Дождь, боль, отчаяние. Это то, что больше всего не любил Он. И потому – опасался. Заключённый в этом мире – или создавший его? Знать бы ответ на  вопрос, хотя зачем это надо и кому – призванный оказываться рядом всегда, когда то необходимо, был неподалёку и сейчас. Зангецу. Ах, это имя… Рассмеяться бы в лицо глупому мальчишке, который ещё не скоро узнает всю правду. Именно – не скоро. Но узнает. Не сейчас. Так пожелал Он. Да и где она – правда, из чего состоит? Зангецу – тот, кто сражался вместе с Ичиго Куросаки, плечом к плечу, всегда. Тот, кто был рядом, кто делился силой, кто мог спасти… Разве не хотелось Ему остаться именно им? Лицо мужчины в чёрном не выражало никаких эмоций. Ни одну из. Взгляд прямой, спокойный, будто не видящий. Но это лишь обман – Он видит всё. Всегда. Везде. И сейчас – тоже. Глупый мальчишка умирал. А это – неправильно. Даже больше – недопустимо. Ичиго Куросаки не знал своего прошлого. Зато знал другой. Тот, кого он звал Зангецу. Белый скалился на умирающего, готовый занять его место. Готовый стать Королём этого мира. Жалкий балбес. Не понимал и не поймёт никогда – это место уже давно занято. Да и не королевство это вовсе – лишь внутренний мир напуганного ребёнка.

- Ичиго.

Сколько раз Он произносил это имя? Сколько раз… Лишь бы не последний. Лишь бы не сейчас. Мог ли Куросаки сдаться теперь? Имел ли такое право?

- Ты ведь не хочешь умирать. Но умираешь даже здесь.

Спокойствие, звучащее в голосе, ничем не нарушалось. Будто бы умирал сейчас не Ичиго, а именно Зангецу. Быть может, так оно и было? Куросаки желал умереть, поэтому и его внутренний мир приходил в упадок. Но в целом оставался неизменным: тот, кто хранил его, оберегая, имел достаточно силы, чтобы остановить разрушения. Лишь только лил дождь. И пусть сотню раз он не нравился Ему… Это означало, что жизнь ещё теплится в этом теле, бережно сохраняемая неподвластными Куросаки силами. Пустой скалился, предчувствуя близкую наживу, смеялся надрывно, будто сумасшедший, ведь понимал он – Ичиго ему не получить. Сколь бы раз не пытаться – не выйдет.

- Я говорил тебе, что не люблю дождь. Кажется, ты не слушал меня.

Ложь. Он знал, что его слушали и помнят каждое слово. Куросаки на деле всегда оказывался крайне прилежным учеником, пусть и не способен был научиться всему сразу и так, как то делали многие другие. Рыжеволосого ребёнка можно смело назвать особенным. И потому слишком интересным, чтобы позволить умереть ему теперь в ничтожном, мерзком мире пустых – Уэко Мундо. Для Него они выглядели гнусными тварями. И именно с одним из них Он оказался заперт в этом мире, где порой шёл ненавистный дождь.

- Почему ты не желаешь встать? Поднимись, Ичиго. Тебе предстоит доказать, что ты действительно хочешь выжить. Та битва не завершена.

Рыжему мальчишке всегда всё приходилось объяснять. И это ожидаемо. Всё-таки Куросаки Ичиго обладал необычной силой, что смешалась в нём ужасно непредсказуемо и даже непонятно. Но всё же, это было хорошим сочетанием.

- Как только ты вспомнишь, что всегда, в любой из битв, сражался не один, у тебя появится шанс не только выжить, но и уничтожить противника.

В этот раз – именно так. Тот, кто желал убить Куросаки, обязан быть убитым. Потому что его нынешний противник не отступится, не пожелает признать своё поражение. Он станет биться до конца, до последней капли крови.
[NIC]Zangetsu[/NIC]
[AVA]http://i101.fastpic.ru/big/2018/0816/58/f232bf736a0b6f4217b16624a747da58.jpg[/AVA]

Отредактировано Juha Bach (2018-09-09 18:32:51)

Он ждал ответа. Любого из возможных. Хотя бы какого-то… Но рыжий мальчишка молчал, предпочитая умирать. Белый надрывно смеялся, кажется уже не над Ичиго, а над возвышающейся чёрной фигурой, что смотрел теперь на Куросаки с неким укором или даже просто безразличием.

- Ты жалок, Ичиго, так жалок! Ты проиграл! Теперь ты уже проиграл!

Белый брезгливо поморщился, но рассмеялся снова: и в этом его смехе было много зловещего. Слишком много. Он предвкушал, он чувствовал, как растёт его сила и как слабеет рыжий шинигами. С каждой секундой Куросаки Ичиго приближал свою смерть, с каждой секундой Пустой становился ближе к долгожданному трону этого мира. Мира, который существует лишь тогда, когда жив молодой шинигами. И никак иначе. Об этом, пожалуй, знали все. Но лишь Белый отчаянно не желал то признавать, полагая, что заняв место Ичиго, он сможет остановить разрушения, спасти мир и присвоить его себе.

