Разным Штернриттерам поручают разные задачи. Всё решает ситуация на том или ином фронте бесконечной войны, ведущейся Его Величеством. Не всем посчастливилось принять участие в триумфе над шинигами - блицкриге Ванденрейха, сломившем боевой дух Готея-13. Кто-то может лицезреть лишь последствия битвы. И Килге как раз в их числе.
Сейретей пал. Не всё шинигами мертвы, но город, столько лет считавшийся незыблемым оплотом, проиграл осаду. Десятки, сотни, тысячи мёртвых защитников - все пытались пошатнуть величие Ванденрейха попытками сражаться. Теперь они ещё мертвее, чем были. Боги Смерти, ха. Весьма печально, что шинигами, убитые стрелами квинси, не растворяются в небытии, как Пустые. Это добавило бы столько отчаяния ко взгляду врагов Императора, павших в священной войне...
Хотя, выражения лиц у мёртвых солдат Готея и без того не светятся счастьем. Что, господа "хранители баланса", мысли о перерождении в Генсее не утешают перед ликом смерти? Может, Хайлиг Пфайль, пронзившие вашу плоть, пришлись не по вкусу? Или после победы над Айзеном Соске так сложно поверить, что вы способны проиграть? За очками, сверкнувшими бликом от закатного солнца, - полные равнодушия глаза, а на лице Килге лишь едва различимая усмешка. Зрелище завораживает, конечно... Но "J" не принимал участие в крушении Сейретея, потому не может целиком отдаться ликованию, даже при столь замечательном виде вокруг. Победа тех, кто тут сражался? Конечно. Победа Его Величества? Несомненно. Однако, не победа Килге.
У него своя победа, в своей миссии - но не праздновать же её вечно? Вастолорд из числа бывшей Эспады доставлен в Зильберн, Опье прощён Императором, служба продолжается дальше. Не случилось ничего сверхъестественного. Ничего, что позволило бы предаться празднеству вместо принятия следующей миссии от Отца всех квинси.
Под ботинком что-то хрустнуло. Килге неторопливо убрал ногу. Ох, какая неосторожность. Взору предстал треснувший брелок в форме сердца, лежащий совсем рядом с мёртвым солдатом Готея. Похоже, тот держал безделушку в руке до последнего вздоха, пока ладонь не разжалась сама. Пара секунд - брелок в руке Штернриттера, кажущийся теперь ещё нелепее, ведь на нём кое-как намалёвано женское имя. Шинигами, написавшая это, явно прогуливала занятия по каллиграфии в Академии. Килге степенно оглядел незамысловатую вещицу. Из мира людей, возможно. Некоторые студенты Академии, проходящие стажировку в Генсее, только и ждут момента, как бы ухватить что-то, а затем хвастаться перед сокурсниками находчивостью и хваткостью. А может, сделан тут. Понемногу, постепенно Сейретей перенимал какие-то вещи из Генсея, пусть и отставал по времени. В каких-то аспектах - на несколько веков.
Опье покрутил брелок ещё пару секунд и выкинул, потеряв всякий интерес. Должно быть, владелец этой штуки в последние моменты жизни думал о возлюбленной, которую он не способен защитить от квинси.
Прекрасно. Это достаточно жалкая смерть, в самый раз для шинигами.
Килге бросил косой взгляд на напарника по заданию. С одной стороны, проблемный тип этот Баззби. Слишком импульсивен, слишком несдержан... слишком много себе позволяет. Для Штернриттера непозволительно подвергать сомнению слова и действия Его Величества. Но бойцовскому петуху в лице "H" по какой-то неведомой причине этого никто не объяснил. Чудо, что он до сих пор не казнён за своеволие и уже чёртову тучу лет остаётся в рядах Звёздных Рыцарей. Воистину, Император бывает столь милосерден к непослушным детям, что те слишком много начинают о себе мнить.
Но не Опье осуждать действия Баха. Коли он считает Баззби достойным сохранения титула Штернриттера - так и должно быть. К тому же, в битве "Н" великолепен, что сейчас и требуется.
Цель очень сильна.
- Боюсь спросить, зачем тебе это, - взгляд Килге буравит шеврон с символом одиннадцатого отряда. - Искренне надеюсь, это не трофей, символизирующий славную победу. Гордиться победой над лейтенантом...
В голос проскользнула толика иронии, и Опье даже не стал заканчивать фразу. Впрочем, особого желания язвить и нет - вполне может быть, шеврон нужен для какого-то плана. Может, он носит его на случай встречи с шинигами одиннадцатого отряда? Показать им, что осталось от лейтенанта, вывести из себя. Вроде как, сомнительно, чтобы Баззби понадобилась такая хитрость, а с другой стороны - Килге прекрасно помнит, по какой причине он проиграл Джагерджаку. Грех обвинять такой план в несостоятельности, уж ему-то...

Режущие глаза, лучи кроваво-красного заката падали на лицо капитана, но тот не спешил их открывать. Казалось, будто весь мир наполнился новыми красками, отображающими всю суть последних событий. Недавно еще живые, но уже бездыханно лежащие неподвижно на земле окровавленные товарищи, предавали яркости к картине, нарисованной гордыми квинси. Лишь тепло, исходящее из рук капитана Уноханы, и приятное жжение от недавно залеченных ран уводило Зараки куда-то прочь от реальности, туда, где малютка Ячиру еще сидела на плече, улыбаясь, словно младенец в руках у матери.

Все бы нечего, если бы не эта нагнетающая обстановка на душе и непонятные слабые толчки, исходящие из меча Зараки. Скорее всего, Нозараши, так же как и Миназуки, жаждал битвы между этими двумя, но к счастью, Кенпачи не понимал данное рвение своего зампакто, просто не предавая этому значения. Левой рукой, он аккуратно нащупал на земле свою повязку, которую он выбросил, когда хотел отодвинуть в сторону Главнокомандующего. Аккуратно и надежно привязав её на место, его глаза, наконец, открылись. Он быстро осмотрел свое тело, чтобы убедиться, что Унохана хорошо справилась со своей задачей, посмотрел ей в глаза, будто говоря спасибо и, устремил свой взгляд куда-то вдаль.

В отличие от большинства шинигами, Зараки почти не умел чувствовать духовную силу противника, особенно если он входит в ажиотаж во время битвы. Но сейчас, когда повсюду было очень много разнообразных реацу, которые, смешиваясь и переливаясь друг с другом, могли помешать даже самому опытному пользователю данной способности найти источник искомой духовной силы. У Зараки была другая особенность: он, словно животное, ищущее битвы, мог всегда почувствовать приближение противника, что случилось и сейчас. Возможно, Унахана уже могла почувствовать реацу двух квинси неподалеку, а может она просто поймет по глазам своего напарника, что что-то не так, но в любом случае пойдет за ним.

