал. Нет. Не так. Кому он принадлежит. И та истина, которая казалась такой далёкой и такой непонятной, вдруг открылась Юхе.

- Верно, Пауль Винтерхальтер, Измерение Короля Душ. Я не люблю затяжные битвы – они приносят лишь страдания и боль. Поэтому стоит завершить эту войну парой точных ударов, после которых враг не сможет оправиться. После которых шинигами придётся признать своё поражение.

В голосе Юхи, помимо уже привычной, решительной уверенности, теперь слышалось что-то ещё. Радостное, торжественное. Неужели теперь Бах сможет вести свой народ к победе, в то будущее, которое устроит их всех?

- Когда-то давно шинигами решили, что они способны править этим миром, устанавливать равновесие и убивать тех, кто им чем-либо неудобен.

Кайзер небрежно бросил медальон с банкаем на стол, а сам уселся на своё место, вальяжно откинулся на спинку стула и внимательно осмотрел Пауля.

- Придётся напомнить им их обязанности, коль посмели они о них забыть.

А вообще кайзер, кажется, собирался задать Паулю некие вопросы. Но до сих пор не задал их. Может, Винтерхальтер требовался ему лишь для приятной беседы за обедом и не более? Кто знает, что там на уме у самого Бога.

Действительно, после вопроса Пауля никто убивать не стал. Кайзер лишь задумчиво покосился на оставшиеся колбаски, но так их и не тронул. Сытые хищники, говорят, никого не жрут. А что же на счёт сытых императоров?

- Навряд ли в измерении Короля что-то особо изменилось.

Кайзер по-свойски отмахнулся. Будто бы Пауль сам, лично, тысячу лет назад был вхож во дворец Короля Душ и жевал с местными обитателями колбаски за обедом, прям как с Юхой вот сегодня. То, что было привычно Баху, явно не было привычно его подданным. А император об этом забывал постоянно, общаясь с тем же Паулем, которому и лет тридцать не стукнуло, как с кем-то из своего прошлого. С кем-то, кто мог помнить то, о чём помнил сам кайзер.

- Разве что, охрана пополнилась новыми шинигами и прочей несусветной ересью. И они считают себя достойными служить тому, кого предали.

Император недовольно поморщился. В его понимании охрана дворца обязана быть надёжной. И лично отобранной Правителем. Иначе грош цена такой охране. Только вот, как мог лично что-то и кого-то отбирать тот, кого эти же самые горе-охранники и посмели ограничить в силах?! Сам бы Юха такого не допустил! Ну, точнее, он думал, что не допустил бы. Как говорится, победить можно любого. Баха Богом считали многие. Но далеко не он сам.

- Но это всё пустое. Я уничтожу каждого, кто окажется недостойным служить Королевской семье.

Да, не всех подряд даже. А именно – тех, кто будет недостоин. Проще говоря – тех, кого сможет победить Юха и те, кого он возьмёт с собой на самое серьёзное и тяжелое сражение за всю затяжную войну шинигами и квинси.

- Воздвигли более семидесяти бесполезных барьеров, и сами уверовали в свою безопасность. Сидят теперь там, и носа наружу не кажут. Храбрецы!

Неприятно было императору говорить о них. Шинигами бились наравне с квинси, несли огромные потери, но всё равно стояли на своём. Не сдавались. А те, кто был призван оберегать Короля и его семейство – просто спрятались. Оградились барьерами и более никоим образом не появлялись в местах сражений. Юха считал это подлостью. И трусостью. Брезгливо относясь к тем, кто однажды, очень давно, был выбран его отцом на его же защиту.

- Что бы ты сделал, Пауль Винтерхальтер, если бы на месте убитого мной капитана оказалась твоя сестра?

Без какого-либо видимого перехода тем, спросил кайзер. Прямо в лоб. Пауля интересовало то, что ему не было доступно и понятно. Кайзера же – то, что не было доступно и понятно ему. Насколько люди могут оказаться сильнее, если уничтожить то, что дорого им? И насколько сильнее они станут, если нечто дорогое и близкое окажется рядом тогда, когда придётся делать сложный выбор, когда потребуется решать – что важнее и нужнее сейчас.

