Не то чтобы Рассел не любил утро. Обычно он просыпался с рассветом, легко выныривая из сна, в независимости от того, сколько ему удалось проспать. Но сегодня пробуждение было, мягко скажем, отвратительным… Голова трещала, будто с нехилого такого похмелья, Джеймс даже на минуту задумался, пытаясь вспомнить – а точно ли не пил вчера? По всему выходило, что нет. Да и времени предаваться размышлениям не было – разбор их уэкских подвигов был назначен на несусветную, с точки зрения Нийола, рань.
Проклиная собственную заковыристую судьбу и почти тоскуя о голодных тараканах, столь поспешно покинутых им в квартирке на окраине Фриско, Рассел выбрался из-под одеяла и стал одеваться, не особо задумываясь о том, что надеть.
В итоге в коридор он вышел, облаченный в привычные джинсы с рубашкой - вместо формы… Ну и черт с ней, вряд ли грандмастер вызвал их в такую рань, чтобы любоваться форменной одеждой. Времени на переодевание все равно не было – на пальце копошилась, царапая коготками кожу, ящерка. И вот ее-то грандмастер точно не рад будет увидеть… Куда ж тебя девать-то, заразушка? Впрочем… Штернриттер мгновение помедлил и быстро направился к медблоку,  надеясь, что мисс Бордманн, разбуженная  с утра пораньше, не откажет присмотреть за мелкой нелегалкой.
… Убедившись, что мелкая вполне надежна заперта в большой стеклянной банке и никуда не денется, Рассел, облегченно вздохнул – одной заботой меньше – и торопливо направился к кабинету Хашвальта.
Он совсем не знал его. Слишком быстро и резко все происходило, его вколачивало в события, как гвоздь в фанерную стену – удар - вот он в Силберне, еще удар – посвящение,  еще – Уэко Мундо… При мысли об Уэко  в лицо будто пахнуло сухим холодным ветром, и Нийол передернул плечами, автоматически прикрыв карман ладонью… Черт…  Лишний жест.
Что он за человек, грандмастер Юграм Хашвальт? Впрочем, об этом он скоро узнает, вот и нечего угадывать… Стоило подумать о более важном. Например, что и как рассказывать? Хотя… ежу понятно, что упоминать об Орсоросска не стоит. А вот о мисс Брайар и ее безрадостной кончине, напротив, стоит рассказать подробно. Жаль, ни он, ни Базз так и не смогли понять, что же на самом деле искала  злополучная «S». И  - нашла ли?  И что привело Опье к столь плачевной кончине?  Проклятье, миссия, после которой вопросов становится больше, чем ответов, вряд ли может считаться успешной…
Рассел вывернул из-за очередного поворота –и кто придумал столь причудливую архитектуру, что, куда ни пойди, петляешь по коридорам, как заяц по кустам – Рассел почуял терпкий запах тлеющей полыни. Он поднял взгляд – да, подпирая стену плечом и улыбаясь до ушей, у входа в приемную стоял Баззби. Во взгляде «Н» переливалось предвкушение.
-  И что такого веселого ты уже успел придумать?  Вазелин? Не переживай, – Рассел  поддался настроению Базза и усмехнулся. – Я и на твою долю взял. Ну что? Будем вырабатывать «очень умный план» или пойдем уже?

Отредактировано Jemes Rassel (2017-03-16 18:02:10)

- Во-первых, - начал Базз чуть взмахнув дымящейся полынной цигаркой. - Не делай удивленный вид, когда я начну — попортишь весь эффект. Во-вторых, натурально, мы к Грандмастеру, а не к Баху, так что жрать прямо там он нас не станет — не сцы. В в-третьих...
Но вот сообщить о в-третьих ему не дали. Из-за двери высунулась миловидная дама с впечатляющими глазами и попросила их на ковер.
Базз выдал тираду с цензурными предлогами. Не помогло. Жизнь не стала казаться проще, добрее и сострадательнее. Девица — тоже. Более того, в ее впечатляющих глазках появилось такое выражение, что Базз Би захотелось ее убить — быстро, максимально вежливо и аккуратно. А, главное, наверняка. Подобная кровожадность посещала его только перед кабинетом любимого и обожаемого Юго. Мать его приличную и усопшую, Грандмастера Ванденрейра. Поэтому он сплюнул в пол, подарил товарищу говорящий взгляд и двинулся в направлении клетки со львом.
Сколько раз он проходил по этому пути? Красная... ну, хорошо, не миля. Красные двадцать метров. Красные двадцать метров, которые когда-то из него вышибали дух настолько, что, приходя к себе, он надирался. В хлам, в сопли, до состояния почти-смертельной интоксикации. Это было давно. Да и было-то раз пять, от силы. Только каждый раз эти двадцать красных метров что-то больно сжимали внутри, под сердцем, наполняя его от пяток до кончиков волос злой клокочущей яростью, а потом — столь же яростной болью, которая вгрызалась в мозг памятью.
«Хреново это — помнить, - иногда думал «H». - Вот если бы не помнил, то и проблем было бы меньше. И у тебя и у этого дебила блондинистого. Но нет. Помнишь и думаешь — а почему?..»
Приемная со столом и секретаршей. Под ногами — только не вспоминать! — кроваво-красная ковровая дорожка. Дальше — дверь в кабинет. Хашвальт вызвал у Базз Би много чувств. Главенствовала обида. Тщательно лелеемая, оберегаемая обида. Обида, что не сказал когда-то давно. Обида, что отвернулся от того, кто его защищал. Обида на самого себя, что умудрился доверять. Доверие свое Базз берег, как зеницу ока — товар был штучным и требовал контроля за расхождением.
Вот он — сидит за столом. Физиономия такая, точно лимон сожрал и теперь показывать не хочет. Взгляд — точно сейчас достанет меч и будет этим «мечом *бланса» порубать всё и вся в капусту. Вытянувшись в струнку в трех шагах от стола, штернриттер «H» вытянул руки по швам, подобрался, набрал в легкие побольше воздуха, выпучил глаза, устремив взгляд в стык стены и потолка за спиной Грандмастера и выдал громко, как на плацу, так, что стекла задребезжали:
- ЗДРАВИЯ ЖЕЛАЮ, ВАШЕ ВЫСОКОПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО, ГРАНДМАСТЕР ВАНДЕНРЕЙХА!!! ШТЕРНРИТТЕР “H” ПО ВАШЕМУ ПРИКАЗАНИЮ ПРИБЫЛ И ГОТОВ ДЕЛАТЬ ДОКЛАД!!!
… Хорошо, что он смотрит оловянными глазами в стенку и не видит физиономии своего комрада и своего начальника. Он бы, наверное, не выдержал и сам испортил всю патетику момента...
Цигарка, так и не выпущенная из пальцев, прижатых к швам штанов, продолжала дымиться и со всей возможной омерзительностью вонять.

