Путь из Майями в Нью-Йорк обычно занимает около 20 часов, если его проделывать на машине, плюс время на сон, еду и заправку. Для желающих имеется ещё вариант с самолётом, но кроме возни с документами, которые Шинджи традиционно терял (точнее, терялся в нескольких паспортах на разные имена, и в итоге предпочитал не иметь никакого), самолеты были ужасно тоскливыми. Смертным они может и казались чудом, но тому, кто мог ходить по небу - буквально - "полёт" в консервной банке представлялся издевательством.
Вместо 20 часов Шинджи успел за 15. Можно было бы не торопиться, нормально собраться, взять нормальную машину в прокат, ведь письмо он получил двое суток назад. Но всё это время ушло на размышления, стоит ли ехать, стоит ли хотя бы отвечать, или лучше опять свалить куда-нибудь подальше, где его не достанет никакой курьерский пакет с эмблемой нью-йорского полицейского управления. В пакете была аккуратно сложенная местная газетенка с сообщением на первой полосе, о том, что "Трансатлантический лайнер "Королева Елизавета 2" прибывает в Нью-Йорк 5 сентября и после трёхдневной стоянки утром 8 сентября отплывает обратно в Великобританию...". На газете, изящным роузовским почерком была оставлена приписка "Шинджи, приходи. Я буду играть. Не придешь - сыграют для тебя!" Приписка шла поверх остальных заметок, как по чистому листу, небрежно указывая им их место - быть затейливым фоном для действительно важного. Вместе со следом текучей реяцу, надпись не оставляла сомнений, что писал действительно Роуз.
А вот тон слегка смущал. Будь дело в Готее, Шинджи бы ещё подумал, прерывать ли из-за него свои очень важные занятия ничем. Таким же серьёзным образом Роуз мог пригласить заценить новую стрижку или новую гитару. Сейчас же... Он потрудился найти Хирако - чёрт возьми, как? - а для этого приехал в Америку, которую терпеть не мог. Вряд ли из-за стрижки. Роуза можно было назвать легкомысленным (или "самовлюбленным надутым болваном", как выражалась Хиёри), но когда дело было серьёзно, он сразу давал это понять. А тут.. по степени важности, скорее, что-то среднее между новой рубашкой и спасением мира от древнего зла.
Пакет застал его на квартире в 10 часов утра 6 сентября и оставил в смятении, как расстроенный рояль. Вместо того, чтобы уйти на пару дней позависать с сёрферами, как собирался, Шинджи ушёл в себя. Было над чем поразмыслить. Письмо от Роуза стало приветом из прошлой жизни, о которой он не думал... дофига давно. Пока пытался жить не как шинигами с начинкой из пустого, а как кто-нибудь другой. Тем днём шестого сентября, сидя на школьном стадионе с бутылкой минералки, Шинджи понял, что научился, наконец, жить, как обычный человек, обзавёлся жильём, приятелями, чем-то вроде постоянной работы...
Но человеком от этого ничуть не стал. Может, стоит посмотреть, какой вариант предложит Роуз. Или хотя бы послушать, как он играет. Ради одного этого вполне можно было бросить насиженные места.
Решение всё же приехать на это пафосное корыто подвергалось сомнению ещё не раз, и когда Шинджи курил на обочине, глядя то в небо, то на проезжающие мимо машины, давая
глазам отдохнуть от дороги; и когда нёсся дальше и дальше, нарушая все скоростные ограничения (то, что машина была угнанная с парковки перед супермаркетом, а прав у него не было вообще никогда, тоже нехило подстёгивало).
Шинджи ждал чего-то от этой встречи, но сам не мог понять, чего. Обмена новостями и сувенирами? Или что Роуз встретит его на лайнере с рыдающим Советом 46 и позовёт назад в Готей? (А Шинджи так скептично ухмыльнётся, скажет "Сами разбирайтесь со своим дерьмом", развернётся и уйдёт в закат.)
