Хъюберт все-таки спал. Не сейчас, когда в его комнаты - излишне роскошные и дышащие прошлым - постучали робко и напуганно. Он уснул прямо над томами датенов, проведя много часов за столом, с момента как вернулся из мед-блока... Кажется, уже успели смениться сутки. Его новое сильное тело пока что очень неисправно подавало ему признаки усталости, так что курьезный сон за рабочим столом заставил его почувствовать себя некомфортно.
  Пока он не был нужен Императору, он просто занимался изучением личного состава и всего того, что свершилось за эту тысячу лет. И, заодно, вспоминал Силберн, брал информацию прямо из бело-лунных стен и Шаттенберайха, потоков духовной силы... В общем, было от чего вымотаться и позволить себе сон. Но чуткое к малейшим колебаниям настроений Императора сознание выдернуло из сна мыслями-призывом. Во сне он отчетливо услышал голос Хашвальта. Услышал, проснулся, сходил в душ (изумительные все-таки изобретения создало человечество за время его вынужденного отсутствия!) и стал собираться.
  Когда раздался стук в дверь, он завязывал нашейный платок в цвет глаз и легким движением поправил челку, прежде чем распахнуть дверь, одернуть манжеты белоснежной рубашки и снисходительно кивнуть мальчишке, что исполнительно вытянулся перед ним и только открыл рот, протянув бумагу с коротким посланием, как Хъюберт кивнул ему, забирая бумагу и не глядя - убирая в карман брюк:
- Веди, если других приказов не было, - Хъюберт поправил ножны, прикинул время и хмыкнул сам себе, неспешно идя следом за посыльным. Надо же, Хашвальт не спит так рано. Неужто тяжкие мысли о прошлом, или, может, многолетняя выучка? Хотя, не в его должности позволять себе эту роскошь, напомнил себе фон дэ Швардцвальд, раньше и он сам не мог позволить себе больше двух часов сна подряд.
  Обычная белоснежная дверь, глубокий поклон - и мальчишка исчез так спешно, что Хъюберт тихо посмеялся, глянув ему в спину. Смышленый, правда, едва ли его хватит на долго. Хъюберт вошёл без стука, окинул взглядом просторный кабинет, вдохнул горький кофейный аромат и хмыкнул себе под нос, глядя сверху вниз на сидящего с мрачным лицом Хашвальта.
- Грандмастер Хашвальт, моё почтение, - Хъюберт коротко кивнул-поклонился, и вытянулся с усмешкой на лице. Хашвальт был отчего-то мрачен. - Позвольте предположить, господин Грандмастер, это был не самый лучший кофе в не самое лучшее утро? Вы расстроены нашей встречей?

Кофе, недовольный вид, усталый взгляд, которым он смеряет словно презрительно, напряжение.
Хъюберту в миг стало комфортно и приятно.
- Я никуда не тороплюсь, покуда не слышу призыв Императора,- Хъюберт качнул головой на формальную попытку Хашвальта подать ему кофе с запахом пережженных зерен. Он окинул взглядом бывшего наследника и узко, по-змеинному, улыбнулся. - Не нам, знающим друг друга так много лет, указывать друг другу на манеры, мой дорогой друг.
В этом было столько глумливого яда, что невольно Хъюберт вновь перенесся в прошлое, где Хашвальт смотрел на него упрямо и зло, всем собой демонстрируя где видел хъюбертовы тупые замечания и наставления, а потом не выдерживал, и срывался, проклиная его вслух, когда фон дэ Шварцвальд смел проявить заботу и перетянуть плотнее бинты на запястьях, что бы Хашвальт не повредил руки чрезмерно тяжелым для его ещё хрупкого тела мечом, который он уже держал уверенно, и одновременно с тем - словно не оружие было в его лажонях, а соломинка, соединяющая собой дорогое прошлое и опостылевшее настоящее... Сколько месяцев понадобилось, что бы этот мальчишка научился кричать?.. Сколько столетий - что бы научился быть достойным места подле Императора. Сколько мгновений - что бы Империя опостылела и стала ненавистной? И в тоже время - такой, без которой он жизни не видел.
- Если у Вас есть вопросы - я отвечу все, что мне известно, но я живу не так давно... вновь, что бы быть по-настоящему информативным для вас, Грандмастер Юграм. И все же - я весь внимание.
Ощущения усталого гнева - вот и все, что он почувствовал на свой почтительный выпад. Впрочем, Хъюберт не ставил себе цели задеть Хашвальта. Он просто... общался со старым врагом, который служил Ванденрейху всем сердцем так давно. Даже если сам думал иначе.