Отредактировано Buzzbee (2017-03-30 05:21:42)

« Выдыхай, грандмастер, выдыхай», ─ Хашвальт, однако, мысленному своему совету не последовал, а погрузился в меланхолию, вспомнив заодно пословицу: «Встретишь рыжего ─ убей».
Человек, который придумал эту замечательную мудрость, определенно был знаком если не с самим Базз Би, то с его дальним предком.
Сигарета воняла дешевым табаком.
Выходка Базз Би воняла дешевым пафосом и наивностью. Хашвальт пять лет делил с ним один лес. Хашвальт сотню лет делил один Силберн с Императором и этой толпой интересных личностей, которая почему то именовалась элитными войсками квинси.
Вероятно, где-то во всех трех мирах существовали люди, способные войти в казармы двенадцатого отряда и толкнуть длинную речь о недопустимости экспериментов над квинси, арранкарами не успевшими убежать шинигами.Но даже эти люди признали бы, что попытка развести грандмастера на эмоции с помощью одной-единственной сигареты обречена на провал.
Хашвальт встал. Ножки кресла проскрипели по мрамору.
По хорошему,  подобное неуважение к грандмастеру (да еще в присутствии третьего лица, идиот ты несчастный, совсем разум потерял, а если бы на моем месте сейчас был Император) требовало пары недель карцера, с другой стороны ─ какой-там карцер, конкретно этого биологическую единицу не исправил бы даже Аувелен.  Это был тот единственный  случай, когда Хашвальт позволял себе поставить под сомнение  абсолютную силу Отца Всех Квинси.
Приблизившись к Базз Би он забрал у него сигарету, глубоко затянулся ( Юха Бах  Всемогущий-Почти-Во-Всех-Вопросах, ну и гадость, и где он ее только брал).
─ И вам не хворать. Ну, делайте, если не шутите.
Вернувшись в кресло, он небрежно отсалютировал сигаретой второму штернриттеру.

Отредактировано Jugram Haschwalth (2017-04-18 21:17:15)

Скрежет терзаемого мрамора заставил Рассела скривиться, будто от зубной боли.  Он исподлобья глянул на поднявшегося Хашвальта, на миг встретившись с ним глазами.  В синеве отразилось золото, и Рассел испуганно отпрянул, успев, однако, почти ощутить застарелую усталость. Впрочем, нет, не совсем подходящее слово… Мысленно перебирая слова в поисках того, которое наиболее точно выразит чувство, которое ему примерещилось во взгляде грандмастера, Рассел украдкой оглянулся на стеклянную дверцу шкафа – уфф, привидится же такое, нормальные черные глаза… - и увидел, как тот затягивается Баззовой сигареткой.
- Не советую… – Впрочем, он, как водится, опоздал. Обернувшись к напарнику, Рассел различил тщательно скрываемую усмешку.  Дурацкое чувство неловкости – будто подсмотрел ненароком что-то, для него вовсе не предназначенное. Черт, ребята, а вам не кажется, что вы тут не одни, а? Нет, он еще и пинается! Рассел почти зло зыркнул на Баззби, мрачно созерцающего очень интересный стык стены и потолка. Вот взять бы сейчас и ка-ак треснуть этого остолопа кроссовкой по лбу, чтоб не выпендривался! Самому стыдно за его мальчишеские выходки! Тут же из подкорки услужливо выползло искомое слово – «обреченность». Или - «смирение».  Рассел криво усмехнулся – да, к «подсмотренному» в глазах «В» это подходит гораздо лучше.
А еще оно походит на дружеский совет. 
Но нарочито легкомысленное приветствие Юграма Хашвальта сбивает с мысли – или так оно и задумано?
Черт, Нийол, ты слишком много думаешь в последнее время!
- Поисковая операция успехом не увенчалась, – хрипловатый голос оказался почти не различим в безжизненном сухом воздухе, и, закашлявшись, Рассел повторил снова:
- Не увенчалась.  Штернриттер «S» Скарлет Брайар и ее ассистентка, в самом начале отделившиеся  от нас,  погибли, – ага, даже пустыня не смогла вынести нрава этой, без всякого сомнения, гениальной ученой...  - группа курсантов – пятеро добровольцев из изначально приданных к нам  с мисс Брайар двух отрядов. –И кто бы мне еще сказал, за каким чертом их было столько, если надо было просто найти этого самого Опье, будь он неладен? Или планировалось что-то еще? - увы, тоже погибли при проходе через Лес.  – Так, а теперь заткнись, Нийол, и внимательно подумай, а не наболтал ли ты лишнего? 
Рассел действительно заткнулся, предоставляя недовольно сопящему Баззу внести свои коррективы. Где-то глубоко в душе копошилось какое-то неприятное ощущение - будто он сказал или сделал что-то не то.
Слегка наклонив голову, он бросил незаметный взгляд на Хашвальта, все еще держащего в руке чадящую сигаретку.
Почему-то сейчас грандмастер вызывал сочувствие.
Впрочем, вот без чего, а без его, Расселова, сочувствия он точно может прекрасно жить, так что …
Он переступил с ноги на ногу и поднял голову.
- Это совершенно не мое дело, но мне кажется изначально неверным было посылать группу желторотиков – да-да, я и себя имею ввиду – и неуравновешенную барышню туда, где сгинула Ягдт-арми. Простите.