Машину он бросил где-то в Бруклине, прямо под неоновой крутящейся надписью "JESUS SAVES". Надпись мигала розовыми и голубыми боками, и после бессонной ночи бешеной езды казалась каким-то откровением свыше... Но Хирако разочаровался в религии, так и не очаровавшись, когда понял, что Иисус на иконах неуловимо похож на Урахару (а знаменитый фокус с вином был тем, что в конце концов позволило Киске стать своим в капитанской тусовке). К тому же, у него ещё были дела. Нельзя просто взять и припереться на трансатлантический лайнер без денег, билетов и с одной спортивной сумкой, полной всякой херни. Это было бы, как минимум, неуважением к королеве, а королеву Шинджи уважал.
Утро начиналось стремительно, и требовало решительных действий - ломать банкомат выплеском реяцу (просто чудеса с этой новомодной электроникой!) среди бела для не решился бы даже Хирако. Три банкомата на его пути издохли, четвёртый, обшарпанный старичок, выплюнул наконец наличку, как умирающий богач - завещание алчным наследникам.
Дальше было не так просто. Беготня за банкоматами увела Шинджи в какую-то жопу мира, хорошо хоть повезло поймать оттуда такси. Поездка из Бруклина в Нью-Джерси заняла ещё какое-то время, и в невзрачный, аляписто отделанный магазинчик он доехал хорошо за полдень.
Последний раз он был здесь больше десяти лет назад, но впечатление оставил неизгладимое. Хозяин лавки Марко (родители назвали его иначе, но сложное имя китайско-индейского происхождения не способствовало успешному ведению бизнеса) выкликнул из подсобки помощника и поманил Шинджи за собой в жилую часть дома, по таинственно скрипящей лестнице наверх.
В маленькой кухне было очень светло, не в пример нижнему этажу, но она так же была заставлена самыми разнообразными вещицами, вдобавок увешана плакатами, открытками и семейными фото. Марко занялся чайником.
- Давненько не заходил.
Шинджи пожал плечами, не заботясь особо о том, что собеседник стоит к нему спиной. Да тот и не ждал ответа.
- Что ты на этот раз натворил?
Хирако достал из кармана газету, старательно сложенную так, чтобы не было видно роузовской каллиграфии.
- Мне надо сюда. Завтра с утра отплывает, если я не напутал ничего.
Марко внимательно прочитал заметку и задумался, постукивая пальцем по фотографии с изображением "Королевы". Шинджи вздохнул. Тут начиналась самая неприятная и неустойчивая часть плана. "Чёртов Роуз, если так хотел меня видеть, мог хотя бы прислать билет!"
- Сколько?
- А сколько у тебя есть?
- Двадцатка и сникерс, - честно ответил Шинджи, мысленно пересчитав свободные активы. Деньги, снятые из банкомата, нужны были для более важных вещей. Если без билета он ещё мог попасть на лайнер и там кого-нибудь уболтать, чтобы не выкинули за борт, то появиться перед Роузом в мятой толстовке и джинсах... Немыслимо.
Немного подумав, Марко ответил:
- Сойдёт. Остальное отдашь потом.
- Но я... - "..вряд ли когда-нибудь вернусь", хотел закончить Шинджи, но был остановлен резким повелительным взмахом руки. Хирако откинулся на стуле, чуть расслабившись, позволяя шкодливой усмешке появиться на лице. - Небось, всё это время ты мечтал, чтоб я наконец свалил.
Марко был спокоен, как статуя упитанного божка, стоявшая на входе в его лавку, только в глазах дрожали смешинки:
- Ты не так часто тут бываешь, чтобы мне стоило об этом беспокоиться, - посерьёзнев, он продолжил, - моя семья перед тобой в долгу.
- Тому долгу уже...
- Не перебивай! Для таких, как ты, это, может и ерунда, но для нас - это дело чести.
- Раньше это не мешало тебе стрясать с меня целое состояние, - проворчал Хирако в ответ.
- Ты
всё равно потратил бы это состояние на всякую ерунду, - невозмутимо ответил Марко, - к тому же, тогда оно у тебя было. Посиди пока тут, я посмотрю, что у меня есть.