Отредактировано Hubert von Schwarzwald (2023-09-15 14:13:02)

Хъюберт склонил голову к плечу, отвел глаза, будто задумался, оглядел свои короткие узкие ногти, длинные пальцы, гладкую кожу на ладонях - ни шрама, ни мозоли, будто никогда в этих ладонях не было ни поводьев, ни рукояти меча.
Будто пальцы никогда не поджимали тетиву... ладно, это было правдой, он действительно был штернриттером, что никогда в жизни, ни единого раза ни касался лука, и его руки об этом буквально кричали.
Он был квинси, не способным создать лук, с исключительно слабым блутом, никто и никогда не видел его фольш, если он вообще существовал. Разве что его херенкьяку можно было назвать успешно освоенным на балл "хорошо". Хъюберт был хорошим мечником, очень хорошим, но такими были многие. Если он чем и выделялся на фоне собратьев, то только чрезмерной высокомерной наглостью и крайне миловидной внешностью для такого ублюдка. Помнится, совсем юный Блэк ему дыру в груди прожег - а ведь тогда тренировки юных кадетов вот только-только начались...
Чем же был так незаменим Хъюберт, что понадобилось вырывать его из тысячелетнего вечного сна? Никто во всех мирах не верил так, как это делал сын Юхи Баха. Никто во все времена не был верен так, что бы сила этой веры приковывала к почитаемому им объекту спустя тысячу лет.
— Сложный вопрос, господин Хашвальт. Мои исключительные способности отнюдь не в силе. Вам, должно быть, и без меня хорошо известно, что силы штернриттеров не равнозначны и не одинаково направленны. Есть такие, как наш хороший знакомый Блэк, эти юные девочки - Бэстербайн, Кэтнипп, МакЭлан... те, чей шрифт служит, в большинстве своем, для боя. Внешние способности.
Хъюберт замолчал, поднялся, обошел стол, не спрашивая разрешения, подошел к окну, склонил голову к плечу, словно встревоженный - прислушиваясь к чему-то внутри теней... он коснулся стены кабинета, и наглухо закрытое окно распахнулось, отзываясь на непроизнесенный приказ, впуская в комнату холодный воздух и снежную крошку.
— Есть и те, чей шрифт тоньше и изящнее, и вместе с тем мощнее- Хъюберт обернулся, оперся задом о подоконник и посмотрел на Грандмастера Ванденрейха - это Вы, юный наследник, Император, господин Тумо, Александр... Те, чей шрифт воздействует не на реальность, а на крайне эфемерные материи...
Хъюберт мягко улыбнулся, взяв кроткую паузу:
— Можно притормозить чью-то смерть и послать вновь в бой, даже если от тела остались ошметки, создать то, чего никогда не существовало в этом времени и пространстве, качнуть весы баланса и заставить проиграть бой, в котором иной раз можно было бы и выжить, а не обратится кучкой углей... Можно предложить веками следовать своей идее, быть ей верной до конца, даже если все в жизни складывается не в твою пользу, проявляя истинную верность выбранному пути...
Хъюберт посмотрел в ледяные и прекрасные своей холодной усталостью глаза Хашвальта:
— Можно лишь легко подтолкнуть и тот, кого ты коснулся будет идти вперед и вперед - в желании мести, в желании чужой смерти... Ослушается - и вновь приползёт избитым щенком под руку господина - день за днем, год за годом, век за веком. Некоторые режимы существуют лишь от того, что есть те, кто ими доволен. Те, кто им верен. И те, кто могут своей верностью заразить.
Хъюберт хмыкнул, развел руками, прежде чем закончить свою маленькую лекцию:
— Литера "F" - верность - это болезнь. Неизлечимая. Зараженный ею - никогда не повернется против того, чем он заражен. Такова сила императорской крови и моего шрифта. Небольшой бонус моего возрождения сейчас - очень неожиданный - мне более нет необходимости отдавать свои силы юному наследнику, питая его, словно батарейка, провоцируя развитие личных способностей - что бы закрепить эффект воздействия самопожертвованием. В годы Вашей юности обстоятельства не позволяли мне воспитывать Вас дольше необходимого минимума. Приходилось отдавать все разом. Потому Вы и господин Блэк здесь. До сих пор.

Отредактировано Hubert von Schwarzwald (2024-10-29 15:35:43)