Ненароком переведя взгляд со стыка потолка и стенки на начальство, Базз фыркнул. Чуть заметно, но все же слышно. Вид у Юго с сигареткой был одновременно бесящий и нагло-потешный. Как у маленькой воинственной синички, которая все равно свое гнездо защищает. Грандмастер был не синичкой. И уж тем более не маленьким. Базз не мерил, но на глазок получалось около шести футов. Определенно не маленький. Да и в сакраментальные времена, когда Хашвальт носил не белый плащ и мундир, а рубашку с оторванными рукавами и драные штаны и был просто Юго, а не – ох ты ж *б твою мать, какая цаца! – Его Высокопревосходительством Грандмастером Хашвальтом, он на синичку не был похож, даже если с большой натяжкой. Даже если накуриться и напиться чего-нибудь из того, что украли из Двенадцатого отряда, либо у Аскина.
Смешного на самом деле не было ничего. Хашвальт – п*адла высокомерная – издевался. Просто, неприкрыто, бесхитростно, точно даже не понимая, что он делает. Как умел только он. Базз чувствовал покалывание в кончиках пальцев – так хотелось взять и… Больно стукнуть пас*уду, что с вальяжностью сосала его сигарету, развалясь на стуле. Хотелось… много чего хотелось. В глотке комком стояла обида. Из последних сил штернриттер «Н» сдерживался, чтобы не заорать на своего Грандмастера, не переебать его по самодовольной роже и не выйти, хлопнув дверью о косяк так, чтобы и косяк вылетел к чертовой матери, и штукатурка с потолка обвалилась. При чем не только здесь, но и этажом ниже. Он сцепил челюсть так, что желваки заходили ходуном. Молчи Базз. И на твоей улице опрокинется бронепоезд с шоколадками. Умоется поганец-Юго кровавыми слезками… И за «пустопорожние дискуссии» - тоже. Обида становилась нестерпимой. Он не сомневался, что Юго делает некоторые вещи нарочно. Идевается над ним - в частности. Непонятно было – зачем. Месть – за что? За то, что не отказался от их дружбы, что бы не декларировал вслух? Или за то, что декларировал вслух? Или, может, за то, что не отказался от идеи убить усатую мразь?!
"Стоп, Базз, не здесь".
Не хотелось при Юго даже думать об этом. Не потому, что тот не знал. Знал и лучше многих. Глупо верить, что их, мать его, Градмастер действительно дурная блондинка, у которой всех достоинств только длинна ног и золотистых патл, как в рекламе шампуня из Мира Живых. Хашвальт не идиот. И Базз очень надеялся, что получит ответ на сакраментальный вопрос: какого х*я надо искать *бучую Ягд Арми во главе с ее *бучим командиром, если о всяком штернриттере, двинувшем кони, их *бучий Император, а, значит, и Хашвальт, знает загодя? Избавиться другим способом фантазии не хватило? Свежо предание, да не только у кефира есть срок годности - у веры в чудеса - она же глупость - тоже есть мера.
А вот Рассел загнул... Лишка хватил. Знать о том, что они провалились в лес не стоило никому. Просто так. Из чувства самосохранения. А то могло получиться так, что то, что встало поперек глотки меносам прекрасно будет смотреться на серебряном блюде с яблоком во рту на столе у Баха. Отработка крови и силы, дери ее так шинигами по три смены. Взял - верни с процентами. Он намеренно промолчал, когда ему оставили лакуну в докладе. Коррективы? А зачем? Нет важности в перебивании, стремясь высказать свою версию событий. Здесь ложь чуют еще на проходке через кровавые метры дорожки. И больно бьют по гордости - только повод дай. Базз втянул воздух и со злым прищуром продолжил смотреть выше головы Хашвальта. Он решил твердо: пока к нему не обратятся с прямым требованием произвести свой доклад, он и рта не раскровет. А уж когда раскроет... Но это - когда потребуют. "Терпи штернриттер, терпи. Победа - она как истина: где-то рядом. Может быть, даже здесь и сейчас".