Хозяин дома ушёл в соседнюю комнату, и Шинджи заскучал. Чай остыл, рассматривать чужие фотки не хотелось, и вообще мысленно он был уже в завтрашнем дне. Улица за окном жила своим чередом, не подозревая, как водится, что тут сейчас происходит, возможно, самое важное событие в кое-чьей жизни. Или, очередная безумная авантюра, что было вернее.
Марко вернулся, небрежно обмахиваясь парочкой паспортов, потом, присмотревшись к Хирако, вручил ему один.
- Восемнадцать? По мне похоже, что мне восемнадцать? - смотрящий из паспорта сопляк чем-то действительно напоминал Хирако, но вид у него был восторженный и даже немного дебильный.
- Да, с этим могут возникнуть трудности... Когда ты начинаешь вот так орать, тебе сложно дать больше четырнадцати, - Шинджи возмущённо вскинулся, и под насмешливым взглядом сник, - но если думаешь, что не справишься, есть ещё Маргарет Бирн, вдова 36 лет с двумя маленькими детьми, - Марко помахал другим паспортом. Хирако разглядел что-то темноволосое и печальное.
- Опять краситься? Нахрен, давай лучше пацана. К тому же с тебя станется вручить мне двух полагающихся по легенде карапузов.
- Вот и отлично, - радостно подытожил Марко, словно не услышав последних фраз. - Походи где-нибудь пару часов, билет на лайнер так быстро не достать. Эй, и не забудь мою оплату!
Шинджи выложил "оплату" на стол, мужественно поборол желание попроситься подремать где-нибудь, хоть на том же кухонном стуле, и направился к выходу, ненадолго задержавшись в дверях.
- Спасибо. За это и...
- Я ещё ничего не сделал. Будешь благодарить за результат. А я буду благодарен, если перестанешь мешаться под ногами.
Шинджи усмехнулся и ушёл.

Ожидавшая за порогом дневная, благопристойная и добротно сработанная Америка навевала на Хирако тоску. Ни ночной мрак, ни огни, ничего не давало пищу фантазии, а без фантазий тут было жить совсем невыносимо. Стоило отдать должное местным - с фантазиями они управлялись, как никто другой. Придумывали, выращивали, чуть не на развес торговали, украшали и свою действительность, и чужую. Хватало, в общем, всем, на любой вкус. Правда, когда понимаешь основной принцип, становится скучно - но так бывает почти со всеми вещами на свете...
Такая размеренность требовала как-то всполошить её, наделать дел, которые потом можно так же самозабвенно разгребать, или бросить всё и учудить что-нибудь еще более разрушительное. Такое чувство возникало в Генсее всегда, рано или поздно. Поначалу, зачарованный изменчивостью такой жизни, Хирако был уверен, что наконец нашел то, к чему всегда стремился. Здесь ничто и никогда не стояло на месте, даже за внешней неподвижностью и незыблемостью отдельные жизни вспыхивали ярко, как фейрверки на фестивалях. Это был вечный, занимательный калейдоскоп, но... Но Хирако ему не принадлежал.
От камня, брошенного на воду, должны расходиться круги, но в данном случае вода больше похожа была на пружинящий раствор крахмала. Мир не
сопротивлялся попыткам Шинджи повернуть его с ног на голову, мир просто был громоздким, аморфным, из слишком разных кусков скроенным, чтобы такая акробатика прошла с ним легко и бесследно, чтобы вообще прошла.
С миром отдельно взятых людей было проще. Он легко потрясался, переворачивался, но, вот беда, рано или поздно случайные знакомые начинали воспринимать его, как последствие алкогольного дурмана, или слегка полоумного духа, забредшего на огонёк из далеких лесов...
Пришлось признать, что на пути вечно меняющейся реки человеческой жизнь он - просто камень. Если эта река и меняла его, то лишь стачивая снаружи. Она была не в силах вымыть из него ни годы Готея, ни Пустого, ни сложный коктейль из вины и ярости, который выплескивался наружу при каждом удобном случае. И как бы ни было приятно валяться под теплым солнышком, не думая ни о прошлом, ни о будущем, ни даже особенно о настоящем, стоило признать, что таким способом он ничего не добьется. Пора было искать новую новую жизнь.