Словно пес, сорвавшийся с цепи, которого долго держали голодным в неволе, Зараки сорвался с места, отталкивая в сторону капитана Унохану. Он бежал настолько быстро, что скорость можно было сравнить с шунпо, хоть ранее Кенпачи его никогда не использовал. Запах битвы становился все ближе и ближе. Вон они, за той грудой камней.

Будто бульдозер, врезавшийся в стену, Кенпачи появился за спинами двух квинси. Разлетающиеся в разные стороны камни, вновь подняли клубы пыли, скрывая всех участников друг от друга легкой завесой. Через несколько секунд она спала и на лице Зараки появилась дикая улыбка, в которой отражалась вся его сущность. Жажда убить переполняла тело и душу, поэтому, не сказав и единого слова, капитан начал медленно идти в сторону недругов. Он опустил конец острия своего длинного меча на землю и тот начал издавать характерный скрежет. Кенпачи продолжил идти дальше, бросая взгляды то на одного квинси, то на другого, будто выбирая жертву.

Забавное создание - этот Баззби. Не знай Килге об его отношении к службе Ванденрейху, решил бы, что дело в зависти. Но нет, нет. Скорее, банальная злость. Должно быть, не самая приятная ситуация, когда отчитываешься о гибели человека, на чьи поиски тебя отправили, а безвременно усопший вдруг является во всём великолепии. С вастолордом в качестве сувенира. С учётом, что Баззби относится к Килге не то, чтобы хорошо. “Знать не желаю”, да? Напрасно. Триумф Опье - превосходный урок для любого Штернриттера. Урок, как извлечь из полного провала пользу для Его Величества.
Не самая лестная оценка сил шинигами вызвала лишь ехидный смешок. Что Баззби ожидает от рядовых и офицеров? Столпы, держащие на себе всю силу Готея - капитаны. Но и те, в большинстве своём, не ровня Штернриттерам, когда нет возможности использовать банкай. Разгром при таком положении дел неминуем.
Только вот… недооценивать текущую цель - колоссальная ошибка. По-хорошему, для столкновения с Уноханой Ячиру стоило отправить больше двух Рыцарей. Демон тысячи стилей кендзюцу, спрятанный за обликом милосердного врачевателя - теперь, после смерти Главнокомандующего, это самый сильный противник в числе всех врагов Ванденрейха. Безусловно, есть двое из Особого Военного Потенциала, что могут стать ещё сильнее… Но если война продолжится в нужном темпе, они попросту не успеют раскрыть свои возможности. Сейчас, если говорить о прямой боевой мощи, на первом месте Унохана. И при этом она ещё и великий медик!
Но приказы Его Величества не обсуждаются. Коли отправлены лишь Баззби и Килге - Бах считает их силу достаточной для такого задания. Не дозволено сомневаться в собственных силах тому, в кого верит сам Император!
- Не думаю, что сами шинигами считают Готей… потерянным, - Килге поправил очки, окидывая взглядом труп какого-то офицера. По выражению лица, по гримасе непередаваемого ужаса ясно читается почерк шрифта “F”. - Уверен, они будут цепляться за самые фантомные шансы. Будут ждать, что Куросаки Ичиго что-то сделает, Урахара Киске что-нибудь придумает. А Нулевой Отряд спустится с небес подобно чудесным светлым ангелам, что развеют тени Шаттенберайха. А что касаемо Кенпачи… Какого именно?..
Килге умолк. Мощный источник духовной силы зажёгся на границе восприятия реяцу, приближаясь сверхскоростным поездом. Спустя пару секунд вспыхнул ещё один, также начавший движение к квинси стремительными скачками. Шинигами. Капитаны. Опье бросил взгляд на Баззби - вот она, крупная рыба! Смотри, не упусти!
Сзади раздался грохот - первый прибыл. Не разворачиваясь, Килге уже знал, кого судьба подкинула Штернриттерам. Только один шинигами в Готее может показать подобный способ появления. И уж не всякий источает жажду убийства, кричащую настолько громко.
Килге неторопливо развернулся, осматривая с ног до головы его: когда-то - Кенпачи из Зараки, бродягу, оставляющего за собой вереницу смертей других бродяг, а теперь - капитана одиннадцатого отряда, заслужившего место в Особом Военном Потенциале. Но положение куда осложнилось с появлением второго капитана.
Унохана Рецу. Унохана Ячиру. Унохана Кенпачи.
Казалось бы, чем не радость? Цель пришла сама! Но битва с двумя такими противниками смотрится сомнительной затеей.
- Так вот: какого именно Кенпачи ты имел в виду? - со злой иронией продолжил Опье. - Здесь, как видишь, оба. Ткни пальцем в нужного.
С другой стороны, кто говорит о битве два-на-два? Здесь, всё-таки, Штернриттер “J” присутствует. Спровоцировать Зараки. Как только он окажется вблизи - запру его в тюрьме, с такого расстояния не увернётся. А там уже будем непосредственно задание выполнять.
- Мои приветствия капитанам Готея! - улыбка, полная фальши, без каких-либо помыслов её скрыть. - Похвально, что вы не прячетесь перед лицом опасности. Хороший пример для подчинённых рангом ниже. Сколько солдат осталось в вашем распоряжении?.. Тысяча, две? Боевой дух - это единственное, на что вы в принципе можете уповать, стоит поддерживать его на должном уровне.
Килге перевёл взгляд на Зараки, старательно делая вид, что вдруг - совершенно внезапно! - вспомнил кое-что. Брови изогнулись треугольником, и Опье указал на шеврон в руке напарника.
- Да, говоря о подчинённых… Капитан Зараки, пользуясь случаем, передаём привет от вашего лейтенанта! К сожалению, это всё, что мы можем передать от малышки Кусаджиши. Мой товарищ, - Килге коротко глянул в сторону “Н”, - имеет привычку и, что самое главное, возможность обратить противника в маленькую кучку пепла. Поэтому, приношу извинения от нас обоих за невозможность её похоронить.
Угрызений совести от натравливания Зараки на Баззби не ощущается. Он сильный, от одного рывка, пусть и очень яростного, не рассыпется. Зато Килге получит превосходную возможность использовать шрифт. Если Баззби не увидит исключительной пользы в такой провокации - это проблема его недалёкого ума.

Гости в один голос утверждали, что Ячиру больше нет в живых. Один из них, прицельным броском в сторону капитана, даже передал доказательства в виде шеврона его лейтенанта. Поймать его было просто, но понять, ложь это или провокация не переставлялось возможным, так как волна отчаянья накрыла Кенпачи с головой. Он не понимал, как такое могло произойти? Почему Ячиру так легко сдалась этим квинси? И почему Унохана совсем не изменилась в лице, услышав это? Зараки, глядя на своего бывшего учителя, решил не делать поспешные выводы и держать себя в руках.

