Кендис не любила казни. Подраться – да, поджарить кого-нибудь молнией, а вот эти наглядные карательные меры наводили скуку. Нет, понятно, почему, зачем и для кого именно императорские пельмени с кетчупом поданы, но вот потом же все это кому-то убирать придется. Вряд ли кровь на полу вытрет себя сама. Металлический привкус во рту появился сразу, как Владыка привел приговор слабака, строящего из себя наследника, в действие. Противно. И скучно. Кендис с трудом удержала гримасу брезгливости, чтобы та не наползла на лицо. Вряд ли Повелитель бы отреагировал положительно, если бы в рядах именных штернриттеров затесалась та, кто категорически не приемлет его методов наказания. С публичностью оного вопрос понятен: действительно то, что расправа с трусами произошла на глазах у всех – это хорошо и полезно. Другим сваливать с поля боя неповадно будет, но та ли стратегия – страх, чтобы с ней идти на войну?

А вот Бамбиетте явно понравилось. Кендис закатила глаза, стоило бросить взгляд на подругу. Хотя удивляться нечему: эта дурында всегда любила кровавые расправы. Кажется, такие шоу и случайный секс с кем-то из одноразовых зольдатов – единственное, что радовало их взрывоопасного недолидера. Кендис же считала, что такой дешевый размен – слишком дорогая цена за развлечение. Их и так осталось не столь и много, просеивать Генсей на предмет очередного одаренного - это как воду из камня выжимать. Так себе затея, по мнению Кетнипп. Вот и вздохи восторгов Бастербайн по поводу сцены казни она тоже не разделяла. Потому и ушла от разглагольствующей подруги подальше. В тишину, где еще один человек вынужден был пропустить представление. Но тут хотя бы интеллект присутствует, в отличие от дурочки с литерой Е.

Морг, облюбованный Жизель, располагался вдали от мест общего сбора. Пришлось покриулять немного по коридорам, тускло освещаемых голубым пламенем светильников. Правда, ничего сложного – Кендис тут бывала уже не раз, хотя и не сказать чтобы частенько, однако дорогу в обиталище их доморощенного некроманта знала отлично. Как и то, что тут блондинку могло ждать.

— Жесть какая! Жижи, как ни приду, вечно у тебя лужи, – привычно заныла Кетнипп, останавливаясь вплотную к растекшейся крови: так угрожающе начала подбираться к носкам белоснежных сапог, словно рядовой зомбяра Жижи, завидев вкусный мозг. – Кого расчленяла на этот раз?

Движение на лестнице она заметила не сразу, скорее, периферийным зрением, случайно повернувшись. "Ну, вот, опоздала", – поджала она губы, заметив чисто хьюбертовский разворот плеч, постепенно скрывающийся за дверью. Он там явно был не один, с кем-то разговаривал, но зеленовласка ни слова разобрать не могла. Зато понимала, что сплетня о казни – уже второсортна. Ее опередили. Качнувшись с пятки на носок, девушка легко перепрыгнула красную жижу, стараясь не запачкать белую обувь. Потом кровавые пятна с кожи не ототрешь – придется просить выдать новые, а значит, выслушать немало приятного о слишком низком уровне социальной ответственности. Типа, порядочные квинси более бережливы. Понятно, что обладательнице Литеры скажут немного, но остальное громко и выразительно додумают. Как бы вроде пофигу, но кто его знает, кому поноют это господа хорошие. Дойдет до истерички Бастербайн – и начнется на полдня выедания мозга. Бамби умела быть занудой, когда хотела. Но проблема даже была не в этом. Сапоги ей нравились. Мягкие, удобные. Не факт, что следующие будут такими же.

Зеленовласка прошла дальше и, сдвинув в сторону какие-то записи на одном из металлических столов, приспособленных Живель под ее эксперименты, пристроила свою пятую точку на освободившейся поверхности. Лучше вообще было не думать, что тут до нее лежало. Зная Жижи, проще забить: меньше знаешь, крепче спишь. Наманикюренный ноготок подцепил какой-то лист, мелко исчерканный какими-то каракулями. "Н-да, опять какая-то хрень", – подумала девушка, тут же усилием воли сдержав инстинктивную зевоту. Нет, ей заумностей "Зет" не понять. А вот с этим выскочкой-наследничком подруга бы нашла, поди, общий язык. А Кетнипп лень во всех этих ученостях разбираться. Вот вжарить на пару-тройку гигаджоулей – совсем другой разговор. А вот это вот все – не про нее.

— Почерк у тебя, конечно, – фыркнула Кендис, небрежно отбрасывая бумагу обратно. – Мозг сломать можно, пока разберешь твою писанину, – она уныло вздохнула: кажется, тут тоже будет рутина. – А тебя чего на казни не было? Чем так увлеклась, что опять публичную порку прогуляла? – девушка покосилась на мнущегося в углу за каким-то совершенно бесполезным занятием зомби. – А зря, там лужа значительно больше, чем у тебя. Скажи своему тупице, что для него есть работенка.

"Хм, вроде похож на последнего, который Бамби ублажал. Из-за этого убогого прикида не понятно. Н-да, уже не такой живчик, как в койке Бамбиетты", – хмыкнула блондинка. Она поймала собственный идеальным образом завитый локон и накрутила на палец. Покосилась на лестницу, на которой скрылся Хьюберт, напрягла память. Кажется фон Шварцвальт ушел раньше, чем началась самая жесть. Похоже, этого глупыша Винтерхантера увел, что ли? Кендис не обратила внимания. Гораздо интереснее было посмотреть, как мялись на входе в зал Юграм с Баззом. То, что Хашвальт опоздал – еще не весь смак. А вот то, что его просто не пустили, заставив, словно последнего новобранца, выглядывать из-за спин зольдатов – это прямо скандалище.

— Ни за что не догадаешься, кто вынес приговор и кто при этом топтался на пороге.