- Хватит говорить с ним!

Нетерпеливо бросил Белый, всё ещё опасливо поглядывая на того, кого здесь называли Зангецу. Тот не желал более сдерживать жадного до крови Пустого.

- Он не слышит, не хочет тебя слышать! Он должен сдохнуть.

Настаивал на своём Пустой, желая получить возможность действовать самому. И всё же, до сих пор не нападал. Чего он ждал? Неужели одобрения старика? Тот смотрел спокойно, но уже не на Ичиго. Его интересовал Белый.

- Чего ты ждёшь?! Он слаб! А я – я могу спасти мир! Я могу стать королём!

Самоуверенно доказывал Пустой, дерзко, умело размахивая своим оружием. Огромный меч отливал будто искусственной белизной, всегда готовый пролить кровь врага. А врагом нынче был сам Ичиго. Тот, кто теперь не желал сопротивляться смерти. Оттого он был противен Белому. И он жаждал всё исправить. Жаждал получить этот мир по праву сильнейшего воина.

- Ты знаешь это!!! Знаешь!!!

Крикнул Пустой, кровожадно скалясь, и рассмеялся вновь – заливисто, громко, зловеще. Так смеются сильнейшие. И сумасшедшие. Первые всегда могут оказаться вторыми. Как и вторые – первыми. Сила и власть сводят с ума похлеще любой болезни. Сила и власть – и есть болезнь. Однажды они поглотят сознание их обладателя, и станет он тем, кто уничтожит весь Мир. Зангецу медлил, раздумывая, кажется, совсем не о том, не о Куросаки.

- Ну же!!!

Требовал Белый, готовый уничтожить Ичиго сейчас же, незамедлительно и полностью. Мужчина в чёрном прикрыл глаза, отвернулся от Куросаки, более не глядя на того, и уверенно взмахнул рукой. Пустой сорвался в тот же миг, с диким смехом, с победоносным криком приближаясь к Ичиго, занося меч для удара. Этот король будет повержен. Повержен здесь и сейчас!

- Ничтожество! Я убью тебя! Ты недостоин жизни! Ты умрёшь!

Бесновался Пустой, закручивая свой меч в смертельном вихре. От Ичиго его отделяли несколько десятков шагов, которые стремительно сокращались.

- Всё, что ты знал – скоро будет уничтожено! Я так сказал! Я так хочу!

Белый чувствовал свою силу и слабость Куросаки. Оттого и игрался теперь со своей жертвой, забыв о том, на что действительно способен Ичиго.

- Я уничтожу то, что ты не смог сберечь!

Кричал Пустой, захлёбываясь в собственной гордости и жажде убийства.

- Ты – недостойное ничтожество!

В его голосе слышалась надменность и даже брезгливость. Он поморщился.

- Не позорься – сдохни быстро! Сейчас же!!!

Белый меч, занесённый над обездвиженным телом, летящим в бездну чёрной пропасти. Надрывный, победоносный смех врага и Тьма вокруг. Более ничего тут не было. И не будет никогда. Никто не придёт и не спасёт. Всё кончено. Ичиго остаётся лишь умереть. Ведь победить он уже не сможет…

- Куросаки-кун.

Едва различимые слова, что пробивались сквозь толщу отчаяния и страха. Слова, что принадлежали всегда улыбчивой девчушке, которая неизменно была рядом, сопровождая рыжеволосого временного шинигами везде. Они звучали здесь, в этом рушащемся мире, странно – будто ненатурально, искусственно. Зачем звать того, кто уже никогда не сможет сражаться?

- Спаси нас, Куросаки-кун!

И всё же – они были настоящими. Этот голос, отчаянно молящий прийти в себя. Не сдаваться. Бороться дальше. До самого конца. Победного конца. И отвернувшийся мужчина в чёрном оборачивается вновь, глядя на Ичиго с недоверием, но надеждой. Та, что звала его – тоже будет уничтожена. Почему же именно это так гнетёт Его, кого называют Зангецу? Отчего же Он готов вновь поверить в Ичиго, поделиться с ним силой, заставив Пустого служить Королю этого жалкого, практически рухнувшего мира? Ему совсем непонятно это. Непонятно так сильно, что растерянность проступает даже в вечно невозмутимом взгляде тёмных глаз. Он смотрит, ожидая.

- Вставай. Ичиго.
[NIC]Zangetsu[/NIC]
[AVA]http://i101.fastpic.ru/big/2018/0816/58/f232bf736a0b6f4217b16624a747da58.jpg[/AVA]

Временный шинигами передумал умирать. Пустой разозлился с новой силой, но всё же он был рад – Белый уважал сильных соперников. Таких, с кем можно сражаться долго и весело. Которые не проиграют с первого удара.

