Сны – маленькие кусочки смерти. Так часто говорят люди. Нет. Сны – это целая жизнь, независимая от реальности. Лишь во снах способны мы увидеть то, что никогда не увидели бы в жизни. И позже – притворить в действительность. Создать. Воздвигнуть. Или наоборот – разрушить.
Пожалуй, Ванденрейх тоже можно было назвать чем-то нереальным, что не могло существовать на самом деле, созданным лишь в красочном, фантастическом сне того, кто желал бы всеми силами изменить этот мир – и не мог этого сделать. Ложь. Он не только существовал, но и отныне был тем самым ужасом, что так серьёзно навис над миром – жалким миром, который так усердно строили шинигами, в надежде, что это их спасёт, убережёт от неминуемой расплаты. Которая уже рядом. Юха Бах мог изменить этот мир. Более того – он его уже менял. Прямо здесь и в это самое время.
В утренних сумерках свечи горели будто ярче, хоть и не освещали всё вокруг. Тьма не спешила отступать. Да её никто и не гнал отсюда. Зачем?
Император отвернулся от окна, чуть поморщившись. Будто увидел там то, что не желал бы увидеть. Или не увидел того, что увидеть хотел?
Едва различимый звук открывшейся двери. Тихие, спокойные шаги. Юха отлично знал, кому они принадлежат. И всё же не отреагировал на вошедшего и его сдержанное приветствие. Приветствие ли? Или лишь жалкая попытка обратить на себя внимание Императора? Вот он я – пришёл. Можно ли? Или нет? Или… Отчего-то во вполне твердом голосе Юграма Юха отчётливо слышал неуверенность. Отчего же! Император не отвечал где-то с минуту – именно столько времени уходит на то, чтобы дойти от окна до стола, удобно усесться на стул и взяться за какие-то бумаги. Они уже устарели, те сведения, что были написаны в них. И всё же, Юха зачем-то взял их в руки. Может, чтобы только не смотреть на Хашвальта? Может, вполне.
- Я слушаю твой доклад.
Прозвучало привычно, даже заученно. Он редко делал различия между своими подчинёнными. Теперь различий не было и вовсе. Да, он никак не отреагировал на это пожелание доброго утра. Откуда ему быть добрым. Ложь Юха не любил. И до сих пор так и не взглянул на Юграма. Хотя вполне пора. Быть может, будь на его месте кто-то другой, то всё было бы иначе?.. Нет.
- Говори, как есть.
Специально уточнил он. И специально – приказом, дабы не возникало никаких ненужных сейчас иллюзий, что можно доложить как-то иначе. Император уже знал, что что-то не так? Разумеется, знал. Возможно, даже был готов к этому изначально. Ни одна война не может быть выиграна без жертв, потерь и неудач. Юха знал это. Знал ли Хашфальт? Обязан был знать. И принимать, как должное – тоже обязан. Но мог ли? Способен ли на такое?
Листы с прошлыми докладами тихим шелестом легли на стол. Теперь Император открыто смотрел на своего собеседника. Невольного? Да, так вполне можно было бы сказать. Безразличным, холодным и прямым был этот взгляд. Что он хотел увидеть в ответ? Пожалуй, если бы Юграм знал – он бы непременно показал то, что и желал увидеть Юха. И именно поэтому Хашфальт не знал. Император предпочитал видеть всё так, как оно есть.

Доклад шел своим чередом, Юха слушал внимательно, хоть так со стороны и не выглядело. Спокойный взгляд, чуть нахмуренные брови – он привык слышать многое за свою жизнь. Императора сложно было чем-то удивить.
И погибшей частью ягдт-арми. И пленённым Койотом Старрком. И…
«Кенпачи. Унохана Ячиру».
Да, даже это имя ничуть не потревожило спокойствие императора. Он знал о ней, как сказал Хашвальт, больше и его, и многих других. Это было правильным – Юха обладал колоссальными знаниями о различных вещах.
«Её пленил штернриттер «J», насколько слабее она стала? Или же...»
Император позволил себе самодовольную ухмылку в этот раз – едва различимую, скупую, но она была. Его воины демонстрировали впечатляющий уровень подготовки. Другого от них не ждал Император.