- Ведь ты явился сюда уточнить именно этот факт. Или, к примеру, я бы был ещё в процессе приведения приговора в исполнение. Вот сейчас.

Вопросы эти были неудобными, пожалуй. Особенно если учесть тот факт, что Бах мог уничтожить любого квинси на любом расстоянии от себя в любой момент. Об удобстве, особенно чужом, кайзер не думал тем более. Зато Пауль был накормлен. Где-то Юха слышал, что на сытый желудок и помирать приятнее. Интересно, а какого мнения был молодой рыжий адъютант? И есть ли вообще разница в вариантах смерти.

- Скажи мне то, что заставило бы меня изменить подобное решение.

У Юграма такое не получилось вовсе. Он пытался, отчаянно цепляясь за любую возможность сохранить Блэку жизнь. Юха всё равно убил бы его, если бы тут не был замешан банкай шинигами. Он изменил своё решение исключительно на время, и лишь для собственной выгоды, чтобы получить точную картину об опасности личного оружия проводников душ. Не более. Так существуют ли вообще подобные слова, после которых мог изменить своё мнение и, тем более – решение, сам Бог-император Ванденрейха?

Пауль не знал, да и не мог знать о прошлом. О том, что было задолго до его появления на свет. И это «задолго» в данном случае растягивалось даже не на пару веков, а на целое тысячелетие. Юха Бах приходился сыном тому, кого называли Королём Душ. У его отца были схожие способности с ним – он тоже умел делиться своей душой, даруя тем, кому желал, силу, умения, уверенность. Всё, что могли бы захотеть люди и их души. Но жадность не знает предела. Кто-то пожелал обладать безграничной силой и всей полнотой власти. Кто-то – быть нужным и полезным. Кто-то решил, что он имеет право решать за всех разом. Так, очень давно, Король Душ потерял свои силы из-за тех, кого однажды наделил всем. Тогда же Бах был во дворце последний раз. И поклялся вернуться снова. Чтобы уничтожить всех, кто посмел предать. Тысячу лет назад, в войне с шинигами, он предпочёл проиграть, чтобы получить более удобную возможность победить и воспользоваться ею позже. Для этого он пожертвовал всем. В том числе – и своей жизнью. Теперь он уж точно не собирался отступать или отказываться от своих целей. Но с этим всё было понятно. Во всяком случае – лично Юхе. А вот в делах более простых и понятных многим, Бах лишь сильнее запутывался. С каждой минутой. Когда-то давно он решил, что не допустит тех ошибок, которые слишком дорого обошлись его отцу. Не доверять никому, считать всё, что рядом – лишь средством для достижения собственных целей. И не более того. Юха делал всё правильно… Точнее – нет. Он полагал, что делает всё правильно. Но по итогу всё равно разрушенное здание из сна появлялось вновь. Крушение империи неминуемо. А значит, Бах всё-таки что-то делал вовсе не так. Неправильно. И очень уж хотел понять – что именно. И как – исправить. Но для этого Юхе, что проспал тысячу лет, обязательно требовались примеры и эксперименты. Над первым он сейчас и работал. Крайне усердно, кстати.
Рыжий квинси тоже растерялся. Как и Юграм тогда, поутру. Юха разве только не облизнулся, внимательно глядя на Пауля. Словно пытался считать с того то ли эмоции, то ли предугадать действия – неизвестно. Но сейчас Бах больше походил на страшного хищника, который затаился прямо тут, совсем рядом. И кинуться, сбивая с ног жертву, вцепляясь ей аккурат в шею, может в любой момент, в любую секунду. А ещё в исполнении Пауля был страх и… смирение? Последнего у Хашвальта так и не получилось. Он не хотел мириться со смертью Блэка. Но и спорить с приказами императора не посмел. Как этого не сделал и Винтерхальтер. Отличие между Паулем и Юграмом в похожих ситуациях было одно. Точнее, их имелось, разумеется, куда как больше, но принципиальное – лишь одно. Юха сейчас вполне готов слушать. В отличие от Хашвальта, Пауля он спросил сам, чтобы понять что-то своё.