- Почему ты ещё сопротивляешься?! Ты просто мусор! Мусор, который пора выкинуть из моего мира!

Белый смеялся, но теперь – отчаянно и хрипло. Будто бы на смех у него не хватало сил. Мир перестал рушиться, но Он отчего-то не заметил этого. Он смотрел куда-то туда, мимо Ичиго, желая увидеть то, что увидеть не мог. Ту, которая звала. Ту, которой нужна помощь. Ту, которая смогла прокричаться сквозь тьму и отчаяние, сквозь смерть и ненависть. Он не мог её видеть, но чувствовал так же хорошо, как если бы находился в метре от неё.

- Я убью тебя! И потом – уничтожу их. Их всех! Всех, кто тебе дорог!

Пугающее веселье Пустого сходило на нет, и в его голосе всё отчётливее слышалась злость. Тот не думал о чём-то ещё, кроме как о своём желании стать королём этого мира. Ему были безразличны дорогие Ичиго люди. Ему был безразличен и сам Ичиго. Лишь жажда крови и смерти вели им. И занесённый над Куросаки белый меч сулил только непременную гибель. Тот, кого звали Зангецу, отвлёкся на какое-то время, которое Он навряд ли мог оценить в численном значении. Он всё пытался услышать тот голос, который казался ему странным. Но не слышал. Только в последнее мгновение старик опомнился, оборачиваясь к сражавшимся. И белоснежный меч, занесённый над Куросаки, рассыпался в руках Пустого. Белый оскалился в сторону мужчины, одетого в чёрное. Он мог напасть на него. Но никогда не нападал.

- Если умрёт его тело – исчезнешь и ты.

Голос Зангецу звучал так же спокойно. В стабилизировавшемся, пусть и разрушенном практически полностью, мире воцарилась тишина. Было слышно, как скрипнул зубами Пустой, недовольно фыркнув.

- Иди. Ты знаешь, что необходимо делать.

Он прикрыл глаза, не глядя на страшный оскал Белого. Тот ждал подобных мгновений слишком долго, чтобы не радоваться маленькой победе. Разрушенный мир обратился в чёрно-белые цвета, Пустой же исчез – тело Куросаки временно принадлежало теперь ему. Как долго это продлится – зависело от Ичиго. Но если он не умер до сих пор, значит, не всё потеряно.

- Можешь не беспокоиться. Жажда победить врага сыграет своё дело – Пустой вначале уничтожит его. Позже он возьмётся за твоих друзей.

Он возвышался чёрной фигурой над Куросаки. Тот, кого называли Зангецу, не был доволен происходящим. И всё же этот чёрно-белый мир был лучше, чем полное отсутствие оного. Привыкший всегда использовать всё для своей выгоды – во благо, сказали бы другие, но это совсем не так – Он убрал подальше жаждущего крови и убийств Белого от умирающего Куросаки, который не был готов сопротивляться. Который лишь только понял, что хочет жить. Не время сражаться с сильным противником. Не сейчас.

- Ичиго. У тебя не так много времени, чтобы всё исправить. Но оно всё ещё есть. Ответь мне, Куросаки Ичиго, желаешь ли ты быть шинигами? И для чего тебе сила, которой тебя может наделить Пустой и я.

До сих пор Он сам не мог смириться с тем, что рыжеволосый юнец вдруг решил использовать именно эту силу, именно эту форму. Тот, в чьих жилах смешивалась разная кровь, больше всего на свете желал быть шинигами. Теперь он им стал. Но этой силы оказалось недостаточно для сохранения даже внутреннего мира, который нынче приобрёл чёрно-белые цвета Пустого. Быть может, они оба ошиблись? Куросаки Ичиго и… Он?

[NIC]Zangetsu[/NIC]
[AVA]http://i101.fastpic.ru/big/2018/0816/58/f232bf736a0b6f4217b16624a747da58.jpg[/AVA]

Мужчина в чёрном задумчиво и терпеливо наблюдал за Ичиго. Как тот пытается жить дальше. Как тот старается изо всех своих оставшихся сил встать – не удаётся. Но всё же, в этом стабильном чёрно-белом мире у временного шинигами был шанс на разговор и шанс на понимание случившегося. Он ухмыльнулся на слова Куросаки. Тот остался недоволен произошедшим. Не знал, глупый мальчишка, что иного выхода не было?

- Выживает сильнейший. В любом из миров.

Почему-то людям это было непонятно. Почему? Может лишь потому, что они являлись очень слабыми существами и поэтому верили в свою уникальность, а оттого – спасение и всепрощение? Куросаки желал силы. И он же принимался умирать тогда, когда появилась на то возможность, не пытаясь что-то исправить. Люди были слабы. Но имел ли право на слабость временный шинигами? Особенно этот, в котором слилось множество сил.

- Ты предпочёл умирать.