- Отчёт о гибели штернриттера «S»…
Он не продолжил, задержав внимательный взгляд на Юграме. На стол не были положены документы. Их не было? Или их не принесли. Надо же. Война неизменно ведёт к жертвам. Нескончаемым, массовым, порой – напрасным. Поэтому крайне важно понимать, что происходит вокруг. Отчего-то именно сейчас императору показалось, что Хашвальт ничерта понимать не хочет. Даже наоборот – желает не понимать, желает оставаться в неведении, лишь бы не узнать что-то очень… важное? Нужное? Страшное. Юха так и не вернулся к оборванному ранее разговору, переходя к другой теме: были в докладе Юграма и более интересные вещи, на которые стоило непременно обратить внимания Его Величеству. Остальное – позже.
- Значит, и правая рука Короля проявила себя. Что ж.
Да, Юха видел в этом символический знак. И, разумеется, трактовал в свою пользу. Если Король Душ «указал» одному из штернриттеров на свою руку, значит, он уже заждался встречи с Императором Ванденрейха – со своим сыном. Ничего, они оба ждали довольно долго. Так что, не время торопиться.
- Лучше бы «H» оказаться мёртвым – пленных штернриттеров не бывает.
Доклад закончился внезапно… скучно. Юха надеялся в конце услышать что-то поистине интересное, раз уж практически вначале было сказано об Унохане. Но… услышал он нечто совершенно ненужное и даже глупое. Не бывает пленных штернриттеров. Бывают отличившиеся и мёртвые. И более никаких разновидностей тут попросту нет, и не допускается вовсе. Никогда. Так отчего же в голосе Юграма столько… боли? Растерянности? Юха в какой-то момент понял, что он никак не может рассмотреть этот плотный, растрёпанный и донельзя спутавшийся клубок из чувств, которые так отчаянно не желал демонстрировать Хашвальт. Тот самый Хашвальт, который обязан быть спокойным и собранным. И рассудительным. Где это всё теперь? Где тот солдат и воин, который так нужен Его Величеству?!
- Штернриттер «J» в этот раз действительно отличился, это похвально. Этого я и жду от каждого из…
«Вас».
Отчаянная попытка перевести тему и разговор в более продуктивное русло. Тщетно. Император тут же, буквально сразу, почувствовал, что его будто не слышат и даже – в упор не видят. Юграм смотрел куда-то туда, в себя? Да чёрт подери, куда он сейчас смотрел! Юха не понял, в какой именно момент его это начало озадачивать. Император поднялся с места резко, шумно отодвинув стул – громкий звук растворился в тишине, и отчего-то теперь Юхе показалось, что он не может смотреть в глаза Юграму. По очень простой и до ужаса банальной причине – их попросту нет. Там, на их месте, будто плескалось чёрное отчаяние и… Бах поймал себя на мысли, что желает выставить отсюда прочь Юграма. Прочь, совсем! Изгнать. Нет – убить! Нет.
- Это всё, о чём ты мне пришёл доложить?
Чуть резче, чем прежде спросил император и, не дожидаясь ответа, быстрым шагом направился к Юграму. Нет. Юха всегда получал ответы на все свои вопросы. Исключений не будет. Особенно теперь, особенно сейчас, когда всё уже началось. Когда они все стоят у истоков нового мира, нового будущего. Их будущего! Как он смеет.

Сколько же боли, сколько страха и отчаяния увидел в то мгновение Юха. Увидел прямо здесь, перед собой. Юграм не пробовал скрывать. Совсем. Он будто пытался. Нет. Он жаждал поделиться этим всем с Императором. Жаждал до той самой степени, что забыл – где он, и кто – перед ним. Юха смотрел так же спокойно, так же холодно, как и за секунду до этого всплеска безнадёжности и отчаяния. Взгляд Императора не выразил ничего, кроме…
Губы скривились в брезгливой усмешке, Юха чуть ближе склонился к Хашвальту, едва ли не касаясь. Юграм уже не мог видеть его ухмылки – она была. Жестокая, сухая, насмешливая. Император насмехался. Над ним ли?
- Простить?
Голос – холодный, совсем без эмоций, будто бы их вовсе не бывает. Верно. В Его мире – их не бывает. Не может быть. Взгляд – ледяной, презрительный.
- Я не сержусь на тебя.