[AVA]http://i104.fastpic.ru/big/2018/0607/31/eddc5dfc19cc607e3f60eec77cebc831.png[/AVA]На словах о своей нескромной персоне и дискуссии, в которую он должен был ринуться, сломя голову, Базз нехотя перевел взгляд ниже и пожалел невыносимо, жарко и зло. Хашвальт даже не изменился в своем блядском лице - только еще раз затянулся сигаретой и сбил пепел на свой ебучий ковер. Блэк выдохнул сквозь плотно сжатые зубы и проговорил, срывающимся от переполняющих его чувств, памяти и мыслей голосом:
- Послушай доброго совета, Джим, не сотрясай воздух. Ты не в том месте, в котором твое мнение о целесообразности действий будет кто-нибудь слушать, - слова давались с большим трудом. С еще большим трудом давался тон, чтобы не заорать. Плевать, что весь, мать его, Ванденрейх знает об "особом отношении", которым щеголяет он к белобрысой падали, которая сидит на этой табуреточке и высокомерно мусорит на ковер, который его ассистентка дрючит, как ненормальная - ах, бедный Юграм, у него аллергия на пыль, конечно же блять! Еще больше слухов ходило об "особом отношении", которое испытывал Хашвальт к нему. Вот уже последнее было грубой тупой брехней! Единственное отношение, которое испытывал к нему блондинка всея Рейха было сродни отношению к мебели, когда на нее натыкаешься - удивление, что он еще существует и не вымер, как динозавры. В эту секунду он ненавидел Хашвальдта всеми фибрами души. Так, что спалил бы отмороженную мразь просто на месте, не размениваясь на "извините-простите-пожалуйста" - "прости-прощай-паскуда". Никому не надо знать, что потом он закрылся бы в своей комнате и пил бы не просыхая до самого Аусвелена. Впрочем, было бы за что пить. Лишнее. Скулы обожгло холодной яростью.
Базз даже не пытался представить, что творилось в голове у Хашвальта. И Грандмастер мог бы поручиться, что тот даже не пытается этого вообразить или просто просчитать последствия своих действий и бездействия. Было... Досадно. Неужели Базз не умеет даже отдаленно продумывать напереди, просчитывая свои ходы? То, что он сам считал за стратегию обычно таковой не являлось. Базз, как Хашвальдт уже успел выяснить за тысячу лет знакомства, сражался только одним способом - чутьем. Обычно это себя оправдывало. Правда, не с Юграмом.
Хашвальдт держал лицо. Это было привычное спокойное действие, как дышать, писать, или одеваться. На лице у Базз-Би, были написаны все его эмоции. Не надо было быть ведущим физиогномистом. Надо было просто смотреть. Презрительный прищур, взгляд не в глаза, чуть обнаженные резцы, сжатые в тонкую полоску губы... Что там было в этом Уэко?
- Штернриттер "H", имейте уважение к вашему товарищу, - заметил Хашвальдт, зная, что и этот тон, и эта фраза еще аукнется. На мгновение ему стало интересно: видит ли новичок этот разговор, которым обмениваются они, без слов, и даже взглядов, и, если видит, что он думает? Что и все? "Особое отношение"? Это особое отношение его достало до печенок. Обо старые Рыцари, те, которые делили с ним должность особо приближенных к Императору, не стеснялись задавать вопросы - лет эдак тысячу назад. Вслед за одним высокомерным типом, знавшим больше других. Интересно, зачем в его памяти вот сейчас всплыл Хьюберт? - В отличии от вас, он в состоянии высказать свое мнение без истерики и мата.
- Да бога ради! - Базз понимал, что еще слово и его сорвет. - Я тогда пошел?
- Стоять, - Хашвальт затянулся и выпустил дым тонкой сизой вуалью. Его голос звучал спокойно, но металл предупреждающе звякнул. - Я вас не отпускал.
Грандмастер видел, как новичок переводит недоуменный взгляд с одного на другого и понимал, что новый адепт байки про "особое отношение" почти прошел посвящение. И что стоило вызывать этих приключенцев по одному?..
- Штернриттер "R", обычно я не даю подобных отчетов, но поощряя вашу сознательность, столь редкую в наше время, - взгляд на "H", - отвечу, - он уложил цигарку на край стола. - Уэко Мундо может не желать склониться. Но ему придется. Это вопрос принципа и военной стратегии. Вести войну на два фронта утомительно при любом раскладе и зачастую, - он заметил, что Базз уже набрал воздуха в легкие, - не эффективно. Не думаю, что правителя Незримой Империи, носящего литеру "A" от "Almight", и наделенного даром всевидения можно упрекнуть в недальновидности. Помолчите, Баззард Блэк, вы выскажетесь потом, когда я предоставлю вам слово.
Он даже знал, с чего начнется высказывание Базза, но, видимо, не было способа изменить судьбу. Он был готов и к этому крику души давнего друга, и ко все остальным.
- У вас есть еще вопросы?
Рассел мотнул головой:
- Нет, не имею, - по его виду было хорошо видно, что местоположение между Сциллой и Хорибдой отрицательно влияет на спокойствие нервной системы.
- Если я правильно понимаю, то вашу миссию по охране Скарлетт Брайар вы провалили по вине самой "S". Ваш доклад я готов увидеть в письменном виде, а сейчас вы свободны. А вас, мистер Блэк, я попрошу остаться, - мелькнувшую аналогию из старого черно-белого фильма, который притащили с Грунта - вот же прицепилось словечко от шпионов! - он предпочел оставить при себе.
Дождавшись, пока Джеймс Рассел покинет помещение, он переключил внимание на Базза:
- Можешь приступать. Я внимательно тебя слушаю. Только не забудь упомянуть, чего такого ты насмотрелся в Уэко Мундо, что по сей час прибываешь в такой ярости, - забытая сигаретка затухла издав последний вонючий аккорд.

