Кан Ду бесстрастно наблюдал за плывущими по небу грязно-серыми громадами облаков, рваным ковром закрывшими пространство над Силберном. Мутная пелена тщательно скрывала солнце, а сама никак не могла разродиться ледяным дождем, хорошо подошедшим бы под ситуацию, в которой оказался штернриттер. Холодные потоки воды, наверное, смыли бы напряжение с его тела и сомнения с разума, заодно хорошенько освежив мысли, одна другой мрачнее.
Приглашение Кэндис он сперва воспринял как очередную глупую шутку, взбредшую в головы стайки девиц, по недоразумению судьбы наделенную шрифтами. Очередная интрижка, проигранный спор или мимолетная блажь, в коей риттеру I отводилась роль декорации? В лучшем случае.
И все же попросту проигнорировать предложение Кан Ду не мог. Дело даже не в мифических правилах хорошего тона и приличиях, которые, если быть честным, во дворце мало кто соблюдал. На носу была война. И в том случае, если встреча с Кэтнипп имеет с этим какую-то связь, игнорировать импровизированное свидание – верх неосмотрительности. Штернриттеры ничего не делают просто так, за редким исключением. Те, кто не мог привыкнуть к этой мысли, надолго среди обладателей знака высшего доверия Императора не задерживались. Не доживали.
Кэндис же была жива-здорова довольно долгое время.
Чего она хочет? Ключевой вопрос, равнозначный лишь значению того, что Кэтнипп готова предложить взамен. Квинси недовольно нахмурился, на автомате провожая взглядом стрелки часов. Он пришел заранее, хотя и мог бы явиться на место с точностью до секунды: где-то Кан Ду слышал, что мужчина в таких ситуациях не должен опаздывать или заставлять даму ждать. Небольшой аванс, который, быть может, как-то польстит самолюбию девочки-электрошокера и заставит ее частично потерять бдительность.
«Желания – ключ к разгадке того, каков человек и как им управлять. Но власть над другим из нас получит только тот, кто докопается до правды раньше другого. Власть… зачем это ей?»
Оружие Кэндис в ее шрифте и красоте, хоть по-настоящему ей принадлежит только последнее. Тем не менее, пользоваться своим арсеналом она умеет. Вопрос в том, выдержит ли вражеское наступление подготовленная самим квинси оборона? Этого знать наверняка он не мог.
«Дорвавшись до власти, будет ли она знать, что с ней делать?»
Странно. Наверное, сейчас он должен испытывать волнение или нетерпение, однако на деле Кан Ду ощущал разве что странную меланхолию, заманчивым шепотом манившую его в свои объятия. Сердце не выпрыгивало из груди, а билось на удивление размеренно. Наличие двойного дна в грядущей встрече позволило штернриттеру избежать обманчивой паутины несбыточных иллюзий. Очевидная связь настроения квинси и все ухудшающейся погодой обнаруживалась на стыке ожидания и неизвестности, гармонично дополнявших друг друга.
Дождь медлил со своим появлением, оттягивая и появление молнии: по-своему прекрасной, но от этого не менее опасной и смертоносной. И даже ветер, порой налетавший с тем, чтобы с задорным свистом приподнять полы шинели, не приносил с собой долгожданных свежести и очищения.

Их обоих мало что связывало: парочка операций, в которых принимало участие слишком много народу, несколько невзначай сказанных фраз на уровне «привет-пока», да стояние в одном строю под разными шрифтами. Интересы не пересекались, круги знакомств почти не соприкасались и оба они, кажется, совершенно не чувствовали себя ущемленными, будучи лишенным общества друг друга. Хотя, скорее всего, именно такое разделение помогло Кан Ду и Кэтнипп сохранить удивительно спокойные отношения.
- Здравствуй.
Появление Кэндис и ее небольшую игру квинси встретил нейтральным кивком, постаравшись не придавать большего значения легкому прикосновению, нежели было необходимо. Часть его готова была принять мимоходом предложенное соревнование, но штернриттер ясно осознавал, что «Т» от него требуется отнюдь не горячий вечер со всеми вытекающими. Для подобной встряски она могла использовать любого желающего из низших по званию, готовых на все ради великолепного тела и кажущихся радужных перспектив. Между тем, Кан Ду не горел желанием хвататься за сыр, не проверив для начала наличие мышеловки. Взяв эмоции под контроль, он позволил себе чуть нахмуриться: если его догадки верны, то сейчас Кэтнипп начнет переход к сути своего предложения. Если же нет…
«В крайнем случае, можно просто притвориться импотентом.»