Ложь. Это – ложь. Юха ненавидел её всеми силами, но… лгал сам. Иначе с такими вот… людьми нельзя. Ничтожные твари. Недостойные. Слабые.
- Но ты мне не ответил.
И это – непозволительно. Так отчего же – этот ещё один шанс? Чем заслужил его Юграм? Верностью? А она была? Преданностью? Император давно не верил в эти бредовые, нелепые ценности. Всё это – ложь! Но разве не лгал сам себе Император? Юха знал ответ. Оттого и почувствовал эту злость. Свою собственную. И это тоже – непозволительно. А поэтому…
- Я тебя слушаю.
Последний шанс – объясниться. Последний шанс – ответить. Последний шанс – понять. Последний шанс для… Юграма? Разве для него?
- Что натворила Кенпачи?
Не было никакого шанса. Юха вновь всё решил сам и не только за себя. Прямые вопросы – и именно на них требовалось отвечать. Да, из всех тех вероятностей, которые видел Император, он привычно выбрал самое возможное. Или лишь самое понятное для себя? Разумеется, он знал о силе Уноханы. Разумеется, он знал, что навряд ли с её захватом могло быть всё гладко. Поэтому все остальные вероятности были им попросту отброшены, как менее важные и совсем не значимые. А те возможные слова Хашвальта – пока ещё не произнесённые им – о Базз Би, так и вовсе показались Императору сущим бредом. Не мог Юграм думать об этом. Особенно со всем этим комком чувств и эмоций, что теперь демонстрировал здесь. И не кому-то там, а своему Императору. Дурные мысли. Не более того. Конечно, что-то произошло с Кемпачи. И именно это – выбило из колеи даже такого проверенного временем и сражениями воина, каким был Хашвальт. Оно и понятно. Противник-то сильный, не абы кто. Ничего. Юграм уверенно стоял на ногах. В покоях Императора не наблюдалась сама Ячиру с зампакто наперевес, готовая в любую секунду смертельно ранить Юху. А значит – всё поправимо. Каждый в какой-то момент может напугаться. Да и есть чего!
- Что с Килге?
Участливо уточнил Император. Кажется, в этот раз даже не врал себе – он действительно хотел это узнать. Правда, не для того, чтоб справиться о состоянии одного из штернриттеров. А лишь чтобы понять масштабы случившегося. Именно так он сможет выработать верный план действий.
- Где теперь содержится Кенпачи?
Наводящие вопросы необходимы сейчас, когда Хашвальт вдруг принялся бояться кого-то совсем другого, не того, кто стоял теперь перед ним. А ведь бояться стоило именно Императора. Один неверный ответ – и он станет последним в их беседе. Далее Юха решит всё сам. Так, как сочтет нужным.
- Прекрати бояться – это всего лишь шинигами.
Да, из всех тех вероятностей, что были доступны к пониманию Императора, он привычно выбрал правильно… но не то. Личные чувства – бред. Война – вот, что главное! Так думал Юха. А как думали те, кто находился рядом с ним? И желал ли узнать об этом сам Император.

Страх, который так отчаянно, вот совсем недавно, выказывал тут Юграм, пытаясь всеми силами показать Юхе всё, что он чувствует, именно теперь, в это мгновение, после именно этих слов, ощутил и Император. Свой собственный. За общее дело. За выигрыш в этой уже начатой войне.
Разрушение любого здания начинается с фундамента. Оно могло всё ещё стоять гордо и величественно, им восхищались со стороны, мечтая однажды тут поселиться, но… фундамент уже прогнивал. Он рушился, ломаясь там, пока ещё незримо, но именно с этого момента здание было обречено.
Юха смотрел теперь мимо Юграма, куда-то туда, где совсем недавно отчётливо виделось их будущее. Теперь там была лишь непроглядная Тьма.
«Его не напугала Кенпачи. Он не боится её вообще. Он даже не думает об этом. Об этом думал только я. О чём же думал Хашвальт? О чём он думает теперь? Невозможно. Что могло превратить моего воина в… это?!»
Ответа не было. У Императора, видевшего ежесекундно сотни вероятностей и возможностей развития событий, сейчас не было ответа на свои вопросы.
А это был не сон.
Это было будущее. Их будущее.