Что Базз умеет – то умеет. Словно горсть соленого песка в лицо швырнул. 
Юграм аж поморщился непроизвольно.
Да и черт с ним, в первый раз что ли?
Так даже проще.
- Что и когда я, как ты выражаешься, про*ал, решать буду я, Базз-Би. – Он тщательно выделяет голосом это дребезжащее и оставляющее солоноватый  металлический привкус на губах «Базз-Би» .
- А ты заткнешься и постараешься в своей дурной башке уложить одну простую мысль – пока ты являешься штернриттером – видит небо, никто тебя в Сильберн на аркане не тянул – ты выполняешь мои приказы, нравятся они тебе или нет.
И если я, по какой-то непостижимой твоим гениальным мозгам причине, считаю, что ты должен находиться в Уэко Мундо, тебе надлежит сделать умное лицо и найти себе там подобающее занятие.
И нет, я не считаю фасовку песка по пакетикам таковым.
Базз будет в бешенстве. Юграм едва подавляет желание зажмурить глаза, как перед прыжком в омут.
Впрочем, он почти не умеет плавать.
Не до того как-то было.
Нужно было выживать.
За себя – и за того парня.
А "тот парень" сейчас стоит напротив, едва сдерживаясь, чтобы не ударить.
Ударь, менос тебя задери!
Ударь – и дай мне возможность засадить тебя в карцер на ближайшую пару дней, раз уж Уэко Мундо тебя не берет.
Сохранней будешь.
Юграм встает. Делает шаг, смотрит пристально – глаза в глаза:
- Заткнись. – Тихий, змеиный шепот. Конечно же, Базз взбесится еще больше.
- И отстань, наконец, от моего адъютанта. Гвоздь был моей личной идеей. Только скажи, что она не сработала?  - идея сработала более чем. Вместо того, что бы примчаться со своими претензиями и вопросами – совсем не к месту, разъяренный Базз, прихватив Бамбиетту – тоже то еще сокровище, и где его Величество берет их, таких одаренных и безбашенных одновременно – умчался в Уэко, не задумываясь о причинах.
Вот только выкрутасы Пустыни свели на нет все усилия Юграма – вернулся Базз едва ли не раньше, чем ушел.
Почему-то в отчетах Ягдт-Арми ничего о подобных фокусах времени не было.
Или они начались только теперь? После того, как Халлибел взята в плен и надежно – он очень хочет верить, что надежно – изолирована от внешнего мира?
А Бамбиетта не вернулась совсем – и это еще хуже.
Юграм не хотел ее гибели.
- Расскажи мне лучше о том, что случилось с Бамбиеттой. И что не так с твоим золотоглазым приятелем? – он кивает вслед ушедшему Расселу.

Юграм вдруг понимает, что с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться в перекошенное от ярости лицо давнего друга.
Здравствуй, истерика?
Не дождешься.
Что бы я там, по твоему мнению, не про*л.
Дружбу? Уважение?

Юграм невольно вспоминает тот день – видит небо, он проклял себя не один и не два раза – когда он понял, что между безумием Императора и Сильберном – только он.
Хрупкое, как первоцвет, равновесие, баланс между жаждой жить и чувствовать, переполнявшей Юху, и необходимостью сохранить все то, что квинси сберегали на протяжении тысячи лет.
Всех тех.
Через год он чувствовал себя тенью.
Прозрачным листком пергаментной бумаги.
Через пять – не всегда узнавал свое отражение в зеркале и забывал свое имя.
Через десять – утратил последние видимые эмоции, удерживая себя и его непонятно какими силами.
Когда грянул аусвеллен, Юграм готов был преступно радоваться.
Его Величество вернул свой разум.
Вот только преклонения здесь не было и в помине.
Только облегчение.
Жаль что Базз-Би этого не понимает.
Впрочем, похоже, этого не понимает никто.

Достаточно одного очкастого мальчишки, чтобы все в Сильберне затрещало по швам?  И сейчас действительно каждый только и ждет, кто первым даст слабину? Банка с пауками – каждый  лезет вверх, отпихивая  других, лязгая жвалами и расточая бесполезный яд.
И ни у кого нет ни мгновения, чтобы задуматься – ведь там, наверху, нет выхода.
Только стеклянный потолок, на котором не удержаться в одиночку. 
И не на это ли рассчитывал Его Величество, назначая никому не известного полукровку своим преемником?
Что ж, расчет оправдался.
Только Хашвальт своих не бросает. 
Даже если со стороны это выглядит, как самое страшное из предательство.