Внимательно осмотрев шеврон, Кенпачи привязал его к рукояти своего зампакто. Подняв правую руку, в которой надежно держалась длинная катана, он закрыл от глаз свисающим шевроном кроваво-алый закат, который так красиво расстилался по вечернему Готею. Не отводя глаз от шеврона, он обратился к Унохане: - Как я понимаю, оставлять их в живых больше не имеет никакого смысла. Опустив меч перпендикулярно земле, он указал им на Баззби и, с улыбкой, продолжил: - Тогда я возьму на себя этого выскочку, который так любит языком молотить. Вновь опустив кончик меча на землю, Зараки медленно пошел в сторону двух квинси, издавая уже знакомый всем скрежет. Он был уверен, что Унохана поймет его  и займется вторым, пока он будет избивать несчастного Баззби.

Шаг за шагом, все ближе и ближе, все сильнее и сильнее  загорались глаза Кенпачи желанием к битве. Сейчас, когда он наконец-то  отдохнул и вылечил свои раны после боя с Гремми, ему требовалась хорошая разминка, которую был обязан обеспечить этот несчастный квинси.

- Ближе, Зараки! На тебя мне хватит и одного пальца, - произнес Баззби, будто подливая масла в огонь, который быстро разгорается в лучах кроваво-алого заката. - Я тебя твоими же кишками задушу, поджигатель хренов. - говорил капитан, глядя в хищные глаза худого, но жилистого квинси.

Когда до цели оставалось около десяти метров, Зараки остановился. Лицо его было серьезным, как никогда. Вновь, вознеся меч над головой, он посмотрел на оппонента и улыбнулся. - Только попробуй умереть быстрее того четырехглазого. Я тебя из-под земли достану и снова убью!

Шаг вперед опорной ногой, и громадная катана полетела вниз, создавая приличную ударную волну, наполненную желтой реацу, которая стремительно понеслась к цели, оставляя за собой ров на земле. Эта атака была слишком простой и не должна была даже попасть в цель, поскольку ловкости квинси нет равных, и увернуться от нее не составит труда, особенно Штернриттеру. Но все же она должна была заставить Баззби сменить местоположение или контратаковать, поскольку его стойка, будто змея, готовящаяся к броску, немного настораживала Кенпачи.

Хвала Баху, хвала Незримой Империи, хвала роду квинси! Импульсивный, дерзкий и - по мнению Килге - недалёкий "Н" догадался вплести своё участие в провокацию. Наспех придуманную, но от того не менее эффективную! Вывести из себя кровожадное чудовище, имеющее столь смехотворную, но настоящую, неподдельную слабость - тяжёлым трудом такое не назовёшь. А примитивные возгласы обезьяны с ирокезом, пожалуй, покажут даже большую эффективность, нежели более тонкие попытки уязвить. Что ж, должна же быть от Баззби польза? Надо использовать возможности каждого в Ванденрейхе по максимуму. Умеет только воевать и плеваться ругательствами? Пожалуйста! Лишь бы на пользу дела квинси!
Комментировать манипуляции Зараки с шевроном - нет уж, простите. Видано-невидано этих сентиментальных глупостей, что шинигами позволяют себе тут и там. Солдаты? Военная организация? Будь оно так, война с Готеем действительно могла бы зваться войной. А пока всё смотрится как простая формальность... Как набор коротких сценок, призванных показать видимость сражений, и всё лишь для того, чтобы по истечению актёрского запала шинигами добровольно шли на казнь. Лишь бы закончить нелепые терзания в душах и умах! Лишь бы прекратить девять кругов преисподней, заменивших им привычную жизнь!
Зараки выбрал цель. Поступь хищника, обманчиво неспешная перед смертельным рывком. Замечательно. Теперь надо подгадать момент. Не упустить самое лучшее время...
Обратив взор на цель задания, Килге замер. Сейчас он готов поставить все звания, заработанные за время службы, на то, что отчётливо слышит стук собственного сердца. Взгляд Штернриттера наткнулся на глаза первой Кенпачи - настоящей Кенпачи, положившей начало титулу!
Что увиделось в её глазах - не описать ни на одном языке, даже по новой представить в мыслях крайне сложно. Но то, что отразилось от бездонного нечеловеческого взгляда, вобравшего тысячи лет и десятки тысяч смертей, перед ним случившихся, имеет вполне определённое название.
Страх.
Ощущение, будто коллега по ордену - "F", находится где-то рядом и втихую вгоняет в тело шипы, наполненные липким, приклеивающимся к коже страхом. "Демоница-перестарок?" Баззби, она сотне таких, как ты, эти слова в глотку заткнёт...
Яд испарился из усмешки, но сил хватает хотя бы на нервную улыбку. Похоже, придётся подкорректировать планы. Надо трезво рассчитывать силы и не рисковать без нужды...
Сейчас идея поймать в шрифт Зараки и сражаться с Уноханой смотрится безумием. Это чудовище. Нынешний капитан одиннадцатого отряда смотрится ребёнком по сравнению с ней. Монстр. Демон. Дьявол. Этот взгляд сулит только смерть. За те мгновения, что Килге захлёбывался во взгляде Уноханы Ячиру, он на секунду увидел себя - в луже крови, у её ног, с предельно ясно чувствующимся замахом тачи... последним замахом перед неминуемой смертью.
Сколько таких, как Опье, она уничтожила тысячу лет назад? Вряд ли кто-то, кроме ныне почившего Главнокомандующего, убил больше.
Самообладание постепенно возвращается. В конце концов, Килге - Звёздный Рыцарь Ванденрейха! С первостепенной обязанностью - устранять врагов Его Величества.
- Похоже, каждый выбрал себе...
Попытка убрать нервозность из голоса провалилась. Но куда большая проблема в другом. Демон тысячи стилей делает ход, не позволяя вторженцу закончить фразу.
Вены Блюта на пределе, тут и мыслей нет о том, чтобы переключиться на артерии. "Тюрьма" заготовлена - и вот монстр из Готея уже на расстоянии удара. Килге достаёт из ножен саблю - до постыдного спешно, едва ли не панически - подставляя под удар. Сразу же следует скольжение назад, но буквально на пару десятков сантиметров - быть дальше, чем достанет лезвие занпакто, но всё ещё на том расстоянии, с которого не уйти от шрифта "J".
Сабля, обнажённая наполовину, встречает полный холодной смертоносности удар - и ломается, сразу же, с надрывным стоном металла! Безумие!.. - вспыхивает в мыслях. Лихорадочно направляя потоки рейши, Килге схлопывает их прямо перед Уноханой - а затем и позади неё.
Вспышка духовной силы - наконец-то! Наконец, за свечением реяцу не видно взгляда этого демона, вернувшегося из прошлого по души квинси!
Килге отскакивает на несколько метров назад. Считанные миллиметры отделяли от бесславной смерти, самая никчёмная малость! Значит, таким был Готей... Неудивительно, что они сумели отложить своё поражение на тысячу лет.
Килге успел почувствовать себя испуганным ребёнком перед разъярённой львицей - и видит Император, безумная демоница поплатится за это! Такое оскорбление безнаказанным с рук не сойдёт. А пока... пока надо разобраться с другой проблемой.
- Это был... захватывающий опыт, капитан Унохана, - рука предательски дрогнула, когда Килге поправлял очки - и взгляд, упёршийся в первую Кенпачи, до краёв наполнился ненавистью. - Надеюсь, вы не будете шуметь и спокойно дождётесь своей очереди.
Шрифт "J" надёжен, за ним любое чудовище рано или поздно присмиреет. Но даже так, она пугает.
Всё ещё под гнётом увиденного в глазах Уноханы, Килге, сложив руки за поясницей, окинул взором Баззби и Зараки. Вмешиваться рано, стоит присмотреться и - опять же - выгадать лучший момент. А если "Н" не испытает проблем в убийстве Зараки в одиночку - тем лучше.
Хотя, к чему самообман? Килге надо привести в порядок рассудок. От столкновения с безжалостной бездной, чернеющей аурой окружившей первую Кенпачи, он едва не разлетелся на тысячи рваных лоскутов.