Юграм Хашвальт не боялся Кенпачи. Он не боялся и других. Он не испытывал страха даже перед своим Императором…
То здание, которое видел Юха в своём долгом сне – существовало в реальности. И оно рушилось. Здесь. Сейчас. И это было – страшно. Вот только… Император не умел испытывать чувств. Поэтому страх был тоже ему не ведом. Он будто смотрел со стороны на все эти эмоции, они не принадлежали ему, хоть и непосредственно касались его. Юха не умел чувствовать то, что чувствовал сейчас Юграм. Он умел лишь только идти вперёд, не оглядываясь на тех, кто отчего-то решал от него отстать. Причина не важна – смертельное ли ранение, или собственная прихоть – какая разница? Юха Бах являлся поистине великим воином. А императором?
- Ясно.
Ответил император так же сухо и совершенно спокойно, как и говорил до этого. Ответил сразу и на всё, что говорил Хашвальт.
- Миназуки не попала в Сильберн? Так даже лучше – любую технику возможно рано или поздно отменить. Значит, содержать шинигами и их банкаи в одном месте – бессмысленно. Пусть всё остаётся так, как есть.
Решил император, ничуть не насторожившись тем фактом, что один из штернриттеров остался на землях шинигами. Его больше волновало другое.
- Я не думаю, что ты боишься. Полагаю, ты тоже так не думаешь. Не стоит.
Он отлично видел прямой и решительный взгляд Юграма. Он знал, что тот скажет. Не мог не знать. Но и слушать его – не желал теперь. Отвернувшись от Хашвальта, император спокойно и размеренно направился на своё место за столом. Теперь Юха понял. Не важно, что бы он выбрал из всех тех возможностей в тот миг – он бы ошибся в любом случае. Потому что Юграм уже решил всё сам. А это значит, император не станет ему мешать заблуждаться в том, что он сам себе надумал из-за всех этих событий. Далее обязаны были прозвучать привычные, донельзя сухие слова о том, что Юграм может быть свободен. Дальнейший разговор был уже невозможен. Но
«Что?»
Говорят, Императора невозможно удивить. Слишком долго он жил, слишком многое знает и видел. Говорят, Император способен ежесекундно просчитывать огромное число возможных развитий ситуации. Говорят…
«Он это… сказал? Он сказал то, что я предвидел, но то, что я отбросил, как невозможный вариант. Как такое произошло? Я – ошибся? Но как?!»
Если бы Юграм сейчас смотрел бы прямо в глаза Юхе, он бы однозначно увидел это удивление. Но Император стоял к нему спиной, будто замерев.
«Быть того не может».
Юха медленно обернулся к Хашвальту, внимательно, до крайности изучающе глядя на него, будто бы до этого никогда в жизни не замечал Юграма, будто всегда, всю свою жизнь, смотрел куда-то в другую сторону.
«Этот разговор. Почему? Зачем ему спрашивать? Ладно, пусть будет так».
- Да. Он жив.
Уверенно кивнул император, не сводя внимательного взгляда с Хашвальта.
- Я не люблю повторяться, но ты, кажется, не расслышал. Если бой окончен, а выживший штернриттер не вернулся на территорию Сильберна. Более того, если по любой из причин не выходит на связь, то значит он либо предатель, либо попал в плен. И с теми и с другими я поступаю одинаково.

К чему вообще весь этот разговор? Император не видел причин для него. И всё же – он отчего-то состоялся. Как такое вообще возможно?!
- Я способен забрать его силу здесь и сейчас. Что и сделаю. Ты хотел сказать мне о чём-то ещё? Ты выглядишь уставшим.
Что-то в выражении лица Юграма неразличимо изменилось, Юха так и не отвёл своего взгляда от глаз Хашвальта, продолжая смотреть прямо и цепко.

Отредактировано Juha Bach (2018-04-19 20:11:35)

Голос Юграма звучал беспомощно в этой тишине. Он звучал напрасно. И оттого Юхе становилось тошно. Как? Каким образом Юграм Хашвальт, его лучший воин, тот, кому доверял сам Император, превратился вот в… это? Как такое возможно? Где ошибся Юха? Как долго он ошибался?!
- Я обещал. Привести всех квинси в будущее, такое, в котором они смогут жить свободно и достойно. Я обещал. Юграм Хашвальт. Но я не обещал мириться с предательствами. Я не мог такое пообещать когда-либо.