– Охренеть. И давно ты у нас так печешься о благе Ванденрейха? – Он  щурится, пряча за ресницами  насмешливый взгляд. – Я не говорил, что ты тупой. Я говорил, что башка у тебя дурная. А то, что господь начинил ее гениальными мозгами – так то, видимо, по недомыслию. Или по приколу. 
Он подходит еще ближе, смотрит прямо в глаза:
– Я не спрашивал твоего мнения по поводу моих действий. Тебе показалось,  – и демонстративно поворачивается спиной. Вот она, широченная, бей – не промажешь даже при желании. Успевает заметить испуганное лицо Хельги  за приоткрытой дверью – Рассел не потрудился захлопнуть ее за собой.
Плевать – не в первый раз.
Делает шаг к столу, разворачивается к Базз-Би, до белизны в суставах сжимая край столешницы.
– И, что бы там не произошло у тебя с Бамбиеттой и васталордом, я имею право требовать нормального отчета о произошедшем, а не выслушивать вопли о том, как ты недоволен. 
Взгляд, на мгновение выхвативший из обстановки огненный сполох на сведенных пальцах Базз–Би, невольно возвращается к нему снова и снова.
«Интересно, как это – когда огонь хлещет прямо сквозь тебя?» –  мелькает отстраненная мысль. Юграм  не верит, что Базз ударит.
Но эти пальцы притягивают взгляд, как магнит – стальную стружку.
Усилием воли он  отводит глаза, смотрит в лицо:
– Что–то неясно? Спроси – объясню. Только без истерик.  Ты штернриттер или красна  девица, в конце концов?
В коридоре что-то падает.
Юграм вздрагивает от неожиданности.
Глухой стук.
Какой–то лязг.
Тихий вскрик Хельги, невнятный незнакомый голос.
Юграм, встревожившись, делает шаг к двери в приемную – та распахивается ему навстречу.
Он едва успевает отшатнуться, почувствовав даже  ущербным своим чутьем реяцу Пустого.
– Базз! – непроизвольно срывается с губ.
На то, чтобы понять ситуацию, требуется несколько секунд – ровно столько нужно Килге Опье, чтобы, шагнув в кабинет, вытянуться и бодрым голосом, совершенно не соответствующем его плачевному виду, сообщить:
– Несмотря на гибель Ягдт Арми, мною лично был пленен вот этот васталорд – васталорд выглядит еще плачевние самого Опье. Лицо скрыто белой костяной маской.
Из-под маски на Юграма смотрит Пустыня.
На мгновение ему кажется, что у Пустыни золотые глаза, и он беспомощно оборачивается к Базз-Би, будто ища поддержки.
Спохватывается.
Вопросительно-насмешливо щурится:
- Надеюсь, ваше бесцеремонное вторжение было действительно необходимо. 
Опье чего-то ждет. От него пахнет кровью и опасностью.
Привычные запахи.
Так пахнет вечность.

Сила, да, она такая сила. Авторитет проистекает из силы, а сила есть у того, с кем лично поделился ею Император. Кому посчастливилось испить его крови, стать одним из его даже не детей – куда как больше. Килге Опье, штернриттер «J», стоявший сейчас ровно по центру кабинета Грандмастера Ванденрейха, временно лишенный своего обычного белоснежного оттенка вечно развевающихся по ветру одежд, был в белом и великолепен как  никогда. Выражения лиц как самого Грандмастера, выглядывающего сейчас буквально из-за спины своего заклятого друга, выражение слишком эмоционального лица самого штернриттера «Н» были воистину бесценны! Опье высокомерно усмехнулся, краем губ, разумеется, отмечая мимоходом, что красная ковровая дорожка, ставшая для многих последним путем на эшафот Меча Баланса, для него сейчас подходит как нельзя удачнее. Разве не ярко-алый, великолепный оттенок свежей крови врагов Его Императорского Величества, достоин как нельзя лучше подчеркнуть его триумфальное появление в этом кабинете?
- Твоя проницательность, точнее, ее полное отсутствие, всегда поражала меня, Базз-Би.
Приветливо сдвинул брови домиком, привычно переходя на единственно доступный этому крайне ограниченному, впрочем, как большинство окружающих, существу. Наделенному, с точки зрения самого Килге, силой совершенно необоснованно. Но Императору, разумеется, виднее. Стоило только увидеть тут же заблестевшие нестерпимым огнем разгорающегося пламени ярости глаза штернриттера «Н», чтобы понять – да, ничего существенно не изменилось, и достаточно всего пальцем ткнуть в нужную болевую точку, чтобы тот завелся, передумал идти куда бы то ни было и приготовился сжечь Килге, Койота, возможно Грандмастера и еще пару-тройку просто попавшихся под руку личностей. Прямо сейчас. Просто так.
«Как предсказуемо и скучно, никуда ты не пойдешь. Я желаю, чтобы мою победу, очередную победу, увидели те, кто и в половину не достиг того же».
Вроде бы случайно выпрямился и невозмутимо… никуда не сдвинулся с места, когда Базз-Би демонстративно, в очередной раз нахамив уже привыкшему к этому Грандмастеру, двинулся прямо через него к двери. Сдвинуть с места Килге Опье сейчас мог бы только сам Император, Великий и Могущественный, да будет прославлено его имя в веках, во имя величия всего Ванденрейха! А этой красноволосой блохе придётся подождать.
- Когда я решаю что-либо сделать со своими подчиненными, если можно было бы назвать так тех никчемных, дохлых уже, слава Императору, выродков, они молчат и с благодарностью принимают это. Тебе следовало бы поучиться у них манерам, Базз-Би, хотя бы в присутствии Грандмастера.
Тонкие губы сжались в голубой, узкой, как лезвие стилета, улыбке настоящего, ничем не прикрытого садизма. Отношения, связывающие Грандмастера и это неуравновешенное сильное быдло рыжего оттенка, были неясны до конца никому, кроме самого Императора. Однако в том, что они БЫЛИ, существовали, сомневаться мог либо совершенно слепой глупец, либо такой же глупец, но глухой. Вопли Базз-Би были слышны всем желающим (Килге, к примеру, с удовольствием прослушал последние сентенции, доносящиеся из кабинета, пока его пыталась остановить не слишком внятное существо женского пола в приемной Хашвальта), и менее всего они напоминали спокойные, адекватные, логичные и краткие доклады, какими они должны были быть в армии любого из солдат Императора. Не говоря уже о штернриттерах, которым дано было куда больше. И с которых был куда больший, само собой разумеющийся, спрос. Видимо, для некоторых индивидуумов закон был не слишком писан, а если и писан, то недостаточно прозрачно, чтобы донести свои основы до их ограниченных разумов. Однако сейчас Килге Опье было абсолютно не до того. Наличие или отсутствие Базз-Би никак не могло сравниться с тем, что сейчас обитало в его клетке, в его шрифте, надежно удерживающем саму Пустыню. Сквозь прорези маски, обломков ее, мелькали глаза, периодически закрывающиеся от усталости и боли. И более всего Килге радовала безнадежность, обреченность и отсутствие проблесков малейшей надежды в этом взгляде. О да, его клетка идеальна, она ломает сразу и до конца, и не самое ли отрадное для любого воина Императора осознавать, что ты в очередной раз выжил и победил во славу Его?! Все присутствующие, и Базз-Би, и Грандмастер, несомненно понимали, что значит появление Килге Опье именно сейчас, на красной дорожке, посреди кабинета, вклинившегося в их никому ненужный и явно неинтересный им же самим за своей бесперспективностью разговор. Какие могли быть беседы, когда дела делаются вот так!
- Да, Грандмастер, я прошу прощения.
Невозмутимо поклонился, склонив голову ровно на столько миллиметров, сколько это, при желании, большом желании, можно было бы принять за приветственный поклон. Он не собирался уподобляться пыхтящему от негодования Зажигалке, он, Килге Опье, единственный настоящий воин и рыцарь Его Величества, от которого есть толк. И будет толк. И разве это не повод совершить подобное вторжение?
- Охотничья миссия началась не слишком удачно.
Скупо и крайне коротко описал весь тот провал, который преследовал его на протяжении всего последнего времени, который завершился только что очередной победой. Он был сильнее. Он был сильнее во всем изначально, и только несчастливая цепь глупых, непредусмотренных им совпадений привели к тому, что пришлось… задержаться. Единственной своей и основной ошибкой Опье считал потерю равновесия, самообладания и самоуверенности в определенный момент, и это решило все. Бегство пленников-арранкаров было предсказуемо и не удивительно. Предательство, паника и трусость собственных солдат первой Ягдарми – тоже, поэтому они погибли там же, где начали свое бегство и панику. От его же руки. Склаверай быстро разобрался с теми, кто осмелился показать спину своему предводителю и усомниться в нем хотя бы на секунду. Опье ни грамма не сомневался в правильности подобного решения, и только то, что он сам на какое-то время поддался эмоциям, позволило Джагерджаку нанести ему слишком сильное ранение. Однако, судя по всему, Грандмастер, как и остальные в этом кабинете, не имели ни малейшего понятия о деталях внезапного исчезновения первой Ягдарми с их командиром во главе. И Опье не собирался просвещать их по этому поводу. Его подарок и в то же время момент прощения Императора сейчас находился прямо здесь, в кабинете, заставляя всех присутствующих ежиться, нервно оглядываться, чувствовать мертвое, золотое дыхание Пустыни на своих затылках. Килге Опье был крайне удовлетворен.
- Первая Ягдарми понесла некоторые незначительные потери.
Единственный оставшийся в живых представитель первой Ягдарми сейчас находился в этом кабинете…
- Однако окончание миссии вполне можно считать более чем удавшимся. Нами был захвачен вастолорд-арранкар, поэтому я бы желал незамедлительно сдать его на руки дрессировщикам. И заняться набором новых солдат в первую Ягдарми. Приказы Императора не могут ждать, и следует быть готовыми, как только Его Величество вызовет меня для очередного задания во славу Рейха!
Вскинутая в жесте полного триумфа рука показалась вполне удачной точкой во всем этом кратком, но очень информативном докладе. Не обращая внимания на Базз-Би, прекрасно ощущая его неприязнь, Опье упивался своей победой. Тем более что других побед тут пока было незаметно.