- Тебе было бы неприятно…

Он вновь мыслил привычными для себя понятиями. Но теперь кайзер это понимал. Данного вполне достаточно, чтобы продолжать разговор.

- То есть. Не так. Это было бы больно. И… грустно?

Нет, Бах честно пытался! Но никак не мог разобраться в том, что ему не было доступно никогда… или лишь тысячу лет? Каким же он был до войны с шинигами? Отличался ли от себя настоящего? И чем именно отличался. Говорить Паулю было явно сложно. Кайзер не только видел это, но и чувствовал. Сейчас он всех чувствовал так, как всегда чувствовал Хашвальта – свою вторую половину. За тем лишь исключением, что второе было вполне естественным, а вот первое происходило из-за специального игнорирования своих же способностей. Только Юграма он чаще не замечал вовсе, чем действительно пытался понять и поддержать. Какие вот у того могут иметься проблемы? Да никаких! А они были. И много. Некоторые из них – серьёзные.

- Ты сейчас тоже боишься. Чего же? Я сказал тебе тогда, что твоей сестре ничего не угрожает в данной ситуации. Ты не веришь моим словам?

Сейчас император даже говорил тише, совершенно спокойно, вполне мирно. В его речи не слышалось не только агрессии, но и недовольства. Пауля никто не обвинял, задавая вопросы. Скорее уж наоборот – Юха вполне допускал, что он сам был виновен в подобном состоянии Винтерхальтера. И… Юграма. Последнее Баху признать совсем не хотелось. Но он понимал, что так верно. Юха искал то, что могло остановить его от его же ошибок. И не находил. Но… что-то же изменилось. Незримо, неясно, непонятно. Бах смотрел на Пауля и понимал, что он не желает убить Элену. Даже если бы та была виновата. Только вот, отчего же такое произошло? Что вдруг стало мешать императору уничтожить того, кого он решил ранее? Юха не знал ответа. И очень хотел узнать. Для этого, как считал сам кайзер, вполне подходил адъютант Хашвальта. Ну, зачем он тогда вообще нужен, если не для этого?!

Пожалуй, если бы молодой адъютант вдруг решил бы промолчать, кайзер действительно подумал бы о том что, мол, не стоит ли порыться в его воспоминаниях лично, чтоб наверняка понять всё происходящее. Но рыжий квинси решился говорить самостоятельно. Юха же слушал внимательно. Очень внимательно, проникновенно глядя на Пауля. В упор. Если б кто увидел сие действо со стороны, однозначно бы решил, что Винтерхальтера примериваются съесть со всеми потрохами. Вот сразу, прям в форме. Но на самом деле Бах попросту пытался понять то, что ему было недоступно.

- Человеческое. Да.

Чуть помолчав, согласился Юха. Разумеется, он думал не о Пауле. И всё, что он вытворял с несчастным молодым квинси, кайзер не находил неверным или аморальным. Он просто делал то, что ему требовалось. Так, как то ему требовалось, используя весь подручный материал целиком и полностью.

- И это человеческое порой бывает очень лишним.

С нажимом уточнил император, считая, что он всё же в чём-то прав в ситуации с Хашвальтом. Ну, хотя бы самую малость. Ошибаться Юхе категорически не нравилось. Поэтому Бах и не думал, что он – ошибается.

- То есть даже если ничего не произошло, то всё равно больно и страшно лишь из-за того, что произойти могло.

Тут Бах нахмурился. Нет, он, конечно же, вполне знал, что люди чересчур мнительны и способны придумать себе отборной ереси. А потом кушать свой же мозг маленькой ложечкой с каким-то мазохистским наслаждением. Но с такой стороны он на данный вопрос, кажется, не смотрел. Выходит, Юграм всю жизнь боялся того, что Юха мог убить Баззарда. И без особого напряга.
«Тысячу лет… Хашвальт, что же ты…»
А ведь правильно он боялся. Как только Бах узнал то, за что можно было бы уничтожить Блэка – он тут же решил свершить своё правосудие и того убить. Во имя благих целей, разумеется, куда уж без них! Но суть от того вовсе не менялась. Юха обещал ему сохранить то, что дорого Юграму. Так кто кого по итогу предал? Ответ император знал. И он ему категорически не нравился!