Только вот где? Махнуть, что ли, в Уэко, раз уж прочие доступные миры оказались скупы на впечатления?..
За спиной возмущенно скрипнуло окно, прерывая размеренную вязь размышлений.
- Эй, так и будешь тут стоять?
Шинджи обернулся. Марко высунулся со второго этажа и теперь скептично глядел вниз, морщась от яркого солнца.
- Могу походить туда-сюда, - Марко обреченно покачал головой. - Скажи мне, где тут можно купить приличного шмотья, и я отойду еще дальше.
- Не узнаю тебя! Сначала лайнеры, теперь приличная одежда... Предположил бы, что на лайнере ждет элегантная крастока с бокалом мартини, но твои похождения выглядят всегда более безумно...
- Ладно, угадал, мы собираемся угнать эту посудину, - ухмыльнулся Хирако, представляя Роуза в шляпке с вуалью и меховом манто, в карманах которого залихватски звенит то ли выпивка, то ли зажигательная смесь. - Только никому не говори, это секрет!
- Ты сам орёшь на всю улицу... Погоди, я сейчас, - и исчез в доме. Через пару минут, когда Хирако уже начал скучать, из все того же окна вылез невероятно гордый собой Марко, а следом спикировал маленький и увертливый бумажный самолетик.
- Не уверен, что вы, иностранцы, понимаете по-нашему, поэтому я нарисовал схему! - голос у этого "многопрофильного бизнесмена" (как он сам себя называл) становился всё радостнее, по мере того, как Шинджи поднимал и разворачивал его художества.
- Да ты просто Жак Вийон! Надеюсь, эта схема не приведет меня куда-нибудь в Техас.
- Пусть ветер дует тебе в спину, и постарайся не попадаться на глаза полиции! - Марко наконец скрыл свою радостную рожу в доме.
- Пошел ты сам нахрен, творец непризанный...- пробормотал Хирако, уходя в указанном на бумажке направлении.
Это могло бы стать интересным, если бы не приелось через первую пару десятков лет, хотя поначалу казалось, что не надоест никогда. Придумать легенду, образ, повадки, вкусы, метчы, манеру говорить и двигаться. Подбор гардероба для такого случая тоже стал бы отличным приключением, но сейчас у Шинджи не было никакого желания актерствовать. Наигрался уже. Ни один примеренный образ всё равно не смог даже ненадолго перебить самого главного.
Жаль, что не завел тут себе какую-нибудь подружку, у которой можно было бы оставить вещи для такого случая, а не тратить сейчас время... Хотя чёрта с два он бы сунулся второй раз к женщине, которая его так ждала.
В итоге два часа Хирако проболтался по торгующим всякой ерундой магазинам, нагреб себе безумных расцветок галстуков, еще час доводил консультанта уже в магазине одежды, требуя белые рубашки несуществующих оттенков и в результате купив несколько совершенно одинаковых черных (замученный консультант его после этого чуть не убил). В сочетании с вопиюще белыми штанами, которые он привез с собой из Майями, гардероб вполне подходил для авантюриста-идеалиста, бросающего насиженное место в надежде покорить мир в месте каком-нибудь другом, с той только разницей, что Шинджи направлялся по маршруту искателей лучшей жизни в обратную сторону.
Осталось разобраться с верхней одеждой. С ностальгией вспомнился плащ для холодной Англии, купленный
там же за бешеные бабки ещё в сорок седьмом. Та поездка обогатила его, кроме плаща и приятно-ностальгичных воспоминаний, безупречным оксфордским произношением и арестом за непристойное поведение в общественных местах и оскорбление короны, после чего поездку пришлось прекратить. Но плащ после этого прослужил долго, и если бы не всякие печальные обстоятельства, мог бы с успехом дотянуть и до настоящих дней. Умели же делать... Но холодная Англия со своими портными была далековата, пришлось довольствоваться плодом труда местных.