Всё буквально предалось огню, когда Баззби с силой грохнул ногой по земле. Тело обдало неприятным теплом, даже жжением, исходящим из эпицентра вспышки, но далее ничего не произошло. Зараки ожидал более бурной реакции от этого выскочки, но тот всего лишь выпустил несколько стрел. А эта тварь не такая тупая, как казалось.
Отбить эту очевидную атаку не составило труда. Все с той же улыбкой на лице, Кенпачи сделал отмашку левой рукой в сторону и все пять стрел воткнулись в землю в нескольких метрах от него. Убедившись, что больше атак от противника не последовало, Зараки сделал пару шагов, сократив расстояние между ним и Баззби до восьми метров, и снова остановился.
- Когда я приближусь к тебе на расстояние удара, ты умрешь. А сейчас доставай свою световую палку и дерись как мужчина, иначе перед твоей смертью, я тебе все твои стрелы в задницу засуну, лучник хренов!
Атаковать никто не торопился. Все на поле брани прощупывали друг друга, чтобы не оступиться. Баззби, хоть и казался подростком, демонстрирующем свою мощь, но все же оставался довольно рассудительным.
Единственное и очень важное преимущество, которое сейчас имели эти квинси в своих ножнах - это информация. Они знали о капитанах все, что необходимо, именно поэтому погибло столько офицеров и солдат на этой войне. А что шинигами знали о квинси? Практически ничего нового со времен первой войны.
Наблюдая за Уноханой и Килге, он постоянно был в готовности помочь своему бывшему учителю. Никто не смеет её убить, кроме самого молодого в клане Кенпачи. Зараки начал даже завидовать. Зависть его была в лице Килге, когда тот пытался сражаться против кого? Против демоницы? Против той, которая убивала сотнями таких же самонадеянных квинси, как эти двое? Сколько пало от её меча? Сотни? Тысячи? Миллионы? Не важно! Порой Зараки самому не верилось, что он сможет победить её когда-либо. Но все же он понимал, что она - это всего лишь ступень в жизни, на которую необходимо наступить так, чтобы та сломалась и никто другой на нее больше не ступал. А вот стать заменой той ступени или пойти дальше вверх по лестнице, ведущей в никуда? Возможно, это будет главный вопрос, после боя между этими двумя. А сейчас...
- Ну что встал, лучник? Используй свою самую сильную способность. Удиви меня настолько, чтобы я смог снять повязку с этого лица! - указав левой рукой на повязку, сказал капитан. В правой руке меч сидел крепко, надежно. Полная концентрация. Главное вовремя среагировать, если этот задрот решится на подобный шаг. Атаковать самому пока нельзя. Нужно понять, что может быть интересного в кармане у Баззби. Главное преимущество у этих двоих - информация по нам двоим.