В спокойном, ровном голосе императора заметно, осязаемо проступало недовольство. Им, Хашвальтом. Не собой – нет, Юха уже не был способен анализировать здесь и сейчас свои мысли, ведь им на смену пришли чувства.
«А ты обещал служить мне. В итоге, в самый неподходящий момент ты превратился в это ничтожное существо. Как же так. Где я ошибся. И я ли».
Как он смел сказать подобное? Напомнить решил? О том, о чём напоминать не стоило. Юха с предельной внимательностью глянул в глаза Юграму, будто бы пытаясь различить, а Хашвальт ли сейчас перед ним? Быть может, подделка, жалкая копия доблестного воина? Но нет. Никаких двойников не было замешано. Перед ним стоял всё тот же Юграм Хашвальт. Взгляд императора наполнился разочарованием. Таким же ощутимым и заметным, каким незадолго до этого было удивление. Да лучше бы он был подделкой!
«Да лучше бы ты погиб!»
От своей неожиданной мысли император отчётливо почувствовал горечь поражения. Того самого, которое ещё не настало. Но которое уже неминуемо. Юха не понял, в какой момент злость перекрыла всё остальное. Она была такой настоящей и необъятной, что сдерживать её и, тем более, скрывать – невозможно. Ещё секунда – и всё будет кончено. Он же хочет всё закончить!
- Замолчи.
Прозвучало угрожающе, до крайности опасно, сквозь стиснутые зубы.

А император видел сотни, тысячи вариаций любого события. И он видел, как поднимается на него меч, той самой рукой, которая не может, не должна этого делать. Как наносится ему удар. Как после падает на пол окровавленная кисть, всё ещё отчаянно сжимающая рукоять меча. Как, секундой позже, развороченное страшной силой Императора тело Юграма оседает ему под ноги. Юха отлично понимал, что его злости достаточно, чтобы осуществить именно этот план, именно эту вариацию из всех возможных событий. Сейчас.

«Банкай. Унохана. Нет, не то. Что же… Важен. Нужен. Нужен. И… важен».
Заставить себя думать иначе – сложно. Неимоверно сложно и невыносимо противно. Сила Императора – немыслима, необъятна. И только он способен контролировать её лишь по одной простой причине – порой эта мощь хочет править сама, без участия Юхи. Жажда крови всё ещё застилала глаза, но Бах давно научился делать то, что нужно, а не то, что желала его Сила.
«Война. Да, война. Сообщество душ. И… он устал. Он просто устал. Что ты делаешь, что творишь? Он едва стоит на ногах. Посмотри, что ты делаешь? Хашвальт, он... слаб. Нет. Это я слишком силён. Я должен. Прекрати!»
Во взгляде вновь – холод и спокойствие. Злость послушно отступала, привычно освобождая место точному расчёту и верным решениям.
- Я понимаю. И вижу. Ты действительно устал.
Голос звучал спокойно, в нём едва различалась мягкость, она действительно там была. Юха вернулся за свой стол, отходя от Юграма. Потому что так будет лучше. Потому что император всё ещё мог давить и давить ощутимо. Поэтому лучше держать необходимую дистанцию, дабы Хашвальту не пришлось противиться ещё и этому – итак ему хорошо досталось.
- Жаль, я не понял этого раньше. Мне не следовало так беспечно оставлять всё на тебя. Идёт война и это… моя забота и мои решения.
Да, он всё уже решил. Потому что иначе – невозможно. Потому что иначе будет то самое рухнувшее здание, которое Юха видел во сне. Но оно случится наяву, если всё не исправить. И начинать следует здесь и сейчас же.
- Положи мне на стол свой меч. Некоторое время он тебе не понадобится.
Кажется, император вовсе не сердился, но это невозможно было сказать наверняка – ведь в его голосе не было никаких эмоций и даже намёка на них. Отсюда не имелось и точного понимания того, что же задумал Юха и почему сейчас. Хотел ли он, увидев возможное будущее с предательством Хашвальта, убрать его подальше, поэтому и забирал его оружие? Хотел ли он уничтожить Юграма здесь и сейчас, обезопасив себя в дальнейшем? Ответов не имелось. Та вспышка гнева будто иссушила все возможные эмоции, оставив холодный расчёт и сухие приказы – более в голосе не было ничего.