К Марко Хирако вернулся уже под вечер, основательно задолбанный, но приличный просто до жути; и уже готовился огрызаться на обычные шуточки про страсть к гангстерской романтике.
Но Марко на месте не оказалось, в магазинчике царил какой-то шухер, у входа, сидя на ящике, играл в приставку лохматый пацан, который при виде Шинджи очень уж обрадовался.
- Это вам дедуля просил передать, - улыбаясь и вручая невзрачный бумажный пакет, заявил мальчишка.
- Ага, спасибо, - на автомате ответил Хирако, ошарашенный тем фактом, что Марко - чей-то дедуля, притом, судя по виду пацана, уже довольно давно. - Ну, бывай.
Дорога до порта не запомнилась, хотя, глядя из окна такси на город, Шинджи честно выискивал в душе какую-нибудь ностальгию, или хоть тяжесть расставания, но не находил. А расставание ощущалось неотвратимым. Америка всё больше казалась ужасно тесной, теснее даже, чем маленький островок на Гаити, где он провёл целых десять лет. Он не жил в Нью-Йорке подолгу, приезжая и уезжая время от времени, так что не мог особо проследить, как тут всё менялось, да и не хотел. Каждый раз это были разные обстоятельства, десятилетия, районы, связанные только общим названием, и участием Шинджи, само собой. Были воспоминания, которые Шинджи копил и хранил, хотя и не был уверен, что они, как раньше, попадают во внутренний мир...
И Марко, "дедуля", ну надо же! Он был одним из очень немногих людей, с которыми Шинджи встречался на протяжении многих лет, но всё равно запомнился таким, каким был при первой встрече. Он и оставался таким - одновременно довольным и недовольным, счастливым, но тщательно это скрывающим... Разве что испуг больше не появлялся на его лице; да это и к лучшему... И вот - он уже вроде как старый, умудренный и всё такое...
Собственные мысли, размеренные выкрики таксиста, который ругался на всех мимо проезжающих на обычном для таксистов вавилонском диалекте, покачивание машины почти усыпили, но мешало тянущее, зовущее чувство, заставлявшее просыпаться и вглядываться в несущиеся за окном улицы и мосты, как будто там мог найтись итог всей этой "человеческой" жизни, которую пришлось прожить.
- Приехали, - неожиданно заявил таксист, таким тоном, как будто этот факт нанёс ему личное оскорбление. Хирако расплатился, вылез из машины, и офигел.
Лайнер был огромный. Просто дохрена огромный! Зачем кому-то было строить плавучую многоэтажку, ещё предстояло выяснить, и даже оценить плюсы и минусы такого решения, но сейчас, ощущая наконец близость отдыха, Шинджи залез бы даже в горящий сарай.
Выскрыв, наконец, пакет с документами, рассовал их по карманам плаща, пригляделся к билету, и офигел ещё раз. Мудак Марко подсунул ему билет в первый класс. К кучке занюханных снобов с оттопыренными мизинцами, дресс-кодом, десертными ложечками и кто знает, какой ещё дрянью! "Надеюсь, там хотя бы хорошо кормят... Буду бухать, как проклятый... Локти на стол ставить... Устраивать дебоши, песни горланить... Хитрожопый говнюк, чтоб я ещё раз поверил в людскую доброту..."
Но, приближаясь к трапу, Хирако понемногу успокоился. Туда-сюда сбегали люди, носили ящики, что-то мыли, кто-то ругался про "..должны были доставить ещё вчера! Что значит ты забыл?!", и эта суета показалась такой.. родной. Прямо захотелось проверить слегка запылившиеся навыки дисциплинирующего капитанского рыка, но тут вроде и без него с воплями был полный порядок.
- Вы рано, - вежливо сообщил ему по форме одетый.. кто-то, хрен разберет должность.
- Надеюсь, не слишком, - ответил Хирако, протягивая документы и билет, и невежливо разглядывая собеседника.
-
Ничего страшного, пассажиры порой прибывают и заранее, - учтивостью от парня несло за километр, несмотря на крайнюю подозрительность во взгляде, слегка поугасшую только при виде билета в первый класс. Наверное, решил, что если перед ним и мошенник, то это неважно, если мошенник платит. - Желаете осмотреть лайнер, мистер...