В руке сломанная сабля. Опять. Килге внимательно разглядывает несколько сантиметров клинка, оставшиеся на месте. Клыки демона первой же попыткой перекусили оружие - никаких сомнений, следующий укус нацеливался на глотку.
Не самая достойная смерть для Штернриттера - попасться на пути безумного чудовища и оказаться разорванным на части.
Но теперь всё иначе! Демон заперт в клетке, чудесном даре Императора верному сыну. Безумие первой Кенпачи заставит клетку выть, раскалит до боли каждую частицу рейши - но не вернёт свободу. Ни гнев на Тюремщика, ни яростное желание битвы, ни возмущение от невозможности рубить врага... Любые эмоции бессильны против безжалостной силы Его Величества, пылающим пером вписанной в душу каждого Штернриттера.
Император заботится о детях, вверивших ему свои жизни. Килге не забудет чувства благодарности Отцу рода квинси, чья опека только что защитила и спасла.
Краем глаза видно, как Унохана Ячиру бросает вызов воле Его Величества. Одно заклинание, другое, третье... Наконец, высокоранговое хадо - духовное давление от него, несомненно, способно вызвать трепет, да только шрифт "J" не пустит наружу ни капли реяцу. С каждым путём разрушения ехидная ухмылка становится всё отчетливее, и в итоге Опье чинно подходит к собственному творению, внимательно разглядывая сквозь прутья из рейши её, основательницу титула Кенпачи. Но теперь - всего лишь очередную заключённую, пойманную Священным Палачом!
- Я же просил вас не шуметь, капитан Унохана, - поднятые брови подчёркивают мнимое удивление от непослушания.
Губи кривит презрительная усмешка - смеёшься, Кенпачи? Тебе весело? Будет ли тебе так же весело, когда Его Величество поставит тебя на колени? Самодовольный, надменный взгляд сквозь стёкла очков - сложно скрыть чувство величия, заполнившее мысли Килге. Не так уж грозен "сильнейший шинигами поколения", когда клыки и когти лишь бессильно скребут по прутьям клетки!
- Вы знаете, почему я прямо сейчас не открою Шаттенберайх под вашими ногами и не отправлюсь с вами в Зильберн? - голова опущена, взгляд поверх очков выжидает окончания нездоровой радости. - Я хочу увидеть ваше лицо, когда он, - перст пару секунд указывает на Зараки, что пока вместо боя лишь хрипло разглагольствует на вольные темы, - погибнет на ваших глазах. Особый Военный Потенциал, Кенпачи из Зараки, единственный достойный наследник титула. Чтобы вы, отправляясь на свидание с Его Величеством, чётко осознавали, что имя "Кенпачи" уничтожено нашими руками. Один Кенпачи мёртв, другую ждёт участь хуже смерти.
Килге с показушным безразличием отвернулся от Уноханы - пройденный этап, свершившаяся победа, более недостойный внимания противник. Сабля - то немногое, что от неё осталось - отброшена в сторону. Досадно, да, но не больше. Килге уже возводил лестницу к триумфу, выкидывая сломанное оружие.
Возможно, это добрая примета.
Во взгляде, переводимом с Баззби на Зараки, сквозит недовольство. Один славится боевым нравом в Ванденрейхе, другой и вовсе заявляет права на имя "Кенпачи" - а где, собственно, битва? Опье даже разочарован, отчасти. С другой стороны, по возвращению можно будет уколоть Баззби: ну надо же, побоялся вступить в настоящий бой, пока не вмешался Килге Опье! Это изрядно подпортит репутацию "Н" как боевитого и воинственного Рыцаря.
- Приношу извинения, что задержался, капитан Зараки! - фальшивое дружелюбие в голосе, неискренняя улыбка на лице, руки театрально разведены в стороны - Уверен, для вас нет ничего интересного в битве с одним противником. Исключительно ради вас я поспешил утихомирить капитана Унохану и присоединиться к моему верному другу и товарищу, - ехидный взгляд скользнул по Баззби, - Простите его за нерасторопность в бою, он бывает несколько робок в новых знакомствах.
По правде говоря, именно для "Н" в этом бою закреплена главная роль. В прямом столкновении он намного сильнее Килге. Но пока Баззби не сражается в полную силу, Зараки остаётся проблемой. Потому Опье провоцирует вспыльчивого Штернриттера с нелепым ирокезом - давай, действуй! Да, разозлится-то он на Килге, но Зараки не даст ему момента напасть на "очкастого мудилу" - не тот склад характера, чтобы смотреть на стравленных врагов и оставаться в стороне.
Крест квинси показывается из рукава - синее свечение всё ярче и ярче от секунды к секунде. Килге неспешно собирает рейши из воздуха - лезть на рожон не стоит. Килге атакует - и, возможно, Зараки раскроется для удара. Вот тогда пускай действует Баззби с полными штанами убойного огненного арсенала.
В ладони сплетается рукоять рапиры из рейши, следом - лезвие. Вокруг лезвия формируются пять Хайлиг Пфайль, расположенных идеальным образом: проведи от них линии к рапире - получишь крест квинси. Да, Килге падок на демонстрацию символики Ванденрейха.
Соваться в ближний бой - только при необходимости. Рапира - как раз на тот случай, если необходимость случится внезапно. А пока пять Священных Стрел, усиленных артериями Блюта, срываются с места и летят в сторону Зараки. Две целятся в правую руку - возможно, удастся ослабить противника, заставив драться неосновной рукой. Ещё две - в ноги, с намерением усечь подвижность. Ну и одна - прямиком в голову. На удачу. А вдруг?

Все происходит  очень быстро. Сквозь сладостное предвкушение схватки – настоящей схватки, такой, от которой кровь вскипает в жилах раскаленной лавой, сердце стучит сильнее и каждая клеточка тела наливается почти болезненным ощущение жизни -  Кенпачи едва различает происходящее.
Бурлящее мельтешение сил – Унохана Ячиру не на шутку схватилась с очкастым. Неужели он, Зараки, ошибся с выбором противника?
Соленый привкус сожаления на губах.
Впрочем, неважно.
Воздух дрожит. Пахнет озоном.
Сквозь  рокот стучащей в ушах крови он различает голос Уноханы, произносящей  заклинания.
Оглядывается  - на мгновение.
Пользуясь этим, квинси хреначит волной  обжигающего жара. 
Я тебе что, курица-гриль?!
Все вокруг плавится, принимая самые немыслимые формы. Ни один шизофреник не сумел бы такое вообразить.  Реальность – гораздо изобретательнее человеческого разума, чтобы там не думал себе зануда-Куротсучи и иже с ним.
Кокон реяцу, окутывающий Кенпачи, подрагивает,  как  воздух над асфальтом в знойный день. Волна пламени  обволакивет со всех сторон – распадаясь.  Раскаленный воздух царапает глотку.
- Сражайся или умри! – злое веселье вспыхивает  в глазу, не прикрытом повязкой.
Хрена с два.
Квинси стремительно перемещается, норовя ударить в спину. Подло.
И глупо.
Кенпачи сбивает удар огненного клинка взмахом  занпакто – будто отмахиваясь от назойливого насекомого.
Неожиданно – но это оказалось труднее, чем он ожидал.
Тем лучше.
Смеясь, Кенпачи продолжает движение, превращая защиту - в нападение.
Этот недоносок еще успевает переругиваться со своим напарником???
- Это все,  на что ты способен, ушлепок? Да вашему Императору лучше было набрать недоносков из Четвертого , чем такую никчемную шваль, как ты! – изнутри вскипает хохот.  Зазубренный клинок, светясь желтой яростью, со свистом рассекает выжженый воздух у самого лица квинси.
Миг – и все будет кончено.
- Ты – ничто!
- Приношу извинения, что задержался, капитан Зараки! - ну и липкий же голосок у этого второго!
Кенпачи разворачивается, размашисто чирканув мечом по тому месту, где должен был стоять его первый противник. Посмотреть, достиг ли удар цели, некогда.
Ну и черт с ним.
О, становится повеселее!
На лице - почти безумная улыбка, клинок стремительно вращается, отражая стрелы.
- Опять булавки??? Тебе только бабочек ловить!!!
Два шага всторону, чтобы видеть обоих врагов одновременно.
Давайте же, деритесь по-настоящему!
[NIC]Zaraki Kenpachi[/NIC]
[STA]Самый сильный[/STA]
[AVA]http://forumavatars.ru/img/avatars/0016/e7/61/62-1496328603.jpg[/AVA]