Напомнил Он, без укора, всё так же спокойно, лишь констатировав факт. Ведь Куросаки не станет доказывать Зангецу обратное. Всё было слишком очевидно, чтобы оспаривать сказанное. Умри сейчас Ичиго – и этот мир рухнет вслед за ним. А значит и Ему придётся раствориться в небытии.

- И твоё место занял тот, кто хотел жить. Чтобы выжил и ты.

Молодой шинигами в упор не желал понимать, что от него зависело многое. И пусть Пустой был не особо хорошим вариантом, кому бы можно доверить спасение этого мира и дорогих Куросаки людей, но в сражении Белый уступать не любил. А это означало, что у Ичиго появлялось достаточно времени, чтобы понять себя. Понять и вернуться туда, куда его звал тот мелодичный голосок отчаявшейся девчушки, который услышал даже Он.

- У тебя есть немного времени: до того, как Пустой станет атаковать твоих друзей, завершив свою битву.

В намерениях Белого сомневаться не приходилось: голодный до сражений, тот обязательно станет биться до последнего. Что ж, это на руку Ему. Он даже немного поделится и своими силами с тем, во что временно превратился Куросаки. Какая ирония – две противоположности сражаются за одно и то же. Если бы знал тот, что видит будущее, наверняка рассмеялся бы.

- Ичиго, задумайся, хочешь ли ты этой силы, этой страшной силы, которая приносит боль тебе самому? Ведь в дальнейшем будет ещё больше страданий. И здесь вновь станет идти ненавистный мне дождь.

Он не мог смотреть в будущее, но отчего-то знал наверняка, что ещё ни раз, и ни два Куросаки придётся стоять на грани жизни и смерти, в отчаянии кидаться на врага и вести опасные битвы с сильнейшими противниками.

- Есть вещи, сотворив которые уже не стать человеком. Поторопись с ответами на вопросы. Ичиго, сейчас ты можешь опоздать.

Судя по стабильному внутреннему миру, что нынче был раскрашен в чёрно-белые цвета – битва шла. И шла она вполне успешно. Пустой не намеревался проигрывать или уступать. С одной стороны, это хорошо. С другой – Белый умел увлекаться и совершенно не знал меры. Так что времени у Куросаки действительно оставалось мало. Но ответов на вопросы всё так и не имелось. А ещё эта девчонка… однажды ей удалось докричаться до сознания Куросаки, однажды она сделала это, но сможет ли вновь? Хватит ли ей сил? Впервые за всё то время, когда Ичиго смог слышать Его голос и получил нужную ему силу, судьба Куросаки находилась не только в руках того, кого называли Зангецу. Пустой бесновался, наслаждаясь битвой. Ичиго всё так же умирал. Маска Пустого плотно скрывала лицо временного шинигами, ограждая не только от внешних угроз, но и от внутренних.
[NIC]Zangetsu[/NIC]
[AVA]http://i101.fastpic.ru/big/2018/0816/58/f232bf736a0b6f4217b16624a747da58.jpg[/AVA]

Как странно, Ичиго говорил о силе Пустого. Когда сам Зангецу имел в виду именно силы шинигами… Видимо, Куросаки до сих пор сильно опасался Белого, до той степени, когда боялся его на уровне подсознания, не давая себе отчёта в причинах и следствиях этого страха. Не помогли и вайзарды, которых упомянул Куросаки. Да и как тут помочь – первобытный страх перед собственной противоположностью объясним и понятен. Тут нет ничего странного и необъяснимого. Можно затуманить сознание, можно заставить думать иначе, но кровь-то не обманешь. Хоть сколько раз говори о благих целях шинигами: прошлого не изменить. Зангецу не стал уточнять, что именно Он имел в виду, спрашивая Ичиго о страшной силе. Тот так и не осознал себя, не мог или не хотел. А, может, и вовсе не был способен почувствовать в себе иную силу. Ту, что даровал ему второй родитель. Сам Он полагал, что не стоит торопить события, когда-то потом Куросаки всё поймёт сам. Но это «когда-то» всё так и не наступило. Что ж, Он умел ждать.
«Устал искать ответы?»
А вот это даже удивило. Тот, кого называли Зангецу, считал, что Ичиго даже не пытался понять себя. Или вовсе не был на это способен: слишком многое слилось в одном теле, слишком большой клубок тайн связали его родители. Но Куросаки думал, что он устал. Мужчина внимательно и цепко осмотрел мальчишку. В этот раз во взгляде явно проступило высокомерие. Правда, быстро исчезло. Всё же Ичиго являлся ещё ребёнком. Глупым и наивным. Когда-то давно – Он не знал точно, когда именно – Он научился понимать и принимать это. То, что кто-то может быть слабее и глупее, и это – нормально.

- Мне жаль это слышать, Ичиго.

[NIC]Zangetsu[/NIC]
[AVA]http://i101.fastpic.ru/big/2018/0816/58/f232bf736a0b6f4217b16624a747da58.jpg[/AVA]
Прозвучало действительно печально. Он всё так же смотрел на мальчишку.