- Сними китель и…
Взгляд спокойный, будто неживой, обезличенный, ненастоящий.
- …ботинки.
Цепко, внимательно смотрел на Юграма император, будто бы раздумывая, как лучше всего уничтожить Хашвальта, не запачкав особо свой кабинет.
- Это приказ.
Так же ровно и спокойно добавил Юха, дабы не возникало у штернриттера даже мысли, что это вдруг можно не выполнить и как-то обсудить.
Ничего уже нельзя. Хашвальт сказал многое. Бах услышал достаточно.
И теперь император всё прекрасно понял, решив привычно – по-своему.

Покорность Хашвальта вызывала у императора лишь сухую, жестокую ухмылку. Юха хотел видеть подле себя сильнейших, преданных воинов, а не покорных рабов. Сейчас Юграм напоминал именно невольника, обречённого на вечное служение своему хозяину. До боли противно наблюдать такое. Но разве готов был Император видеть сейчас сопротивление своим приказам? Разве готов он, Юха Бах, быть тем, кто прислушается к словам своего воина, кто станет мыслить иначе, изменяя своей привычной линии управления. К сожалению, он знал ответ. К сожалению, ответ на этот вопрос отрицателен.
«Уничтожь его. Ты видел. Видел всё! Он – предаст. Он – пойдёт против тебя. Ты. Это. Видел. Он – предал. Он уже стал тем, кто не нужен тебе».
Мысли горчили обречённостью и безнадёжностью. Может, это и к лучшему? Убить вот это, что звалось совсем недавно сильнейшим воином? Может, это правильно – подарить забвение тому, кто не желал смотреть вперёд? Может.
«Уничтожь то, что смело помыслить о предательстве! Нет. Все рано или поздно думают о предательстве. Все, неизменно, придают в итоге».
Сила императора огромна, как бесконечны его воспоминания. Делясь с  различными людьми частичкой своей души, Юха научился получать всю память и опыт того, кого наделял силой. Так он накапливал навыки и знания, так он понимал то, что никогда сам не испытывал. Чувства людские влияют на решения, порой, очень сильно. Поэтому Бах презирал их, считая несовершенными. Оттого и отказывался от них сам, предпочитая холодный расчёт эмоциям. Но некоторые чувства оказывались слишком сильными даже для такого, как Юха. С ними приходилось спорить. С ними приходилось договариваться, дабы не допустить существенных ошибок, изменяя будущее.
«Не уничтожить – лишь ударить. Наказать. Указать на место».
Потому что Хашвальт был ещё нужным. Потому что так решил Император. Но штернриттер, носящий литеру «В» - есть вторая половина его, Юхи. И разве может быть в чём-то полностью виновата одна половина целого, а вторая – не повинна вовсе? Бах имел в своём арсенале достаточно опыта, чтобы ответить на этот вопрос категорически и уверенно – такого быть не может. И если виновен Хашвальт, то виноват и он – император. А значит.
«Виноват не только он. А значит – не ему и отвечать».
Верное решение найдено, а вот исполнение существенно хромало – Юха ничего не понимал в человеческих чувствах, он привык попросту игнорировать их, считая ненужными, лишними, неверными изначально.
- Тебе нужно отдохнуть.
Во взгляде Хашвальта – безразличие смирившегося. Юха, столкнувшись с ним раз, более не смотрел в глаза Юграму. Потому что ему было противно увидеть подобное во взгляде того, кто обязан идти с ним плечом к плечу.
«Он просто устал».
Обречённо напомнил себе император, стараясь совладать со злостью, что вновь накатывала неизбежной волной, грозясь смыть к чертям ту жалкую стенку из песка, которую так отчаянно с чего-то старался построить Юха.
«Он просто устал».
Как же сложно поверить в то, что изначально являлось ложью. Не было тут никакого «просто»! Император знал, почему так вышло. И он ненавидел ложь. Но лгал себе вновь, лишь бы не понимать настоящую причину происходящего. Отчего же? Потому что было… страшно? Но разве может бояться Бах, разве способен на подобное? Нет! Тогда что здесь происходит?
- Ты должен был доложить мне раньше о том, что тебе трудно.
«А ты будто бы не видел. Ослеп, что ли, Юха Бах? Сила при тебе. Уничтожь недостойного! Сделай всё быстро и более не сомневайся в своём решении».