Есть у Килге бзик - на правильности. Правильности чего угодно. Поэтому, издевательство над немецким языком заставляет морщиться, равно как и даёт Genehmigung* считать Баззби тупой деревенщиной. Умному человеку такая шутка смешной не покажется.
В то же время, здесь и сейчас поправлять его немецкий говор... Это будет довольно нелепо. И даст "Н" лишний повод посмеяться. Много ли надо дураку, чтобы смешно стало?
Стрелы не находят цель, бесславно разбившись о клинок видавшего виды асаучи. Ничего, ничего. У меня будет ещё много попыток. Бой с Зараки, возможно, затянется - да и пусть! Шрифт способен держать Унохану хоть до Судного дня, а Зараки, постепенно получая раны и истекая кровью, в конце концов упадёт без сил. Они с Баззби могут, как два охотника, поочерёдно вызывать на себя внимание зверя-Кенпачи, открывая его спину для атаки напарника.
Ещё бы чёртов Баззби начал, наконец, драться всерьёз! Пока что Зараки не сказать, что замечает огненного квинси.
Коли быть честным, Опье ему и вовсе около назойливой мухи, но "J" уже сыграл главную роль в представлении. Фактически, он выполнил цель задания. Баззби может ухватить лишь побочный кусочек славы - но ведь тоже о-го-го какой! Победить того, кто ранее одолел трёх Штернриттеров...
Килге ехидно усмехнулся. Право, как будет обидно, если последний удар нанесёт не "Н".
Всплеск силы внутри клетки не может не приковать внимания. Опье задумчиво глядит в сторону клетки. Дьяволица использовала банкай? Интересно... Она в числе тех, чьи банкаи совершенно неизвестны. Стоит ли?..
Перед глазами проносится момент пятиминутной давности. В ушах - звон переломанного клинка.
Нет. Не стоит. Пусть сидит себе дальше в клетке. Жадность может довести до печального финала.
Килге обращает взгляд на Зараки, для острастки запуская три Священных Стрелы, на сей раз - не целясь куда-то конкретно. Баззби совершенно не старается. Опье собирался было крикнуть нечто уязвляющее, но внезапно замер.
Шрифт воет. Кричит, рыдает, агонизирует!
На лбу выступают капли пота. "J" медленно разворачивается - невозможно! Никак, ни при каких обстоятельствах! Невозможно!!!
Клетка тает. Можно даже сказать - плавится. Бесформенные сгустки рейши осыпаются на землю, и из разъевшихся прутьев выходит...
Она.
- Ты!.. Не имеешь права!.. - необычайно высоким голоском выкрикнул Килге.
Ничего лучше сказать не вышло. Никто и никогда не покидал шрифт Тюремщика без его разрешения! Как?! Как это получилось?
Банкай. Это и впрямь банкай. Дрожащая рука нащупывает медальон. Так, значит? Нервная усмешка появляется на пару секунд. До того момента, как Опье, наконец, обращает внимание, что происходит с Уноханой.
Сумасшедшая! Ха-ха-ха! Всё просто! Она всего лишь сумасшедшая! Этот банкай уничтожает и её тоже! Безумная, безголовая дьяволица!
Килге смеётся нездоровым смехом. Его Величество имеет первоклассное чувство юмора! Посылать двоих квинси? Против ЭТОГО?!
От того, чтобы не тронуться умом здесь и сейчас, спасает боль. Несмотря на вены Блюта, губительная аура Миназуки вгрызается в кожу. От неожиданности медальон выскальзывает из рук, гулко падая на мощёную дорогу Сейретея. Килге всматривается в руки, что постепенно лишаются кожи - и мигом срывается в Хиренкьяку, уходя на десяток метров назад.
- Бискиэль!.. - едва ли не молитвенно произносит "J".
Аура Фольштендига успокаивает, позволяет быстрее прийти в норму. И помогает тут же принять решение. Величественные крылья несут Килге ко второму Кенпачи, выходцу из района Зараки.
- Баззби! Банкай! - приказным тоном выкрикивает Опье. - Забери её банкай!
Сам он сближается с Зараки до дистанции ближнего боя - рапира из рейши, ставшая продолжением руки, метит младшему Кенпачи в горло. Не хотелось сражаться с ним на мечах, но... Von zwei Übeln das kleinere wählen.**
Цель - удержать внимание Зараки. Возможно, лишним поводом завлечь здоровяка на себя будет сам факт, что державшийся в стороне Килге перешёл в ближний бой. Кто знает, что может вызвать радость у этих психов-Кенпачи.
Самое главное - чтобы Баззби смог без проблем медализировать банкай Уноханы, чтобы Зараки в этот момент не снёс ему полголовы.
Блют Вене усилен Фольштендигом, но даже он не выдержит этой дьявольской способности. Скорее! Скорее, болван с ирокезом! Пока мы оба не сдохли!

* - (нем.) “разрешение”, “дозволение”.
** - (нем.) “из двух зол выбирают меньшее”.

В голосе квинси задор и азарт. Кенпачи обдает будоражащим запахом  разгоряченного схваткой тела. Битва! Воздух звенит от напряжения.
- А ты быстр! – Кенпачи едва успевает отшатнуться, кожу на спине обжигает болью. – Ты оцарапал меня, квинси!  - на иссушеную землю падают тяжелые капли крови. Во рту появляется кислый привкус железа.
Плевать на раны!
Кенпачи цепляет потяжелевшим взглядом второго.  Ха, да он вот-вот лопнет от самодовольства! Может, у него есть для этого основания?
Нет. Вот он мечет в воздух свои нелепые стрелы. Смех рвется из горла Кенпачи – да что за детский сад? Это – бой?
Не стоит упоминания. Даже взмаха мечом – беспомощно ткнувшись в кожу, стрелы очкастого квинси тают, будто растворившись в этом смехе. 
- Ты не способен на большее? Тогда умри! -  изрубленный клинок безымянного меча рассекает раскаленный от потоков рейши воздух.
…Шепот-шелест. Оглушительный, как грохот рушащихся стен Сейрейтея.
Небо рушится на землю. Небо плавится, стекая едкой стеклянистой массой.
Миназуки. – тихий голос. Банкай?! – удивление столь велико, что Кенпачи на мгновение – долгое-долгое, тянущееся добрых секунды три – застывает, обернувшись на звук.
Пространство меняет форму, пожирая самое себя. Растекается сочащейся ядовитым дымом клокочущей массой. Это – смерть.
Она выходит из смрадного марева, пугающе-великолепная, умирающая и воскресающая одновременно.
Ее дыхание обжигает. Ее взгляд заставляет кожу клочями слезать с искореженных мышц. Впрочем…
Смерть на его стороне. Он чувствует сеть заклятья .Щит. Надолго его не хватит – но надолго и не нужно.
Убийство – дело короткое.
А вот надменный квинси, истерически вопя какую-то чушь,  в панике ломится подальше. Беги, беги, трус!
Кенпачи хохочет, безымянный меч вновь занесен для удара.
Где-то в безумной дали стонет воздух, раздираемый фольштендингом трусоватого очкарика с надменной мордой.
Плевать! Он слишком далеко, еще настанет время забить ему в глотку его нелепые крылья и засунуть в задницу уе***ный нимб.
Миг – и у горла пляшет, обжигая, острие рапиры. И очкарик – вот он, на расстоянии удара. Кричит. Приказывает. Кому?! Неважно.
Умри же, ублюдок!
Зазубренное лезвие рассекает воздух, наотмашь рубя по протянутой в выпаде руке очкарика.
А мир стынет, замирая на изломе крика. И Смерть останавливается на полушаге – лишенная своего обжигающего дыхания. 
В руке квинси золотом сверкает медальон.
- Черт тебя дери! – неистовый Кенпачи, забыв об очкарике, прыжком преодолевает расстояние до замершего с медальоном в руке квинси.
Опьянен своей удачей?
Нет. Что-то метнув в сторону Уноханы – того, чем стала Унохана, даже Кенпачи старается туда не смотреть,  - квинси разворачивается.
В зеленых глазах пляшет злой азарт.
Он безумен.
Так же, как Кенпачи.
Безымянный меч в руке сильнейшего из Готей-13 дрожит в предвкушении схватки.
[NIC]Zaraki Kenpachi[/NIC]
[STA]Самый сильный[/STA]
[AVA]http://forumavatars.ru/img/avatars/0016/e7/61/62-1496328603.jpg[/AVA]