- Ты говоришь, что потерял себя, как человека. Мне же придётся тебе сказать, что ты не сможешь поменяться местами с Пустым в таком случае.

Голос его звучал вполне уверенно и спокойно. Он никогда не сомневался в своих словах. Он попросту знал, что и как быть должно и обязано.

- Тебе нужно непременно понимать, Ичиго, кто ты есть и кем ты будешь в дальнейшем. Ты используешь силу шинигами и силу Пустого…

Он намерено не сказал о другой силе, которую использовал Он сам.

- … но шинигами ли ты, или всё же Пустой? Может быть, ты - человек, Ичиго?

Очень важно понимать, кто ты есть. Но как понимать это Куросаки?! Глупые шинигами сотворили из мальчишки вот это. Мало того, что потревожили его внутренний мир, заставив пробудиться силу, так после принудительно обучили банкаю – полному подчинению. То, что использовал Куросаки, не было настоящим банкаем. Но это всё, на что был способен Он – делиться необходимой для выживания мальчишки силой. И это было куда действеннее их пресловутого банкая. Иначе шинигами попросту уничтожили бы юного Куросаки. Но он всё равно носил их цвета и считал себя одним из них. А теперь он и вовсе умирал среди мерзкой пустыни Уэко Мундо, и если это не заслуга шинигами, то Зангецу ничерта не разбирается в этом мире!

- Я помогу тебе, как помогал всегда. Но я не смогу помочь тебе решить – кто ты, Куросаки Ичиго. Я могу лишь задать вопросы. Держать ответ – тебе.

И всё же Он был рад, что Куросаки просил его помощи. Ведь это означало, что тот всё ещё не способен сражаться самостоятельно. А потому, иная сила, принадлежащая Ичиго и заключённая глубоко в нём, всё ещё может пробудиться. Не сейчас. Но непременно – когда-нибудь после.

Мужчина в чёрном едва заметно склонил голову, продолжая смотреть на Ичиго. Куросаки умел думать тогда, когда его заставляли это делать. Что ж, тоже неплохой вариант, хотя тот, кого называли Зангецу, уверенно считал, что ребёнку пора уже самому научиться включать мозги тогда, когда следует. Только вот, у кого бы учиться Ичиго? Окружение Куросаки оставляло желать лучшего. Некоторых сам Зангецу запросто бы записал в категорию опасных и более даже не приближался бы к ним. А Ичиго уверенно дружил со всеми, даже с теми, кто пытался его некогда убить. Убить всерьёз, не в шутку. И даже с теми, кто дружить с ним не желал, высокомерно относясь к юному рыжеволосому мальчишке. Куросаки был совсем другим. Не таким, каким бы Он желал его видеть. И всё же, он оставался сильной личностью. И это верно.

- Да, Ичиго. Ты – человек. И ты всегда должен помнить о том, кто ты.

«Если ты перестанешь считать себя человеком, ты не будешь интересен Ему. А всё нестоящее Его внимания Он безжалостно сметает со своего пути».
Это мужчина, конечно же, вслух не сказал. Не стоит Куросаки бояться раньше времени того, кого он успеет испугаться позже. Всему свой черёд.

- Когда ты забудешь об этом – ты вновь потеряешь себя.

Простые истины, которые должны быть понятны всем без исключения, чаще всего являлись непонятными никому вовсе. Этот странный факт обрекал таких, как Зангецу, на бесполезное повторение того, что уже было сказано ранее. Куросаки подходил ближе, мужчина более не собирался отходить от него. Ичиго уже принял решение. Теперь всё было правильно. Почти всё. В тёмном, всегда спокойном взгляде мужчины что-то изменилось: в какой-то момент он посмотрел на Куросаки с неприкрытой тревогой, будто мальчишке угрожало что-то здесь и сейчас. Но тут не было никаких угроз. И всё же…

- Я попрошу запомнить тебя ещё одно.

Голос его внезапно дрогнул – неразличимо, практически незаметно. Но оттого и странно: Зангецу всегда отличался поразительным спокойствием и невозмутимостью. Так отчего же именно сейчас в его голосе слышалось волнение? Уж явно не Пустой стал причиной подобному поведению Зангецу.

- Настоящая сила не приносит с собой боли. Она не происходит из мучений и страданий. Она неизменно проистекает из спокойствия, умиротворения и уверенности. Запомни, Ичиго. Я прошу тебя об этом.