- Ой, давай без этого, просто отведи меня в каюту, - Хирако пресек дальнейшие расшаркивания, как и возможность узнать, "мистер кто" он на этот раз.
Заткнуть провожатого все же не получилось, и всю дорогу, пока он с гордостью описывал открывающиеся пространства, Хирако послушно угукал, добавляя в голос то одобрения, то удивления.
Каюта, наверное, считалась большой для корабля, но все эти роскошества Шинджи не понимал. Жить можно и ладно. Может, с утра покажется уютнее.
Скинув ботинки и кое-как расстегнув рубашку, он упал на кровать, готовясь, наконец, отрубиться. Реяцу Роуза, как и любая другая, не ощущалась, и можно было надеяться, что поспать ему наконец удастся, без всяких явлений в ночи...
Но сон не шёл. Что-то мешало. Когда сознание готово уже было уступить место приятному затемнению, резкое, колющее чувство вырывало из дремоты, только чтобы тут же пропасть, но не до конца, оставаясь измучивающе-неясным... непонятным, таким... знакомым?!
Шинджи резко сел. "Он же не мог притащить с собой..."
Бросив все силы на поиски хоть какой-нибудь реяцу, Хирако обшаривал все помещения корабля, но колющее чувство пропало совсем, словно испугавшись такого внимания, затаившись...
Шинджи рухнул на койку, невидяще глядя в потолок. Меч. Его меч.
Последняя их встреча закончилась сценой не очень красивой (если не сказать безобразной). Тогда воткнуть меч в песок Урахариной пещеры с криком "Я больше не шинигами, значит и меч мне не нужен!" казалась не самой плохой. Так важно было доказать себе, что всё ещё чего-то стоишь, что можешь справиться... И справлялся же. Со всем, кроме самого себя, и тоски, которую разве что запихать поглубже, чтобы не так зудела...
Стоило признать, что только быть придурком получалось хорошо, а все остальные попытки - шинигами, не-шинигами, человек - оказались провальными.
Застегнув рубашку и взяв полупустую пачку, Шинджи вышел на пронизанную холодным ветром палубу, но холода не почувствовал. Прикрывая рукой от ветра дрожащий огонек зажигалки, он чувствовал, впервые за почти сто лет, только такой же дрощажий, но разгорающийся внутри азарт, смешанный поровну из веселья и злости.

Справа на палубе медитировал на темную воду какой-то мужик; наверняка из этих, пижонистых, с пятичасовым чаем и оттопыренными мизинцами... Хотя может, его просто тошнило.
Хирако посмотрел в ту же сторону, ничего тошнотворного не увидел. Порт и город в отдалении веселенько мигали огнями, как ожившая открытка. С пошловатым видом, но сойдет...
Мужик справа дернулся и рванул с места, так целеустремленно, как обычно к Хирако бежали проверить документы или отжать кошелёк. Ни того, ни другого он отродясь с собой не носил, так что от любопытствующих предпочитал просто сваливать... А сейчас что, сигать за борт?..
Когда до мужика оставалось шага два, на Хирако снизошло узнавание, принесенное сладко-горькими завихрениями чужой реяцу и легким запахом перегара.
- Наконец-то, я уж думал.. кхх, - объятия оказались не только внезапными, но и богатырскими. - Поверить не могу, что ты так по мне соскучился, - протянул Шинджи, похлопывая Роуза по спине. - Дать тебе платок, слёзы радости утереть, или просто порыдаешь мне в плечо?

- Хорошо, что ты отказался, платка у меня всё равно нет, - Шинджи улыбнулся своей самой широкой улыбкой, от которой плакали дети, а у взрослых случался нервный тик. - Но вариант с порыдать в плечо всё еще в силе! Если неудобно, могу даже встать на ящик!