Пока всё выглядит так, будто Его Величество захотел вернуть двух Звёздных Детей обратно, в лоно божественной души. И если с Баззби всё понятно, то чем такую участь заслужил Килге - не придумать, не узнать. Разве он - не великолепное Дитя, не пример для других Штернриттеров? Разве он не доказал ценность собственной службы, когда доставил Священным Палачам живого вастолорда?
А от формулировки задания хочется хохотать до слёз и до высушенных смехом лёгких. "Унохану Рецу следует захватить в плен, при невозможности взять живой - ликвидировать".
Да ну? Убить её?
То, что мертво, умереть не может. Но всё ещё может убить. Вот в чём чудовищность ситуации.
Зараки больше не вызывает трепета, хоть и галдит о нём в Зильберне каждый второй. Как же, как же, этот монстр одолел троих Штернриттеров! Кенпачи из Зараки, сильнейший шинигами поколения! Не владея даже шикаем, удостоился звания Особого Военного Потенциала!
Нет. Это опасный противник, безусловно. Но сейчас он смотрится лишь безумной машиной, что рубит направо и налево ради самого процесса рубилова. Рубит искусно, хоть и без изысков, рубит насмерть, и сам при этом способен принять тысячу ран, прежде чем упасть.
Да, это опасный зверь. Но ни один зверь не может вызвать клокочущий в каждом нервном окончании страх, как это делает демон.
Килге видит её - первую Кенпачи. И понимает, что не один лишь Император находится за гранью добра и зла.
Зараки рубит - что ещё он может делать? - и Опье резко отводит руку назад, блокируя лезвие асаучи слепяще мерцающей рапирой. Вернее, пытается - от силы удара руку отводит в сторону, а самому Килге приходится взмахом ангельских крыльев переместиться на два метра назад, дабы не подставиться под следующий удар. Краткие мгновения - но как же они тяжелы! Разъедающая аура точит вены Блюта, кожа здесь и там покрывается пугающе чёрными волдырями - ещё несколько секунд, и он сгниёт заживо!
Но давление прекращается. Губительный банкай тонкими струйками рейши уходит в золотистый диск - и Килге по новой учится дышать. Губы дрожат, но всё же принимают форму довольной усмешки. Он ещё жив. Он ещё может выполнить миссию.
Зараки мигом забывает про Тюремщика - отлично! Дьявол с ним, с Баззби, никто никогда не может быть уверен, что отряд вернётся с миссии в полном составе. Главное - исполнить волю Его Величества.
Дьяволица восстанавливается на ходу. Даже аннигилирующее синее пламя не отправило её на тот свет - но должна же она тратить хотя бы часть сил и внимания на то, чтобы восстанавливаться! Расчёт только на это.
Движение в хиренкьяку - Килге перемещается правее, немигающе глядя на предстоящее столкновение со стороны. Оба Кенпачи атакуют Баззби - молодец, петух бойцовский, вышла с тебя польза! Пусть они смотрят на тебя! Пусть они атакуют тебя! Пусть они даже не думают, что я могу представить для них угрозу!
Время - деньги, так говорят в Генсее во многих бытовых и деловых ситуациях. Что ж, в битве время - это жизнь. Либо смерть, смотря как им распорядиться. Пока чудовище времён Первой войны не восстановилось до конца, нужно действовать.
Рывок - скольжение хиренкьяку чуть ли искры не высекает из сейрейтейской земли. Артерии Блюта кипят от атакующей мощи. В паре метров от Уноханы Килге приседает, а затем учтиво склоняется в издевательском жесте. Излишняя театральность - возможно, но цель - укрыться крыльями Бискиэля от возможной атаки. Пускай потерявший душу Миназуки вгрызается в ангельское оперение - это малая цена за возможность остаться невредимым. Килге слева - он не просто так ушёл в нужную сторону несколько секунд назад - и дрожащий синим свечением клинок нацелен прямо в сердце, сбоку.
Ударить. Открыть Шаттенберайх прямо на месте. И отправиться в Зильберн с новоявленной пленницей. А там... Там помогут.
Она не умрёт. Та, что восстала из голых костей... Видят боги и демоны, она не умрёт, даже если это самое сердце ей вырвать.
То, что мертво, умереть не может.

Тень черной птицы метнулась к красноволосому штернриттеру практически одновременно с Кенпачи.
Тень черной птицы дышит отчаяньем, какого бывший сильнейшим из капитанов Готей-13 не мог себе даже вообразить.
Это отчаянье обрушивается на противников, союзников, на самое пространство, заставляя каждую молекулу истерзанного бурлением рейши воздуха визжать от ненависти к происходящему.
Что-то произошло.
Гребаный квинси украл гребаный банкай Уноханы Ячиру!
Здесь двое Кенпачи, двое синигами – но сильнейшим оказался ублюдочный квинси… со своими грязными фокусами.
Что за твари?!
Воздух дрожит от чужого торжества – Кенпачи на миг останавливается, отведя взгляд от безумных зеленых глаз своего противника, – как раз вовремя, чтобы увидеть, как тень черной птицы отчаянно взмахивает мечом.
Крыло  очкарика, безобразное порождение его подлой силы, падает наземь, рассыпаясь голубоватыми искрами.
Ноздри Кенпачи расширяются, он втягивает воздух глубже, надеясь ощутить будоражащимй запах вражьей крови.
Крови все еще нет.
Мгновение еще не истекло – и второе крыло фольштендинга квинси распадается на духовные частицы.
И тяжело, как смертельно раненый, на испещренную проплешинами трав падают обломки мертвого занпакто Уноханы Ячиру.
Это конец.
Беззучный рев раздирает душу, Кенпачи готов броситься  на очкарика – но успевает только полоснуть взглядом черное с серебром тошнотворно переливающее марево шаттенберайха.