С этими словами мужчина в чёрном будто растворился в воздухе, пропав из виду. А перед Куросаки появились сотни мечей, подобных его зампакто, воткнутых в землю. Лес оружия, но то самое, нужное и привычное – лишь одно. Один из них – нужный меч. Один из них – тот, кто всегда бок о бок сражался с Ичиго. И он, настоящий, лежал прямо под ногами временного шинигами. Его даже не нужно было искать, продираясь сквозь ту кучу мечей. Так уж вышло, что сила Куросаки досталась через боль, кровь и пот. Любая из тренировок действительно могла стать последней. Это всё сотворили с мальчишкой мерзкие шинигами. И это всё было абсолютно неправильно и противоестественно. Разумеется, такое положение дел не нравилось Зангецу. Но как исправить то, что уже сделано – он не знал. И как объяснить Куросаки, что всё то, что с ним сделали шинигами – неверно изначально. В Ичиго странным образом переплелись несколько сил. И это поистине потрясающе. Но не в таком виде, в котором было здесь и сейчас.
А Белый уже закончил свою страшную битву, но жажда крови в нём не утихла. Поэтому отныне он станет опасным для всех, окружающих его. Не важно, друг тот или враг. Ведь он не хотел делить и тот мир с кем бы то ни было ещё.

[NIC]Zangetsu[/NIC]
[AVA]http://i101.fastpic.ru/big/2018/0816/58/f232bf736a0b6f4217b16624a747da58.jpg[/AVA]

Куросаки справился с заданием с завидной быстротой. Только навряд ли понял юный шинигами, что оставить нужный меч аккурат под ногами не было никакой подсказкой ему. Это была попытка показать Ичиго, что сила может доставаться вполне спокойно и без особых трудностей. Шинигами поступили крайне мерзко, сыграв на чувствах молодого паренька. Тот желал спасти своих друзей, а в итоге попал в такие передряги, из которых выйти-то сложно было. Куросаки желал спасти семью. Куросаки пытался помочь всем. Взамен его использовали эти все, кому не лень. Тому, кого звали Зангецу, такое положение дел очень не нравилось. Мерзко это со стороны шинигами так искусно играть на чувствах глупого паренька, который до сих пор верил в добро и искреннюю дружбу. Куросаки Ичиго был слишком юн, чтобы понять всю мерзость этого подлого мира. А Он не желал ему этого демонстрировать. Потому, что всё это – дружба, товарищи, собственная необходимость – требовалось Куросаки, как воздух. А сам Зангецу не мог этого предоставить. Как не мог простить шинигами того, что они сотворили с юным мальчишкой.
Только лишь ладонь Ичиго коснулась рукояти меча – мир вокруг вновь приобрёл привычные краски, стирая чёрно-белую рябь с пейзажей вокруг. Куросаки считал, что он обязан постоянно бороться с Пустым, иначе он потеряет себя, своё тело и свой разум. А теперь всё возвращалось на круги своя лишь потому, что так решил Он – тот, кого называли Зангецу. Только вот такое положение дел явно не привело в восторг Белого. Выкинутый вновь во внутренний мир, готов ли он был отпустить отсюда Куросаки? Но это уже не заботы Зангецу. У Ичиго в руках был меч. А это значит, он мог сражаться с тем, кого напрасно считал своим самым опасным врагом. Неправда. Белый не был врагом. Он был тем, с помощью кого Куросаки всё ещё оставался живым и даже здоровым. Врагами были иные. Те, кто втёрся в доверие, те, кто неоднократно использовал самого Ичиго в своих мерзких делах. Шинигами – вот истинные враги юного Куросаки. И только они. Остальные проблемы от них. В том числе и Уэко Мундо с кучей пустых.

- Ты считаешь, что я позволю тебе просто так уйти отсюда?!

Белый опасно скалился. Больше от отчаяния. Его более не пустят туда, на волю. Его вновь искусно использовали, заодно заставив восстановить и тело Куросаки. Дыра в груди юного шинигами стремительно исчезала, а Пустой скалился всё кровожаднее, упрямо сжимая рукоять обычного меча. Настоящий же был в руках своего истинного хозяина, в руках Ичиго.

- Ты – ничтожество! И ты умрёшь здесь и сейчас!

Самые страшные атаки – атаки отчаявшегося бойца. И теперь Белый нёсся со всей скоростью на Ичиго. На того, кого он никогда не сможет убить.

- Это тело будет принадлежать сильнейшему!

Надрывно насмехался Белый. Тут он был абсолютно прав. Оттого и злился пуще прежнего – ведь знал он, кто из них сильнейший. Тот, у кого в руках истинный меч. А рукоять Зангецу нынче покорно лежала в ладонях Ичиго.

- А ты, сделай милость – сдохни уже!

Ещё секунда, один лишь миг – и вновь сражение. С самим собой. За право просто быть. За право жить. За право защищать то, что тебе ужасно дорого.

- Я уничтожу всех и вся! Вначале – тебя. И после…

А далее был опасный взмах меча и громкий, пугающий смех Пустого. Не очевидно ли, кто на этот раз выиграет этот бой, и кто останется в живых?