- Это будет куда сложнее военной тактики.

Добродушно ухмыльнувшись, поделился мнением Юха. Когда-то давно, между ним и Хашвальтом всегда находился Хьюберт. Явно неспроста столько раз о нём нынче вспомнил император. Бах не мог разобраться в том, что ему было недоступно. Кайзер Ванденрейха не был человеком, как бы ни пытался им стать или хотя бы – подумать так же, как и все эти люди. Обычные. Но нужные. Теперь Юха это понял. Или лишь вспомнил забытое.

- Не обо всём можно спросить… понятно.

Юха подобрал нужное слово как-то сложно, будто бы оно являлось чем-то таким непознанным никем и ни разу. Он задумчиво вновь осмотрел адъютанта. А ведь тогда Бах совсем и не заметил. Пауль же аж стол секретарский решил припереть. Юха неосознанно заглядывал в прошлое – это было привычным и понятным действием. Император запоминал многое, но не на всём акцентировал внимание сразу же. За ненадобностью, в основном. Но сейчас, возвращаясь назад, он смотрел внимательно. Вот Винтерхальтер быстро прошёл в кабинет, вот – взглянул на сестру. Кайзер не видел этого взгляда до того, теперь же – смотрел. А после – Пауль облокотился о стол. Нет. Он тяжело осел на пол, будто бы его чем-то специально придавили к земле. Юха поражено смотрел перед собой, запоздало понимая, что видел он уже не Пауля. А на Юграма. И это имелось в прошлом Винтерхальтера. Бах поморщился от увиденного, но отчего-то даже не разозлился. Скорее – наоборот. Ещё он понял кое-что важное. Пауль боялся за сестру. Совсем не за себя. Хашвальт боялся за Блэка. Тоже – не за себя. Если люди забывают о своей жизни и её сохранности – натворить они могут достаточно. Особенно те, в руках которых имеется огромная власть. Юха молча потянулся к графину с водой, налил в чистый стакан и аккуратно поставил перед Паулем. Вновь говорить о том, что не стоит бояться его, императора, смысла не было. Нерациональная боль, неосознанный страх и всё такое. Бах запомнил. Может опять – слишком по-своему, но он пытался.

- Твоя сестра храбрая.

Рассказал кайзер Винтерхальтеру. Теперь его Сила не просто не представляла какого-либо дискомфорта. Наоборот, она словно мягко окутывала всё вокруг. Юха умел делиться частичками своей души. Он умел давать людям то, что им требовалось или просто хотелось. Сейчас Бах не пытался понять, что же нужно Паулю, Сила сама поймёт это, ведь молодой адъютант был эхтом – чистокровным, а значит, его кровь и всё его существо абсолютно понятны тому, кто по праву считался прародителем всех квинси.

- Я-то думал, она предпочтёт впасть в истерику. Или упасть в обморок.

«Как Хашвальт».
Отчего-то даже от подобной мысли не захотелось поморщиться. Кажется, понимая проблемы, их принимаешься решать, нежели привычно не замечать.

- Она даже не испугалась.

Спорный, конечно, вывод. Но кайзер на то и кайзер, что ему можно думать и говорить всё, что он посчитает нужным сказать и подумать. Элена тогда боялась. Как и Пауль сейчас. Отчего-то в этот раз императору не казались эти чувства странными или противными, хотя незадолго до этих событий он действительно подумывал о том, не стоит ли прикончить такого мерзавца. Сейчас же Сила Баха была применена в том варианте, в котором не угрожала никому. Пожалуй, подобного удостаивались единицы. Тем более те, кто не являлся избранным воином Юхи. Отчего-то кайзер решил, что юный адъютант Хашвальта этого заслуживает. Хотя бы тем, что не помер раньше, чем Бах выяснил необходимое и получил ответы на свои не озвученные никому вопросы. Этого было достаточно, чтобы сохранить Паулю жизнь.