Мысли вызвали лишь горькую ухмылку на губах императора. При нём не только сила, но и его разум. Мощь в неопытных руках – жалкое оружие, которое уничтожит в итоге того, кто посмел его присвоить себе. Пожалуй, именно поэтому вначале к нему вернулся разум. И лишь после – сила.
- Я должен был понять это раньше.
Поправил он сам себя, вставая со своего места. Злость так и не сумела перерасти во что-то большее, угасая сразу, оттого в голосе вновь нет никаких эмоций. Откуда бы им там взяться? А ведь сейчас они вполне нужны, даже необходимы. Люди умеют поддерживать друг друга. Был ли человеком Юха? Тысячи возможностей, миллионы нюансов – выцепить бы из этого громадного клубка нужное, важное, необходимое, и применить правильно. Император подходил к Юграму осознанно медленно, будто боялся спугнуть его, сильнейшего воина. Со стороны, пожалуй, выглядело бы комично. Со стороны их сейчас никто не видел. А Юхе требовалось время на правильное решение. Он никогда не имел права на ошибку, теперь – тем более.
- Идём. Тебе нужно отдохнуть и выспаться. Ты больше походишь на немощного калеку, потерявшего веру, чем на того, кому отправлять людей в бой, ведя их за собой, вперёд, к будущему.
Не особо тянуло на поддержку. Больше походило на недовольство, хотя Юха говорил ровно, совершенно без эмоций. Он пока не выбрал, что нужно здесь и сейчас, кажется, не особо стараясь это понять. Ладонь уверенно и непримиримо легла на плечо Хашвальта, а император непоколебимо пошёл вперёд, ведя за собой Юграма. Решение неизменно оставалось за Юхой.
- Если я отправлю тебя отдыхать – ты всё равно не выполнишь. Я знаю. Не захочешь или… и не сможешь. Это ведь не приказ, который надо исполнить.
На смену безразличию и сухости в голосе вновь невиданным образом слышалась самая настоящая мягкость. Неподдельная в этот раз. Юха не умел быть мягким и понимающим. Он был безжалостным воином и суровым правителем. Отсюда мягкость слышалась странно угрожающе. Будто задумал он что-то поистине страшное в итоге. Может, так оно и было на самом деле.

Наследник. Ну, разумеется. Ухмылка легла на губы императора. Ещё вот в кабинете Юхи про это только не говорили. И кто – Хашвальт! Он должен был понять, к чему это всё было сделано. Обязан! Вполне понял, ведь так? А верно ли? Так ли, как то задумал Бах? И к чему сейчас эти слова? В последнее время что-то часто случались те разговоры, которые Юха не собирался вести. Особенно с Юграмом. Особенно сейчас, когда шла война.
- Я решу сам. Кто к чему готов, и кто что обязан выполнять.
Непримиримо, но всё ещё вполне спокойно и даже мягко, объяснил император. Именно – объяснил. Без привычной и такой осязаемой холодности. Без упрямого давления, лишь бы сломить волю того, с кем говорил. Юграм уже и без того был сломлен. И сломан. Это мерзко. Это крайне неприятно наблюдать здесь, рядом с собой, но отчего-то император вновь заставил себя вспомнить, почему произошло подобное. Вспомнить, но разве – понять? Нет. Увы, Юха не умел понимать, кого бы то ни было. Он умел приказывать. Он умел наделять силой. Он умел вести за собой. Но всё это никоим образом не вязалось с пониманием чувств тех, кто был рядом.
- Это решать не тебе.
Верно, это решать лишь Баху. Сила Урью Исиды подойдёт для многого. И именно тогда, когда то потребуется Юхе. Не раньше. И не позже.
«Он не желает никакого будущего теперь. Теперь? А раньше?»
Ладонь сжала плечо Юграма чуть сильнее – лишь на краткий миг. Император быстро привык к своей злости, как привыкал к новым тактикам и техникам врага. И теперь она неизменно шла фоном, не нарушая спокойствия Юхи.
- Считаешь себя незаменимым?
Взгляд императора – цепкий, холодный. Но он не смотрел на Юграма, он смотрел куда-то перед собой, вперёд. Быть может, даже спрашивал не у него, а у будущего, которое сейчас, в эту самую минуту, неизменно, неминуемо рушилось. Прямо здесь и ныне, пока Юха вёл Юграма до своих покоев.