[NIC]Zangetsu[/NIC]
[AVA]http://i101.fastpic.ru/big/2018/0816/58/f232bf736a0b6f4217b16624a747da58.jpg[/AVA]

Отредактировано Juha Bach (2018-09-04 22:42:07)

Белый побеждал. Как никогда ранее он чувствовал это: свою силу и слабость того, кому принадлежал этот мир. Чувствовал так отчётливо, так натурально, что смел даже верить этому. Он отчаянно сражался за возможность заиметь себе это тело, эту силу и всё, что было у мерзкого рыжеволосого Куросаки. А потом – уничтожить в том жалком мирке глупого школьника всё, что не нравилось Пустому. Ему не нравилось многое. Нет – всё. Семья. Школа. Дом. Одноклассники. Весь тот мир, привычный, знакомый и родной для Ичиго – раздражал кровожадного Белого. И оттого он становился лишь опаснее.
«Что, считаешь себя лучшим, а, малолетний ублюдок?! Ничего, это пока!»
Взмах меча вспорол плоть соперника, Пустой надрывно засмеялся. Вот оно – его победа! Сейчас, ещё немного, и он сможет. Просто нужно биться снова.

- Если ты думаешь, что я решу уступить тебе, то ты ужасно ошибаешься! И эта ошибка будет стоить тебе твоей ничтожной жизни. Я заберу её у тебя!

Мечи были скрещены, Белый предвкушал эту битву. Он дрался даже не ради этого тела и контроля над ним, а просто потому, что хотел драться. Жажда крови, жажда битв и чужих смертей – вот, что такое Пустой. И этого не изменить! Он ударил по мечу с силой, отпрыгнул на пару шагов, вновь ринувшись в бой, громко смеясь и упиваясь происходящим. Просто битвой. Просто сражением. Просто возможной смертью… кого-то из них двоих.

- Тебе ведь это тоже нравится? Сражения, кровь, боль – ты такой же!

Вновь атака и вновь лязг стали мечей. Пока он ещё не заметил, что слабеет. Отчего-то это было именно так. С каждым разом, как его меч касался меча в руках Ичиго, Белый чувствовал, как из него будто бы выдирают силы. А ещё он совсем не обратил внимания на то, что переменивший цвета мир абсолютно стабилен. Небоскрёбы, голубое небо практически без облаков – внутренний мир Куросаки не был потревожен данным сражением. А это означало, что сильнее сейчас именно Ичиго, однозначно не его Пустой.

- Никакой ты не шинигами и, тем более – не человек! Ты – это я, Ичиго!

В очередной раз раздался лязг стали – мечи скрещены, а Белый смотрел прямо в глаза временному шинигами. Смотрел так, будто бы мог убить. Прямо сейчас, через пару мгновений вонзить тому в сердце свой занпакто.

- Что за…

Из груди Пустого вырвался хриплый выдох, дыхание было рваным, будто бы силы оставляли его, будто бы он только что не побеждал в этой битве.

- Да сдохни ты уже!

Отчаянный взмах меча, действительно на последнем издыхании, и злой, полный ненависти взгляд золотистых глаз: он ненавидел Куросаки. Он не мог его победить. И за это – ненавидел ещё больше и куда как опаснее.
Крик извне разорвал тишину внутреннего мира. И голосок – тоненький, девчачий, полный боли и отчаяния, а ещё – надежды. Да её, было куда как больше остального! Он звал. Звал его. Ичиго. Никак не Пустого. А это означало лишь одно – Куросаки придётся прийти, окончив данную битву сейчас. Силы покидали Пустого каждый раз, как он скрещивал свой меч с мечом временного шинигами. И новый взмах меча не был таким же сильным, как изначально. Рваные, резкие движения противника Ичиго говорили об усталости его соперника. Но Пустой атаковал так же уверенно, будто бы и не утерял своих сил. Только вот, нанося такие смелые удары, он открывался с каждым всё больше и больше. И на этот раз – тоже. Кто на этот раз останется королём, уверенно восседающим на своём коне? Кому суждено подчиниться?

[NIC]Zangetsu[/NIC]
[AVA]http://i101.fastpic.ru/big/2018/0816/58/f232bf736a0b6f4217b16624a747da58.jpg[/AVA]

Слова мелкого ублюдка лишь бесили Пустого. Да откуда ему знать, какова его цель? Он о своей-то не в курсе! Подумаешь, защищать ему нечего. А, может, Пустой и не желал никого защищать! Даже этого идиота Куросаки.

- Мне важна не только битва, глупый щенок! А победа в ней!

Огрызнулся Белый, но в его словах отчётливо слышалась усталость. Ведь каждый раз скрещивая мечи, они должны были вести бой друг с другом. Ичиго против Пустого. Мальчишка против себя самого. Но это было не так. В этом мире существовала третья сила. И эта сила решала всё по-своему.

- Банкай? Ну ты и идиот, Ичиго! Глупая, трусливая тварь.

Он рассмеялся вновь, скалясь на Куросаки, словно умалишенный. В этом внутреннем мире, где доброта досталась Ичиго, спокойствие – Зангецу, Белому оставалось лишь злиться. Такова была его судьба и его рок. Обида перерастала в ненависть. Ненависть – в страшную силу, как и всегда.