Вот что бесило всегда - это стремление кого-нибудь вы*бываться на фоне Базз-Би. Базз готов был смириться с тем, что кто-то оказался круче него - это неизбежно, хотя и неприятно. Он был даже готов признать его крутость и похвалить. Не всегда без сарказма, но тем не менее. Тех, кто вы*бывался просто от любви к искусству он готов был поддержать руками и ногами- дело правое и прекрасное во всех отношениях.
Но вот на своем фоне... Нет. Не так. Становиться фоном для вы*ебона - это неприемлимо. Килге не умел вы*бываться самостоятельно. Ему всегда требовалось, чтобы зритель производил сравнительный анализ - с другими присутствующими и неминуемо в пользу Килге.
Говно такое.
Поутихшее было пламя начало щипать внутри кости.
Вот на словах о незначительных потерях Базз некуртуазно заржал, а на на словах, кем именно был захвачен Вастолорд у Базза аж слезы выступили, так он смеялся, затем негромко проговорил:
- С*ка, Опье, ты превзошел самого себя! Ты стопроцентно сам поубивал всех своих подчиненных просто ради своего удовольствия, а не потому что кто-то там струсил, или не оправдал. Нахера только теперь комедию ломаешь о каких-то вас, которые кого-то там захватили? И так все всё поняли. У тебя самомнения на весь Готэй хватит и сверху останется.
Последние слова он уже не смеялся. Ему было гадко и мерзко. Ему было грязно и противно от грязи. Грязи, которую Килге Опье приносил с собою. Чтобы смотреть на говно в окружающих, надо чтобы оно там было. А если нету  - доложить из своего. Килге не спрашивал, было ли. Он просто располагал вокруг себя кучи - и стоял посреди весь в белом. Удобно.
Он хотел убить Килге Опье. Прямо здесь и сейчас. Так, чтобы тому было страшно, чтобы сучил ножками и ссался от ужаса, а Хашвальдт кривил рожу и брезговал. Базз и сам бы брезговал.
Рейацу пустого елозило наждачкой по нервам. Хельга прикрыла дверь - Базз увидел, как на ее лице проступило легкое раздажение. Мгновение провисшей тишины - и вдруг атмосфера изменилась. Может, Юго ощутил это желание, съедавшее Базза, может, вернул себе равновесие - действительно, снова будет встреча, тогда Базз снова вышибет метафорическую табуретку из-под ног дорогого друга, - а может, просто решил больше не страдать от рейацу пустого. Может, и все вместе.
А может, хотел воспользоваться грандмастерским правом первой ночи с этим обмылком. Юго был еще тем засранцем. Но в отличие от большинства штернриттеров умел прикрывать свои кровавые мечты жестокой необходимостью обоснованно и к месту.
- Базз, сделай так, чтобы добычу нашего «героя» убрали из моего кабинета. Пожалуйста.
Он не просил разрешения удалиться,даже не козырнул - он просто вышел хлопнув дверью. Заниматься живыми пустыми надлежит специальным людям. Он предпочитал делать так, чтобы пустыми заниматься не приходилось.

