Свет - доблестный Отец квинси. Яркий, сильный, обжигающий. Свет разит врагов Ванденрейха, Свет обрамляет величественный облик Звёздных Рыцарей, названный Совершенным Квинси. Крылья и нимб - рейши блестит Моргенштерном, Утренней Звездой, потому как величие лучших из лучших нечестивые враги должны лицезреть даже с закрытыми глазами. Свет ведёт в бой каждого квинси, и квинси несут его в святом серебре, опоясывающем запястье, готовые в любой момент ослепить и шинигами, и Пустого сияющей стрелой.
Но если Свет - доблестный Отец, то Тень - милосердная Мать. Тень укрыла собственных детей и вот уже тысячу лет обманывает мир мёртвых с самозванцами-богами, его населяющими. Тень всегда примет в свои объятия истощённого боем сына, позволит ему залечить раны и отправиться в новый поход. Тень неосязаемой завесой окутала Сейрейтей, запрещая шинигами даже думать об Империи, взращённой в её пределах.
Но теперь Килге Опье - Штернриттер "J" и капитан Первой Ягдарми - показывает Тени, что времена изменились. Шаттенберайх принимает гостя-шинигами. Впервые. Подарок это или осквернение священного места - хорошая тема для долгой полемики, насквозь пропитанной софоложеством.
Килге не до дискуссий. Он выполняет приказ.
"Тень расступается, и квинси с шинигами оказываются во дворе Зильберна". Где ошибка? Правильно, ничего не расступается. Всё это место и есть Тень. Что не мешает ему быть наполненным дневным светом.
Килге, фактически запрыгнувший в Шаттенберайх на хиренкьяку, скользит ещё пару метров, после чего отталкивает Первую Кенпачи.
Пытается. Не вышло заметить сразу, но дьяволица вцепилась в него не хуже озлобленной собаки. Падая, она увлекает Опье за собой. Картина маслом - шинигами на земле, квинси на шинигами. Почти мило, если бы не рапира из рейши в сердце последней.
- Капитан?..
Что ж, фактически, приказ выполнен. Унохана Ячиру находится в мире квинси, и самостоятельно она отсюда не выберется. Самое время заняться другим вопросом, очень острым, впившимся в кожу тонкими пальцами пленницы.
Выживанием.
- Капитан, это же?..
Килге быстро оглядывается. Нервная усмешка - вокруг солдаты Первой Ягдарми, не так давно переродившейся. От старого состава остался лишь сам Опье, новый частично набирался из отличившихся бойцов других Охотничьих Отрядов, частично из курсантов, обучавшихся специально для этого.
Вот вам, черти, глядите. И вам тоже не только за Пустыми бегать придётся. Берите пример с капитана, он кого угодно поймать может. Для закрепления эффекта осталось закончить миссию с головой на плечах.
- Кресты к бою! Атакуйте без остановки!
Секундное оцепенение подчинённых звенит в ушах чудовищной тишиной. Самая долгая секунда в жизни, не иначе. Но солдаты тут же приходят в себя, готовя оружие. И сам Килге формирует в левой руке Хайлиг Пфайль - действовать надо быстро.
Достаточно быстро, чтобы хватка удушающего, тяжёлого страха не обездвижила все конечности.
Банкай, разлагающий плоть. Синее пламя, испепеляющее тело на уровне рейши. Рапира, пронзившая сердце.
Три раза Унохана Ячиру должна была умереть. И не умерла.
Само существование этого чудовища - одна большая насмешка над фразой "если этому можно пустить кровь, это может быть убито".
Получает раны, но не умирает. Идеальный концепт богини войны.
Солдаты атакуют вяло. Понимание проблемы приходит быстро - опасаются попасть в своего капитана. Что уж там, даже среди Штернриттеров лишь один настоящий снайпер - так чего ждать от никчёмной челяди?
Всё приходится делать самому.
Хайлиг Пфайль в руке - преданный хозяину и смертоносный для врагов. Килге пересекается взглядом с Ячиру... и начинает раз за разом вгонять сияющее рейши то в одну, то в другую её руку. Движения несобранные, дёрганые.
Быстрее! Быстрее!!! Отпусти же меня, чёртова ведьма!
Капли пота стекают по вискам. Другого плана нет. Но будь она хоть Богом Смерти, хоть самой Смертью - с порванными сухожилиями никакой мёртвой хватки не выйдет. Если бы не выходящее за рамки здравого смысла кайдо, то проблемы не стояло бы вовсе, но стоит пальцам Кенпачи ослабнуть хоть на полсекунды - Опье выживет. Всего лишь шаг назад. Один, менос его подери, шаг. А потом... Потом придётся собрать силы для ещё одной Тюрьмы.
Заключительный акт с недописанным сценарием. Человек пленит демона? Демон разорвёт человека? Почему-то в мыслях вертится одна лишь злость на окружающих идиотов. Нет, от них будет польза, несомненно. Хотя бы пару десятков попаданий в неподвижную цель они должны организовать. Возможно, это "перегрузит" целебные возможности демоницы и даст лишние мгновения для рывка назад, когда её хватка ослабнет.
Это и злит. Единственный стоящий квинси в составе Первой Ягдарми полагается на всех остальных, на стадо баранов, что без приказа даже не догадались вести огонь по врагу в поле зрения. Позор, да и только.
Но лучше так. Любой другой вариант содержит излишний риск сдохнуть здесь и сейчас. А в живом виде от Килге больше пользы Его Величеству, чем в мёртвом.