- Перемены – это всегда палки о двух концах, - привычка говорить негромко имела ряд плюсов, в том числе и внимательность собеседника, старающегося разобрать каждое слово. – Некогда мы убегали от шинигами, теперь они прячутся от нас.
«И тем не менее все осталось также глобально. Сцена обновилась, декорации заменили, а актеры поменялись ролями, но суть спектакля ни капли не преобразилась.»
Слабая улыбка имела мало общего с иронией и уж тем более не претендовала на то, чтобы отразиться во взгляде.
- Не так уж и важно, кто именно выйдет победителем. Реальность не более постоянна, чем свобода.
Что еще ему следовало сказать? Кан Ду никогда не был великим сердцеедом и знатоком женских душ, но и ему было понятно, что Кэндис меньше всего нуждается в словах утешения или соболезнования. Слишком гордая, чтобы принять чужую помощь, слишком самостоятельная, чтобы о ней просить.
- Тебя что-то беспокоит? Кто-то? – на мгновение задумавшись, квинси с легкостью сам нашел подсказку в событиях недалекого прошлого. – Дело в наследнике, не так ли?
Разумеется. Кусочки мозаики понемногу занимали положенные места, чтобы штернриттер ясно представлял общую картину. Он не обладал репутацией сплетника или интригана, а заодно был слишком далек от того, чтобы использовать слова Кэтнипп против нее самой. Прекрасная подстраховка на случай, если им не удастся договориться. Лишь на самых дальних задворках сознания промелькнуло нечто вроде сожаления: вновь приходилось убеждаться в том, что ты не интересуешь окружающих кроме как в качестве орудия. Впрочем, подобные ощущения давно вышли из разряда новинок. Время сказок для штернриттеров, увы, заканчивалось куда быстрее, чем им бы этого хотелось.

Их обоих мало что связывало: парочка операций, в которых принимало участие слишком много народу, несколько невзначай сказанных фраз на уровне «привет-пока», да стояние в одном строю под разными шрифтами. Интересы не пересекались, круги знакомств почти не соприкасались и оба они, кажется, совершенно не чувствовали себя ущемленными, будучи лишенным общества друг друга. Хотя, скорее всего, именно такое разделение помогло Кан Ду и Кэтнипп сохранить удивительно спокойные отношения.
- Здравствуй.
Появление Кэндис и ее небольшую игру квинси встретил нейтральным кивком, постаравшись не придавать большего значения легкому прикосновению, нежели было необходимо. Часть его готова была принять мимоходом предложенное соревнование, но штернриттер ясно осознавал, что «Т» от него требуется отнюдь не горячий вечер со всеми вытекающими. Для подобной встряски она могла использовать любого желающего из низших по званию, готовых на все ради великолепного тела и кажущихся радужных перспектив. Между тем, Кан Ду не горел желанием хвататься за сыр, не проверив для начала наличие мышеловки. Взяв эмоции под контроль, он позволил себе чуть нахмуриться: если его догадки верны, то сейчас Кэтнипп начнет переход к сути своего предложения. Если же нет…
«В крайнем случае, можно просто притвориться импотентом.»
- Перемены – это всегда палки о двух концах, - привычка говорить негромко имела ряд плюсов, в том числе и внимательность собеседника, старающегося разобрать каждое слово. – Некогда мы убегали от шинигами, теперь они прячутся от нас.
«И тем не менее все осталось также глобально. Сцена обновилась, декорации заменили, а актеры поменялись ролями, но суть спектакля ни капли не преобразилась.»
Слабая улыбка имела мало общего с иронией и уж тем более не претендовала на то, чтобы отразиться во взгляде.
- Не так уж и важно, кто именно выйдет победителем. Реальность не более постоянна, чем свобода.
Что еще ему следовало сказать? Кан Ду никогда не был великим сердцеедом и знатоком женских душ, но и ему было понятно, что Кэндис меньше всего нуждается в словах утешения или соболезнования. Слишком гордая, чтобы принять чужую помощь, слишком самостоятельная, чтобы о ней просить.
- Тебя что-то беспокоит? Кто-то? – на мгновение задумавшись, квинси с легкостью сам нашел подсказку в событиях недалекого прошлого. – Дело в наследнике, не так ли?