- У меня есть то же самое, что и у тебя, ты забыл, придурок?!

И в руках Пустого, будто в подтверждение, меч так же изменил свой вид. Длинное лезвие, такая же рукоять, всё одинаковое, лишь цвет другой. Белый.

- Видишь? Тебе не победить!

Хищно облизнулся Пустой, будто бы собирался порезать Ичиго на кусочки и сожрать прямо так, сырым, неспешно макая во вкусный, пикантный соус.

- Гецуга Теншо!

Практически в унисон выкрикнул и Белый, бросаясь в лобовую атаку. Ему никогда не было страшно. Его никогда не волновала собственная смерть. Но атака рыжеволосого подростка в этот раз была хоть и не такая сильная, как бывала порой, но отчего-то именно сейчас чёрно-красная волна без труда пробила оборону Пустого, словно её и не было никогда вовсе.

- Т-ты…

Белый с ненавистью смотрел куда-то правее Ичиго. Громко рассмеялся, даже не пытаясь подняться из обломков небоскрёба, в который врезался спиной после атаки временного шинигами. Закашлялся кровью, зло отплёвываясь, но смеяться не перестал. В том мире, среди бесконечной ночи Уэко Мундо, маска Пустого треснула на лице Куросаки, и бездыханное тело стремительно падало на холодный песок. Сражение, итог которого изначально был предрешён, подошло к концу. Белый отчаянно рыкнул, продолжая с ненавистью смотреть куда-то правее рыжего мальчишки. Не на него самого.

- Ублюдок ты.

Одними губами прошептал он, заходясь в новом приступе кашля. Из груди Пустого вырвалась белая материя, перемежаясь с сияющей голубым Силой. Белый без отрыва всё так же смотрел по правую сторону от Куросаки. Прямо в голубые глаза того, кто вершил всю эту грязную историю. Но ведь Ичиго не было до этого дела. Тело временного шинигами – полностью восстановлено. Пустой – не в состоянии сражаться дальше. А немые мольбы глупенькой, рыжеволосой девочки, возносимые к Куросаки, словно к Богу, звали Ичиго обратно. Туда, в мир, где ещё есть жизнь. Где ещё можно кого-то спасти, восстановив шаткое равновесие. Временно, разумеется. Покуда не грянет новая война и новые битвы. Пока не умрёт всё сущее во всех Мирах.

- Возвращайся, Ичиго. Сейчас.

И будто бы голос Зангецу слышался иначе, куда как моложе. Но Куросаки лишь позже познакомится с миром своего банкая. Сейчас ведь у него много других дел. Внутренний мир, оставшийся таким же нерушимым, померк перед глазами временного шинигами. Ему оставалось увидеть другой. А Пустому и тому, кого называли Зангецу, суждено пребывать здесь всегда.

…

- Не предашь ли ты его так же, как меня?

Синее-синее небо с редко плывущими по нему облаками было, как всегда, стабильно и нерушимо. Даже когда весь внутренний мир временного шинигами превращался в хаос, отчего-то небо никогда не падало на землю, оставаясь незыблемым. Лишь затягивалось бесконечными тучами, что нещадно лили ненавистный дождь на упрямо тянущиеся вверх небоскрёбы.

- Слышишь? Не смей! Я не позволю!

Белый упрямо смотрел совсем не на небо. А на того, кто чёрной фигурой возвышался будто бы даже над ним. Над всем этим миром разом.

- Решил кого-то защитить?

С нескрываемой ухмылкой ответил Он, не оборачиваясь к Пустому. Стоя к нему спиной. Кого-кого, а подобных тварей Он уважать не собирался.

- Не твоё дело!

Огрызнулся Белый, чем вызвал смех мужчины в чёрном. Это взбесило Пустого, хотя он даже не попытался ударить в спину того, кто посмел так разговаривать с ним. Потому что знал, что ничего не сможет сделать? Верно.

- Я тебе всё равно его не отдам. Глупый Куросаки проиграет мне, и тогда я заберу себе всё! Его силу, его тело, и тебя – тебя я тоже заберу. Чтобы убить!

Тот, кого называли Зангецу обернулся к пустому, и Белый резко замолчал, будто бы ему приказали то сделать. Но разве он подчинялся кому-либо?!

- Да будет так.

Просто согласился Он, растворяясь в этом мире. Разговор ему всё равно уже давно наскучил. Пустой лишь скрипнул зубами, оставшись сидеть на месте.

- Да не будет, чтоб тебя.

Белый раздосадовано фыркнул, хищно скалясь на то место, где только что находился Зангецу. Но теперь ему никто не ответил. Разговор был окончен.

[NIC]Zangetsu[/NIC]
[AVA]http://i101.fastpic.ru/big/2018/0816/58/f232bf736a0b6f4217b16624a747da58.jpg[/AVA]