Базз-Би даже не глянул в его сторону – просто хлопнул дверью, будто вычеркивая себя из этой реальности.
Хашвальт криво усмехнулся – он сам с удовольствием оказался бы где-нибудь еще, но увы – Ванденрейх не то место, где сбываются хоть чьи-нибудь мечты.
И редкое шоу не желает го он.
А значит…
Он вперил ледяной взгляд в самодовольную физиономию Килге Опье, стараясь не думать - (и у него это отлично получалось,  холодная злость - лучшее подспорье в таких делах) – о том, где еще он сегодня видел глаза цвета расплавленного золота.
-  Вам показалось. Все, что вы сказали, я услышал.  – он сделал шаг в сторону, с демонстративной брезгливостью увеличив расстояние между собой и Килге.
Вновь посмотрел на него, вопросительно приподнял бровь, поймав на его лице выражение то ли насмешки, то ли  скрытого превосходства.
Да и черт с ним. Пусть превосходит.
В конце концов, в чем-то он действительно совершеннее.
Идеальное орудие.
Для Императора.
Не знает ни сомнений, ни преград. Ни на мгновение не сомневается в том, что его действия будут оправданы, одобрены и вознаграждены.
Лучший из возможных кандидатов для предстоящей миссии.
Хашвальт смерил Опье оценивающим взглядом.
Пожалуй, да.
- Я не могу быть полностью согласен с вами в оценке наших – он старательно выделил голосом это слово – солдат. Подробный отчет о своих достижениях и потерях подготовите к вечеру.
Я доложу о них Императору. Уверен, что Его Величество способен оценить ваши заслуги по достоинству.
Он помолчал, перебирая бумаги на столе и подчеркнуто не смотря на Опье.
- Далее. Вам надлежит готовиться к новой миссии.
На сей раз это будет Руконгай. У вас есть несколько часов на отдых и приведение себя в порядок.
Он понимал, что несколько часов – это ничтожно мало по сравнению с тем, что предстоит совершить Килге и его напарнику – кто будет этим напарником, предстояло еще подумать – но, для выполнения предстоящей задачи способности шрифта «J» подходили идеально.
Осталось только решить, кто будет прикрывает его спину.

Недоволен.
Хашвальт зачем-то пытается увидеть глаза Опье, скрытые за безразлично поблескивающими стеклами очков.
Словно хочет действительно понять.
Большая редкость…
Сильберн – отличное место, здесь даже самого себя понять нет времени, к чему эти жалкие попытки разобраться в других?
Тем более, что ни один из них не доживет до конца этой войны. Это знание пришло откуда-то извне, нахлынуло ледяной волной, потянуло в черную удушливую воронку.
Хашвальт не позволяет себе даже шелохнуться.
Лишь в глазах на мгновение отражается звездная чернота.
Поднимает взгляд на героя-Опье, который, как всегда, готов своротить горы во имя Императора.
Как любой из них.
Кто за страх, кто за совесть.
О, Император умеет внушить своим подданным сильные чувства!
Сухие губы Хашвальта тронуло бледное подобие улыбки – едва заметно.
Он кивает:
- Да. Новая. Как ни жаль, но, кроме вас, никто не обладает необходимыми способностями. – облегчение, снизошедшее на Опье, можно при желании потрогать руками. Аж ростом стал выше – будто скинул с плеч тяжеленную ношу. 
Не все так просто, как хочет казаться.
Впрочем, это Ванденрейх.
Просто здесь – только умереть.
- Не час. У вас есть время до вечера. Если бы для выполнения этого задания требовались бы зомби, обратились бы к штернриттеру «Z». –  позволив себе эту нехитрую шутку, Хашвальт отворачиваеся к окну, бросив через плечо: -  Отдохните по-человечески. Пока можете.
С Опье все ясно. Полон рвения и желания выслужиться.
Всем своим видом демонстрирует, что «отдых для слабаков».
Хашвальт вздыхает.
- Один? – он оборачивается, опираясь спиной о подоконник, качает головой. – Нет. У вас будет напарник. И то я не уверен… - он обрывает себя на полуслове – нельзя сеять сомнения в том, кого собираешься отправить в бой.  -  Вам надлежит захватить либо ликвидировать капитана 4-го отряда.  Унохана Рецу, ныне – главный  лекарь Готей-13, в прошлом – Унохана Ячиру, первый Кенпачи.  – он берет со стола тонкую папку, протягивает ее Опье.
- Вы ведь знаете, что такое Кенпачи? – он вопросительно смотрит на собеседника.- Впрочем, неважно. Ознакомьтесь с этим, прежде чем выступать.
Напарника вам назначат.
Есть вопросы? – Хашвальт отстраняется от подоконника. – Если нет, вы можете идти.