Разумеется. Кусочки мозаики понемногу занимали положенные места, чтобы штернриттер ясно представлял общую картину. Он не обладал репутацией сплетника или интригана, а заодно был слишком далек от того, чтобы использовать слова Кэтнипп против нее самой. Прекрасная подстраховка на случай, если им не удастся договориться. Лишь на самых дальних задворках сознания промелькнуло нечто вроде сожаления: вновь приходилось убеждаться в том, что ты не интересуешь окружающих кроме как в качестве орудия. Впрочем, подобные ощущения давно вышли из разряда новинок. Время сказок для штернриттеров, увы, заканчивалось куда быстрее, чем им бы этого хотелось.

Если сейчас их беседу кто-то подслушивал, то все произнесенное и даже недосказанное могло дать богатую пищу для слухов и ненужного внимания: чего стоили одни только разговоры о ходе войны и ее завершении. Подтасовать факты и исковеркать начисто смысл самых нейтральных суждений – что может быть проще в этой обители подсиживающих друг друга лжецов?
Тем не менее сам Кендис Кан Ду пока мог не опасаться. Квинси скорее поверил бы в байку о том, что роскошные усы Императора живут собственной жизнью и зимними ночами гуляют по дворцу, чем в тот факт, будто «Т» начала работать на кого-то, кроме самой себя. Поэтому все, что они сейчас обсуждают, так и останется их маленьким секретом, о котором нужно помнить, но не принято говорить.
Разумеется, если не случится чего-то экстраординарного.
- Жизнь не заканчивается одной лишь победой или поражением, - чуть уклончиво ответил штернриттер. – Когда завершится эта война, наступит новое время, в котором каждому из нас придется заново искать свое место.
Неприятно холодящую мысль о том, что многие могут не дожить до счастливого конца, Кан Ду предпочел отмести сходу.
Впрочем, от невеселых размышлений о превратностях судьбы квинси помогли отвлечься слова Кэтнипп. Легкое удовлетворение от того, что ему удалось угадать причину назначения встречи, сменилось вначале подозрительностью, а после ничем не прикрытым удивлением. Недоуменно приподняв бровь, Кан вначале усмехнулся, а спустя еще немного времени против воли глухо засмеялся.
- Ты считаешь, будто я могу прочитать новичка, как книгу, только потому, что мы оба азиаты? – откашлявшись, квинси не без труда вернул лицу прежнее бесстрастное выражение. – Китай – это далеко не Япония, даже если бы все заключалось только в национальности… Генсей таков, что происхождение играет ничтожно малую роль. Этот Исида для меня такая же темная лошадка, несмотря на то, что он – японец.
Собираясь с мыслями, Кан Ду прищурился, наблюдая за реакцией «Т». На что она рассчитывала? Легкие подсказки подобны жирной пище: они хорошо удовлетворяют голод, но пользы от них куда меньше, чем вреда. Подобная еда для разума лишь создает вымученную иллюзию, погружающую в опасное болото ложной уверенности всякого, кто ищет простых путей.
- Есть, однако, иной вариант, - решение отнюдь не пришло внезапно и неожиданно. Квинси изначально планировал прояснить ситуацию подобным методом, но не спешил с началом, желая выждать, когда его «коллеги» подготовят нужную почву. Базз уже успел схлестнуться с Исидой, а Кендис, судя по всему, либо тоже успела обжечься, либо только присматривается к новичку. А раз так, то и ситуацию можно обратить в свою пользу.
«Падающего - подтолкни.»
Сыграть на контрасте гораздо проще, чем кажется. На фоне предвзято и агрессивно настроенных штернриттеров ненавязчивое предложение относительно бескорыстной помощи может помочь Кану убить двух зайцев одним выстрелом: выяснить хотя бы примерный уровень наследника и разобраться в том, что он из себя представляет. Хотя бы навскидку. Но для этого нужно кое-что прояснить заранее.
- Ты еще не успела пересечься с ним?

Кэндисс дает утвердительный ответ, не вдаваясь в детали. Но даже по одному только тону можно было понять, что в ее прелестной головке все заранее разложено по полочкам. Кан находил эту уверенную определенность несколько странной и наивной, но не осуждал: даже самому убежденному атеисту порой приходится во что-то верить, будь то даже пирамида из чайных пакетиков или Ктулху, дремлющий на дне океана. Верить нужно… иначе жить вообще не хочется.
Интересно, она и впрямь полагает, что после окончания войны Его Величество предоставит своим риттерам самим определять свою судьбу? Слишком много, увы, повязано на их шрифтах, больше похожим на бомбы замедленного действия. Никогда не знаешь, когда из более-менее ценной фигуры превратишься в бесполезную пешку.