Теперь нам не помешает никто, - голос красноволосого полон предвкушением схватки.
Как он сам.
Что ж, веселье только начинается!
Уклониться, пропуская испепеляющее прикосновение прямо перед собой, и тут же нанести хлесткий удар – справа и снизу, не рассчитывая попасть.
Ты оказался сильнее Уноханы Ячиру, пусть и победил ее обманом.
Я убью тебя.
Я – Кенпачи.
И я буду носить это имя по праву.
[NIC]Zaraki Kenpachi[/NIC]
[STA]Самый сильный[/STA]
[AVA]http://forumavatars.ru/img/avatars/0016/e7/61/62-1496328603.jpg[/AVA]

Не достал в первый раз - достану в другой!
Впервые с момента, как он увидел на своей двери заботливо приколоченный приказ, он ощутил, что отдыхает. Что дышит спокойно. Странно поймать это чувство в битве с Кенпачи, шинигами и зверем. Странно и глупо, как и последняя тысяча лет. Как тысячи и тысячи дней, занятых делами сомнительной важности с редкими вкраплениями веселья, редкими минутами слабости. Редкими мгновениями счастья. Со спокойствием пустоты.
Он смеется тому, что принесла эта война. Базз Би радуется, как ребенок, как взрослый, который понимает, что теперь конец близок. Действительно близок. Что теперешние битвы – итоговые. Что каждое мгновение приближает конец бессмысленной позиционной войне, занявшей большую часть его жизни, что это конец Императора и шинигами в том виде, в котором они были с момента сотворения времен. Он радуется, как ребенок долгожданному подарку, этому знанию. Радуется и смеется в лицо врагу. Что ему та боль, что ему способен причинить этот псих, чей оскал отражает его собственный? Что ему тот Кенпачи изпомойки, если на его глазах вершилась история? Что ему те развалины белого шинигамского города мертвых, если он - ЖИВОЙ!! – видел, как падали и поднимались империи живых?  Что ему Кенпачи, когда миг свободы так близко?
Базз Би не знает, чем закончится эта война. Он даже не знает, выживет ли в ней. Ему плевать, когда в его груди бьется упрямая вера, прожившая с ним тысячу лет.
Базз блокирует сверху-вниз, выгибаясь котом, и пропуская острие в миллиметре от своей груди. Можно было бы ударить в лезвие, на излом, так чтобы сталь потекла от жара, но он точно знает, что на то, чтобы расплавить занпакто шинигами, не хватит всего того огня, что ему щедрой рукой отсыпали Бах в Шрифт и родители в душу. Сломать - вариант. Но можно и интереснее. Левой рукою, пока противник не повел следующее движение, двинуть снизу в челюсть раскаленным кулаком, наполненным огнем до краев. Простая атака, проще, чем Палец, не требует ни концентрации, ни умений. Просто бей – жар сделает все за тебя,,. просто не сдерживать его.
В рукаве нет козыря в виде фольштендинга. В кармане только скрученный в медальон банкай Уноханы. Где-то там за дверью тьмы его хитрожопый сослуживец ведет свою добычу к засранцу-Юго. Где-то там глупый наследничек пытается придумать, как бы так на него не нарваться, а Императрица Уэко, так похожая на душу меча старой демоницы, скрученная, висит в заключении.
Это все где-то там. Здесь и сейчас, на переломе вечности есть только он и его противник. Безумные и счастливые.
Базз Би смеется.

Базз отшатнулся: занпакто, просвистевший в миллиметре от носа, вдруг изменился. Точно стал четче и ярче. И быстрее. Воздух вокруг меча загудел, распадаясь пластами на зазубринах. Это было бы такой мелочью, если бы психопат от шинигами, до этого мгновения бывший сосредоточенным на драке, не вышел куда-то. Взгляд стал рассеянным и каким-то пустым.
Если бы у Баззарда Блэка не была тренированная годами жизни в Сильберне чувствительность задницы, он бы даже не обратил на это внимание. Однако своей интуиции он привык доверять. Особенно в такие моменты. Ноздри втянули воздух, точно сами собою. Та часть его силы, что ощущала рейацу вокруг него, сказала «Пиздец». Рейацу противника наполнилась запахом крови и горечи. Стала плотной, как камень. Столб желтого пламени духовной силы сжался вокруг массивной фигуры, делая Кенпачи враз объемнее и точно фактурнее. Буря почти улеглась. И только находящийся в опасной близости от Зараки Базз Би чувствовал себя летучей рыбкой, которую запихнули на глубину Марианской впадины.
«Твою мать», - пронеслось в голове. Это развлечение, казавшееся в начале необременительной увеселительной прогулкой, грозило стать серьезным испытанием. На грани слышимости звякнули бубенцы. Непроизвольно «The Heat» повел головой. Но, казалось, бренчание слышится отовсюду, дробясь, как эхо.
По мечу стремительно пронесся блик, такой светлый чистый, что просто не мог иметь хоть что-то общее с умирающим солнцем, почти исчезнувшим за горизонтом, или рыжим злым пламенем самого Базза, которым горели вонючие тряпки, ношенные когда-то павшими шинигами.
О пробуждении занпакто ходили байки. Некоторые квинси были уверены, что занпакто надо обретать выпивая какую-то гадость, которую доставляют из Дворца Короля Душ – по аналогии со штернриттерами. Некоторые уверяли, что нет никаких личностей у железок. И все это магия кидо, принимающая такие странные формы. Кто-то говорил, что над посвящаемым в шинигами проводят какой-то стрёмный ритуал, включающий в себя удовлетворение всех капитанов по очереди… Как именно надо удовлетворять капитанов не уточнялось, но если в самом похабном смысле, то вопрос стираемости вставал в полный рост. Верить во всю эту чушь штернриттер не мог – не положено по рангу. Но вопрос обретения меча шинигами его тоже интересовал весьма. Медальон с Банкаем старой ведьмы сместился в кармане, точно заслышав мысли своего владельца. Если этот ушлепок познает душу  своей железяки прямо сейчас, то развлечение грозит затянуться надолго. А вот это уже не входило в планы Базза. 
- Сука, уснул, что ли?! – «H» распрямил четыре пальца, отпуская лезвие пламени на максимальную длину, и нанес прямой колющий удар, метя в сердце. Атака усиленная Блютом не должна оставить равнодушным даже самого мечтательного противника. Применение Банкая Уноханы – самоубийство. Но если не останется ничего иного… Базз надеялся, что в Сильберене его смогут восстановить до приемлемого состояния.