Единственный стоящий квинси из Первой Ягдарми полагается на остальных. И полагается зря. Десятки игл из священного света остаются незамеченными для ведьмы из Готея. Но может ли он полагаться на себя? Рука дрожит как у курсанта, впервые в жизни столкнувшегося с Пустым. Пустым, истребившим пол-отряда и охотящемся за выжившими. Отвратительным, огромным, беспощадным...
Почему? Почему я вспомнил это именно сейчас?
Окровавленная пасть монстра, принадлежащего совершенно другому миру. Безумному, полному смерти и боли, не признающему человеческие законы и человеческий здравый смысл.
Миру, где нет бога, кроме крови, вытекающей из ран.
Килге судорожно выдохнул. Её надо убить. Она не отпустит. Ничего не выйдет. В приказе говорилось - "по возможности доставить живой". Его Величество не будет удовлетворён видом мёртвой Кенпачи в полной мере, но формально миссия будет выполнена.
А Килге останется в живых.
Но приготовления для добивающего удара срываются. Резкое движение, тянущее вниз, оскал демоницы - и боль. Странно. У неё ведь не осталось оружия. У неё не осталось оружия!
Она... перерезала мне горло? Как?..
Секундное оцепенение спадает, и Килге скрючивается, прижимает подбородок к телу - попытка унять странное ощущение на шее. Перепуганный взгляд поднимается к лицу Ячиру.
Кровь. Его кровь.
Губы дрожат, а затем перетекают в сумасшедшую полу-улыбку. Ни шинигами, не квинси не сражаются таким образом. Сучья ведьма выгрызла кусок мяса из его шеи! Вцепилась зубами и выгрызла! Да она, не иначе, сожрёт его после боя! Или даже во время!
- Ха-ха-ха! - в глазах беснуется отрешённое безумие человека, что вот-вот сломается. - Да какого же!.. Ты!..
Удар, толчок - Килге на земле. Очки слетают, отстатки крыльев Фольштендига, значительно потускневших, продавливают землю. Взгляд дёргается вправо. Рапира. Рапира больше не пронзает её сердце.
Это конец.
- Хашвальт!!! - истошный вопль не в силах заглушить шум в ушах, усилившийся стократно, когда Первая Кенпачи нависла над лицом. - Приведите сюда Хашвальта!!! Хашвальта!!!
Ещё один крик - левая кисть раздроблена. Зубы стиснуты, мысли носятся морем голодной саранчи, но ни одна не может сформироваться в идею о том, как выжить. Они лишь пожирают остатки самообладания, насылая десятки тысяч образов - в каждом картина о том, каким способом дьяволица его убьёт.
Ни один не обещает лёгкой смерти.
Блестит сталь. Что ж, если прятать под одеждой нож на чёрный день, то текущая ситуация как нельзя подходит для того, чтобы пустить его в дело. У Дьявола есть не только рога и клыки, но и когти.
- Стой!.. - булькающий хрип, гримаса ужаса и ни единой возможности отвести взгляд от залитого кровью лица Кенпачи. - Стой!..
Лезвие, наполовину вошедшее в тело, замерло. Едва ли из-за слов Килге... Но он всё ещё жив.
- Подожди!..
Надо тянуть время. Солдаты разбежались - те, кто не попал под вспышку смертоносного хадо - и должен же хоть кто-то из них позвать на помощь! Любой Штернриттер сможет хотя бы отвлечь её. А если прибудет кто-то из Штуцштаффель или сам Грандмастер - ведьма пожалеет о том, что не дала спокойно взять себя в плен.