Не бывает незаменимых людей. Императору не нужны слабаки. Грош цена договору с тем, кто не оправдал его доверия. И всё же. Юха уверенно шёл вперёд, не пытаясь уничтожить здесь и сейчас Хашвальта. Потому, что тот не был слабаком? Потому что он являлся нужным императору? Может, потому, что Юха не желал видеть рядом с собой то ничтожество, в которое превратился теперь Юграм? Занятый войной, Бах ведь мог не увидеть, не заметить! Мог ли? Нет. Он всё так же отчётливо смотрел в будущее. Император вёл Хашвальта будто на эшафот, вот только в конце их пути не виделось ничего пугающего. В покоях Юхи было светло, зажжённые свечи отбрасывали мягкие тени на стены. Приятное тепло, не то, что в большом, будто вымороженном, кабинете, навевало лёгкую дрёму. Из внушительных размеров окна не доносилось ни звука, будто бы там, в целом мире, никогда не имелось никого, кто мог бы нарушить абсолютную тишину внутри достаточно большой комнаты императора. Эшафота не было. Ведь правда?
- Тебе нужно отдохнуть. Но мы с тобой уже выяснили, что ты не станешь этого делать. Причины меня не интересуют. Как и оправдания. Ложись.
Слова звучали холодно, спокойно и непримиримо. Это был приказ императора и никак иначе. Юха шагнул ближе к Хашвальту, едва не наступая на того, заглянул ему в глаза, отчего-то сухо ухмыльнулся, и грубо, с силой уцепив того за плечо, непримиримо заставил опуститься на кровать.
- Я никогда не нуждался в слабых воинах. Я не позволю тебе быть слабым.
Император не скрывал своего отношения к тем, кто казался ему неинтересным и не нёс под собой хотя бы какой-то ощутимой пользы.
- Поэтому ты останешься здесь. Ты проспишь столько, сколько потребуется твоему телу на отдых. Я сделаю так, чтобы ты не смог мне противиться. Я сделаю так, чтобы ты не посмел совершить непозволительных ошибок.
Сколь бы раз Юха не всматривался в приобретённый им опыт прошлого, он так и не видел полезности в чувствах и эмоциях. Он не понимал их ценность и силу. Он видел лишь их бесполезность, он видел в них даже противника, раз уж именно из-за них Хашвальт превратился в это ничтожное существо, от которого хотелось отвернуться, поморщившись. Император вновь возвращался к привычным приказам и требованиям. Так было проще ему и понятнее всем остальным.
- Спи.
Сухо распорядился Юха, не собираясь слушать возражений. Не сейчас. И не от Юграма. Ладонь непримиримо, по-хозяйски легла на лоб Хашвальта, и на какое-то мгновение Бах прочувствовал всё то, что чувствовал и Юграм.
Его вторая половина. Единое целое.
Злость.
Надежда.
Безысходность.
Апатия.
Император болезненно прикрыл глаза, но тут же уже смотрел на Хашвальта уверенно, твёрдо и спокойно. Нет. Юха Бах не умел испытывать чувств, даже тогда, когда кто-то их переживал так близко, так многогранно и красочно.
- Спи.
Голос – твердый, тихий, без эмоций. Взгляд спокойный, уверенный. Из них двоих быть сильным – Юхе. Бояться за них двоих – Юграму. Баланс не может быть нарушен. Баланс обязан быть удержан любыми способами. Сломить волю, подчинив себе – не такая уж и сложная задача для Баха. Состояние Хашвальта лишь усугубляло положение – непоколебимая сила императора брала верх, заставляя тело и разум подчиниться ей.
- Я решу всё сам. Так, как будет правильно.
В голосе вновь слышался приказ. Кому? Уж явно не уснувшему Юграму. Тогда… себе? Юха не имел права на ошибку. Теперь – тем более. Он сможет всё сам. Он приведёт всех к будущему. Их будущему. Которое так ужасно ускользало сейчас от Императора. Но оно у них всё-таки будет. Так решил Юха. Не важно, какими целями и средствами. Не важно, сколько крови прольют они и их противники. Что бы ни случилось. Квинси одержат победу.

Отредактировано Juha Bach (2018-05-01 08:29:19)