- С чего ты решил, что я скрывался? - с независимым видом Хирако покачался с пятки на носок и пожал плечами. - Всего лишь наслаждался жизнью, раз уж уютное посмертие с монстрами и бюрократией осталось в прошлом. И между прочим, я десять лет проторчал на острове, и несмотря на знойных женщин и отсутствие забот, мне там надоело. Никто не ищет, сбивясь с ног, а тут видишь, примчался на всех парусах!Каких-то три года я торчу на большой земле, а какие усиленные поиски!
"Про меч заговорил... Подготавливает почву, или это реально единственное, что его волнует? Спросить, не спросить?.. А улыбается-то, как будто я его любимая бабуля!"
Шинджи тоже был рад, и наверное, не меньше, но бабулю свою не помнил, поэтому сравнить было сложновато. К радости все равно примешивалось ощущение какой-то подставы, но, хоть убей, не понятно было, чего с него теперь-то можно было взять?
- Я ж не Экскалибур в камень вогнал, вытащил бы и убрал, этот твой "не скажу кто"... - Хирако поблуждал взглядом по окрестностям, затянулся, обнаружив, что сигарета за это время выгорела почти до фильтра, и немного неуверенно задал еще один волнующий вопрос, к тому же, не такой провокационный, как вопрос про меч. - Как там.. все? Ты-то я вижу, что не бедствуешь.

- Совести нет, это правда, - Хирако усмехнулся, с неожиданной для себя теплотой, наблюдая за метаниями собеседника. - Не ворчи ты так, а то не в Пустого превратишься, а в старичка с клюкой. Да и какие там откусанные головы, разве что заклюешь насмерть.
Роуз был очевидно рад, мог бы и не говорить; но так же очевидно находился в замешательстве... Да и сам Хирако тоже был в замешательстве, чего тут скрывать. Не так-то легко это - встретиться спустя много лет, хотя когда-то собеседник был твоим другом... Остался ли он им сейчас, и кем вообще стал, и кем стал ты - для него и сам по себе, по жизни. Раньше Шинджи бы озвучил все эти вопросы вслух, предварительно позвав товарища пропустить по стаканчику. Стаканчик быстро перерос бы в батарею стремительно пустеющих бутылок, разговоры об изменчивости бытия - в похабные частушки, и всё стало бы... Нет, всё осталось бы, как было, потому что друзья - величина постоянная. Была таковой, по крайней мере, но Шинджи исчез с их горизонта, и сам бы уже не сказал, кем за это время стал.
- "Соберемся", ну-ну... - звучит, как будто это Шинджи его сюда позвал, отчитывается, как новобранец - отставному вояке, мол, войска в полной готовности, только скажите.
- Ты и Хиери притащил?! Ох я и представляю, что она со мной сделает... То, что останется, можно будет запросто уместить в футляре твоей гитары, не вытаскивая сам инструмент, - да, бодрящее известие, нечего сказать. Хорошо хоть Роуз сообщил это сейчас, а не постфактум, и хотя от карающей тапки это не спасет, можно будет попробовать сбежать...
Мысли скакали, но как-то по инерции, не задерживаясь подолгу. Как пестрый волчок, еще кружащийся, но их последних сил, уже понятно, что он вот-вот остановится, и невозможно уже станет обмениваться ни к чему не обязывающими шуточками, и истинная причина выйдет на свет. А раз так, то чего тянуть?
Хирако резко встряхнул челкой, словно сбрасывая с себя всю несерьезность, и прямой взгляд, направленный на Роуза, вскрыл томный вечер и витиеватую беседу, как нож - мягкую жесть консервной банки.
- Мне не так интересно, как ты меня нашёл.. но зачем? Я и так уже не сделал всё, что мог.

- Согласись, если бы у меня был стыд, но совести, как мы уже убедились, не было бы, это оказалось бы странновато, а?
Сколько еще шуточек потребует эта беседа, прежде чем перестанет быть такой напряженной? У Роуза, судя по всему, тоже не было никакой заготовленной речи, даже близко. Что ж такого он собирался сообщить, что за все дни до встречи не смог найти слов?.. Предложить ему разойтись по каютам, продумать над тем, что сказать друг другу?
- И она сама захотела тащиться сюда, чтобы только со мной повидаться? В жизни не поверю!