Дыхание даётся с трудом. Но надо дышать. И говорить.
- Ты же... Ты же понимаешь, что я в любой момент могу закрыть нас в Клетке? - спешная речь со сбивающимся голосом не придаст убедительности словам, но должна же хоть капля разума остаться даже у самого кровожадного демона? - Ты убьёшь меня, да! Но ты не выберешься из Клетки! Я в любой... В любой момент!.. Я моментально могу!..
Килге закрывает глаза, хрипло кашляя. Может, если не открывать глаза, она исчезнет? Может, это всего лишь кошмар, навеянный трагедией Третьей Ягдарми, где курсант Килге Опье едва не погиб?
К реальности возвращает вкус собственной крови. Закашлявшись вновь, Килге открывает глаза. Та, что перед ним, не будет торговаться. И она по-прежнему молчит.
- Ты можешь пожалеть об этом! Ты понимаешь, что отсюда никуда не деться? Только!.. Только Шаттенберайх!.. Тебя в любом случае пленят! Самая надёжная камера, самые лучшие оковы! Если ты убьёшь меня, ты только усугубишь!.. Тебе лучше не делать того, за что ты потом!.. поплатишься!
Если бы ещё удавалось не сбиваться через каждые три слова... Но паника нарастает. Потому что она молчит.
- Что ты сделаешь?! В одиночку уничтожишь Ванденрейх? Останешься... Останешься здесь как пленница чужого мира? Героиня! Пожертвовала!.. Осталась здесь!.. И всех убила!.. Ты ничего не сможешь сделать! Ты одна! А здесь!.. Да любой из Императорской Гвардии тебя сомнёт в два счёта! Без твоего треклятого меча!..
По горлу прокатился судорожный комок. Она молчит. Но в её взгляде что-то изменилось. Килге вдруг понял, что только что совершил огромную ошибку.
- Это ведь не я!.. - панически шепчет Килге. - Не я забрал твой банкай!.. Не я! Не я! НЕ Я!!!
Усилие на пределе возможностей, попытка оттолкнуть Первую - но руки будто зацементированы. Не удаётся поднять их над землёй даже на миллиметр. Откуда у неё до сих пор столько сил?!
И почему она до сих пор молчит?!
- Не убивай меня... - голос надорвался, позволив себе целиком окутаться умоляющими нотками. - Я... Я скажу... Я попрошу... Не надо! Я... Я уважаемый человек среди Священных Палачей! Я повлияю на них... Тебя не будут пытать, тебя... - скрежещущий хрип, новая порция крови выходить с кашлем. - Пожалуйста!.. Пожалуйста!!!
Плевать на всё. К чёрту миссию. Если его казнит Император... Это хотя бы произойдёт быстро. К тому же, прямо здесь и сейчас Килге даже не может сформировать образ Его Величества в голове. Всё заполнил страх. Липкий, тягучий, каплями его собственной крови падающий с лица Ячиру на белый мундир. Всё, что угодно. Пусть только она уйдёт. Пусть оставит его. Килге Опье не заслужил такой смерти. И даже больше: никто в мире не заслуживает такой участи - оказаться в руках этой чёртовой дьяволицы, когда она жаждет крови.
- Не убивай!.. меня!..
Почему она молчит?! Почему?! Почему?! Почему?!

Отредактировано Quilge Opie (2017-09-01 15:43:29)

Оторвавшись, наконец,  от бумаг, Хашвальт мазнул взглядом по прозрачно-белой чашке с так и не тронутым с утра кофе, и  с сожалением вздохнул. Но пить холодный, выстывший до абсолютного – он знал это точно, за день в, казалось бы, вполне комфортном воздухе Сильберна  что угодно, не живое, конечно, теряет какую-либо индивидуальность  - отсутствия вкуса и запаха, не стал.  Поморщившись, он  переставил чашку со стола на тумбочку у входа – Хельга уберет – и подошел к окну.
День  стремительно умирал, истекая кровью заката.
Хашвальт поморщился от дурацкого высокопарного сравнения. И откуда только лезет в голову такая чушь?!
Что-то нужно было успеть сделать еще, до того, как настанет ночь. До того, как свет сменится непроглядной ни для кого, кроме него, темнотой.
Хашвальт, прикусив нижнюю губу, прокрутил в памяти события дня - точно ли ничего не упущено?
Нет.
Базз-Би и Опье еще не вернулись. Лучше бы им вернуться до темноты, лучше бы справиться с ведьмой-синигами,  лучше бы…

Лучше бы всему этому не случаться никогда,  – по губам ползет кривая усмешка. Отражение в дверце шкафа пожимает плечами – «мол, случившегося не изменить, остается лишь балансировать на кромке, не позволяя себе – и не только  - рухнуть в гибельное марево, порождающее ночные страхи. А значит – не дрейфь, Юго, делай, что должно».
По нервам будто дернуло током – сместились Тени, пропуская кого-то.
И чуть ли не в тот же миг навалилось тяжелое предчувствие беды.
Что там?
Отражение в стеклянной дверце беззвучно дернулось, будто его огрели плетью, беззвучно обернулось к двери и исчезло, мазнув по комнате  тяжелым промороженным  взглядом. 

Он стремительно шагнул к двери, на мгновение остановился перед ней, пытаясь понять, где дисбаланс, и шагнул в тень, в последний миг не услышав даже – ощутив едва ли не всей кожей раздирающий душу истошный вопль: «Хашвальта! Хашвальта сюда!».
Он был уверен, что способен узнать по голосу, если не кого угодно, то уж Базз-Би точно. Но сейчас даже под угрозой аусвелена он не смог бы ответить, кому принадлежал исполненный звериного ужаса крик.

И это пугало его самого.

… Коридор, переходящий в холл, полон животного ужаса, запаха крови и мертвых тел.
Ягд Арми явно кто-то проклял… - пронеслось в голове. Не везет им.

По крови неприятно скользит нога, Юграм, старательно не думая  - не думая! – кому принадлежало, например, вон то тело, в заляпанной красным форме и обгоревшим до неузнаваемости лицом, - тянет из ножен меч, прыжком преодолевая расстояния до клубка из двух сцепившихся тел.

Удар ногой должен бы расшвырять сцепившихся в стороны.
Но кто знает, на что способна первая Кенпачи?
В том, что это именно она, у Юграма нет сомнений.
В том, что задыхающееся от страха, боли и желания жить существо – это Килге Опье – тоже.
А где?..
В клинке двуручного меча, который он с адреналиновой легкостью удерживает в одной руке, отражаются его собственные широко распахнутые глаза.
Живые и яркие.
- Прекратить!
[NIC]Jugram Haschwalth [/NIC]
[STA]Грандмастер[/STA]
[AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0016/e7/61/58-1487963704.png[/AVA]

Отредактировано King of the Souls (2017-09-07 09:50:37)

Удар, пришедшийся прямо в зияющую рану на боку, отбрасывает прочь от жертвы. Новый участник импровизированной пьесы не оставался незамеченным, но Ячиру слишком увлечена, чтобы обратить внимание. Демоница катится по гладким плитам, оставляя кровавый след. У стены садится, сплевывает чужую кровь. Кровь квинси на вкус такая же, как шинигами или людей. Демоница успела испробовать все.