Нервничающий собеседник, как всегда, когда сам Шинджи был тому причиной, делал беседу в разы увлекательней. Особенно если причина была
такой.
- Ты, - Шинджи выдохнул, чтобы не заржать в голос, - ты таскаешь мой меч в своем футляре от гитары? Мой шизанутый меч? В футляре? Серьезно? Если ты так по мне скучал, позвонил бы или отправил открытку, - на этом месте бороться со смехом дальше стало просто невозможно. Нет, из всех, кто мог бы поладить с Саканаде кроме владельца, Шинджи назвал бы именно Роуза. Но только потому, что остальные справились бы ещё хуже.
Роуз, как и Саканаде, любил яркое и необычное, но не в виде бешеного калейдоскопа звуков и красок.
Саканаде, как и Роузу, были свойственны приступы меланхолии, но они обычно выражались в спонтанной материализации, после которой он садился где-то, где его можно было заметить, но не сразу, и тоскливо смотрел... Роуз вряд ли развлекался подобным образом, пополняя количество фобий окружающих; хотя, конечно, от него можно было всякого ожидать.
Всякого, но не подобной сентиментальности! Или чего еще хотел Киске, когда затевал этот спектакль?..
- Урахара располагает сведениями о том, что твой горе-лейтенант опять готовит какую-то гадость. Ну, он как всегда, умалчивает обо всем, так что если вдруг тебе захочется конкретики – спросишь его самого.
Теперь понятно, чего. Немедленной боевой готовности. Ну что ж...
- Значит, время пришло. Я ждал сто лет, чтобы отомстить, и теперь, когда появилась какая-то нить, я не отступлю, пока она не затянется в петлю на шее этого ублюдка... - Шинджи поднял взгляд. - Если ты ждал именно такой реакции, надеюсь, я не подкачал. Но знаешь что? - он пожал плечами. - На самом деле мне насрать. Что сделано, то сделано, и Айзен, конечно, чокнутый ублюдок, но даже если мы восемь раз пропустим его через камнедробилку, это не сделает нас теми, кем мы были. И не вернет в Готей, - произносить это вслух оказалось неожиданно сложно, хотя Хирако провел бесчисленное множество тоскливых ночей, так и эдак вертя эту мысль. Сначала пытаясь пригасить огонь ненависти, а потом объяснить для себя, почему он и вовсе пропал. И сейчас признание собственного безразличия не принесло облегчения, вообще никак не поколебало неотзывчивую пустоту, оставшуюся на месте всего, что случилось в Обществе Душ.
- Это ты называешь достойным поводом? По своей воле лезть в дерьмо и воевать за тех, кто нас выбросил, как запоротую заготовку? Ты, лично ты, хочешь воевать? А остальные тоже хотят? Я знавал дохрена всяких людей, с разными заскоками и историями, но никого на моей памяти месть не сделала счастливым. Мертвым разве что. И я не буду...
Никогда ещё возмездие за сказанное не было для Хирако столь внезапным и неотвратимым. Особенно обидно было, что в этот раз он говорил серьезные и дельные вещи, а не как обычно тыкал палочкой в болевые точки собеседника... Но госпожа Справедливость, как и госпожа Саругаки, не всегда разбирала правых и виноватых.
- А ты не пробовала на людей не бросаться, дура, а подходить нормально? - Шинджи угрожающе надвинулся на неё, словно показывая, как именно нормально нужно подходить... и обнаружил себя обнимающим Хиёри в неудобной коленопреклоненной позе, и выглядело это со стороны наверняка тоже...
"Вот теперь штанам точно п*здец". В голове стало пусто и неожиданно спокойно, как в центре торнадо.
- Рад тебя видеть, - "..хоть ты и прикончишь меня, за то что я так надолго пропал, и будешь совершенно права", закончил он про себя, и почти сразу вскочил, с независимым видом отходя к парапету и складывая руки за спиной.
- Ну-с, ты тоже привезла мне от Урахары какой-нибудь подарочек? Даже интересно, что; меч-то у меня всего один...