- Кавалерия прибыла, - взгляд на белого рыцаря из-под спутанных волос  прям и весел. Рукой Ячиру вытирает губы и смеется, смеется окровавленным ртом, до слез смеется. Партия сыграна, сложите фигурки в коробку.

Белое хаори все еще на ней, висит рваной тряпкой, пропитывается кровью из раны на боку и многочисленных порезов на руках. Символ Четвертого на спине смотрится злой насмешкой. Четвертый отряд, милосерднейший из всех, не учавствующий в боевых действиях. Безобидный и ласковый. Его (бывший?) капитан сидит на полу во дворце квинси, с одной стороны расплывается алое пятно, а она смеется, трогая бок, и ладони оставляют красные отпечатки на белом камне.

Война закончена для тебя, Ячиру.

Она и сама знает, что свежий противник ей не по силам. Не сейчас. Не так. Не когда она сидит в луже собственной жизни, вытекающей из дыры, ведущей в самое сердце, а противник вооружен мечом и готов к бою. Победа над предыдущим врагом была наполовину обусловлена его ошибками и страхом. Тут на такое рассчитывать глупо. Иначе Ванденрейх ничего не стоит.

Поэтому она не двигается с места, только смотрит горящим взглядом, как извивается недавний враг, освобождаясь от ножа, как бежит, оскальзываясь, за спину неожиданному спасителю. Пусть бежит. Пусть вновь пришедший увидит, что бывает с его подчиненными, если отправлять их охотиться на Кенпачи. Пусть рассмотрит хорошенько перекрашенный в багрянец мундир и грозное имя на челе. В следующий раз приходи сам, Грандмастер, подставляй свое лицо под удары. А пока-  смотри и представляй неминуемо, что осталось от второго квинси, оставшегося без поддержки на территории врага. И тихим шепотом - тихим, но отчетливо слышным - летит вслед:

- Я еще приду к тебе.

И белому рыцарю, ножиданно серьезно, обрывая смех на полузвуке:

- Вы поймали меня, Грандмастер. Что дальше?

С пола она вставать не собирается. Убивать ее не будут - иначе удар пришелся бы не в бок и не ногой. А тогда - что дальше?

Отредактировано Unohana Retsu (2017-09-11 10:26:57)

Медиков. С губ срывается короткий смешок - её еще и лечить будут? Её - лечить? По иронии судьбы, первыми, кто поможет ей исцелиться после ухода Тенджиро, станут квинси.

Её - лечить. Смешно.

Она прикладывает окровавленную ладонь к ране на боку, но вместо сильного ровного света получается какое-то нервное зеленоватое мерцание. Пальцы отвратительно трясутся. Сил не хватает.
Жалкое зрелище. Что ж, медики и правда не помешают.

- Я не буду драться с вами, Грандмастер. Если вы готовы были разменять жизни двух штернриттеров на одну шинигами - значит, я и в самом деле позарез нужна вам. Мне любопытно, зачем.

Вставать она и не пытается - еще не хватало упасть лицом вниз у ног белого рыцаря. Пожелай он убить ее, он бы еще пожалел - но теперь, в мирной обстановке, просто не хватает сил поддерживать себя. Если можно назвать "мирной" обстановкой пребывание в плену.

А она в плену - сомнений нет, и лучше не обольщаться любезным тоном господина Хашвальта. Все то, что кричал ей герр Опье перед тем, как окончательно потерять разум, тоже припоминается. Что ж, пытать богиню смерти - интересная затея. А главное, так можно развлекаться очень долго и без видимого результата. Так что её ждет что-то куда тоньше и занятнее.

Не поднимаясь с пола, она смотрит на Хашвальта, представляя собой яркий контраст с его сияющей белизной: черное, красное и немного глубокой синевы, в которой прячутся демоны.