К тому же, не стоило сбрасывать со счетов интересы других Звездных Рыцарей. Еще до того, как кампания подойдет к завершению, между победителями с очень большой вероятностью начнется грызня за местечко потеплее. За примерами далеко ходить не надо – компания за негласным предводительством Бамбиетты, играющая в дружбу лишь до определенной поры. Как только начнется дележ добычи, здравомыслящий человек должен будет оказаться как можно дальше от отстаивающих свои права дамочек.
- Все, что кажется неожиданным или странным в человеке, на самом деле никоим образом не закономерность, - пожав плечами, «I» негромко хмыкнул. – Причина не во внешности, происхождении или воспитании. Это – внешние факторы, когда истина спит внутри.
Ему было знакомо выражение лица Кендисс, начинавшей ощущать недовольство. Неявное, пока что, но все же. Еще одна игра, назначение которой риттер понять не может. Однако без этой кажущейся малости Кэтнипп не была бы самой собой.
По большому счету, его не должно волновать благополучие «Т». Их интересы находятся на разных полюсах, если не на соседних планетах, а характеры и вовсе почти не имеют ничего общего. Она вспыльчива, порой высокомерна и упряма куда как больше многих других квинси. Но, пожалуй, именно это упрямство, тесно связанное с упорством, вызывало в Кан Ду отклик, напоминающий симпатию. Да, Кэтнипп упряма, но она далеко не дура и никогда не лезет в чужую душу без громкого, но предупредительного стука. А потому оставлять ее в неведении при столь непростом раскладе – не слишком хороший выбор. Возможно, когда Обществу Душ придет окончательный абзац, I еще раз спросит себя о том, что заставило его предложить свой план Кендисс, но сейчас это не имело решающего значения.
- Мальчишку можно понять, - примирительно подняв ладони, произнес штернриттер. – Он был практически изолирован от нашей истории и нашей войны. Едва ли кто-то серьезно занимался его способностями и… воспитанием в духе наших традиций. Нас не было рядом с ним, а шинигами всегда крутились у него под боком.
Тихие и относительно спокойные люди нередко представляются в виде совершенно аморфных созданий, преследующих довольно специфические цели. Амплуа Кана позволяло ему легко претендовать на нужную роль в будущем спектакле, за которой мало кто будет искать второе дно. И это китайцу было только на руку.
- Мы можем поставить его в такую ситуацию, когда варианты выхода для него будут исключительно радикальными. Самая обычная тренировка подальше от Зильберна. И совершенно случайно нагрянувший патруль шинигами. Мы узнаем, на что он способен и как легко решит, на чьей он стороне.

«Сочувствие».
Слово врезалось в сознание с гудением и грохотом стремительно сходящего с рельс поезда, впечатываясь в не так давно выстроенную стену из уклончивых замечаний и якобы весомых аргументов, сметая любые намеки на барьеры. Сложно было представить себе нечто более точное и подходящее, но при всем этом – режуще-острое, нежели одно простое определение, данное Кэндис без малейшего намека на истинное подозрение. Едва ли «Т» произнесла эту фразу намеренно, пытаясь вытянуть из Кана лишнюю ниточку информации… Однако эффекта внезапно детонировавшей бомбы это ничуть не преуменьшило.
«Сочувствие – первый ход к пониманию? Сопереживание, заключающееся не столько в одной лишь жалости, сколько стремлении прикинуть чужую готовность дойти до конца… Неужели…»
Абсурдно. Невозможно. Глупо и по-детски наивно, в конце концов!
«Но разве отрицание не есть также частичное согласие?»
Детали мозаики услужливо вставали на свои места, умело направляемые лихорадочно работающим воображением. Все постепенно сходилось: начиная со странной схожести их вступления в Рейх, заканчивая довольно непростым положением в изначально чуждой культурной системе квинси в целом и Зильберна – в частности. Вера в служение некоему высшему идеалу, а не своим собственным интересам, хаотичные попытки разобраться в сложной структуре взаимоотношений риттеров, сочетающиеся с попеременными попытками обособиться от окружающего бардака и маразма, чтобы сохранить остатки рассудка… Все это находило давно и, казалось бы, прочно забытый отклик, давая увидеть истинную причину того, зачем «I» позволил себе втянуться в игру вокруг трона.
Они ведь были даже в чем-то похожи: новоявленный наследник и успевший адаптироваться Кан. С той лишь разницей, что самому квинси в свое время немало подсобила поддержка Баззарда… Которой этот Исида был напрочь лишен.
Штернриттер едва удержался от того, чтобы рефлекторно вздрогнуть, поводя плечами – слишком уж легко получилось у Кэтнипп разглядеть то, чего он сам в упор не замечал. Стальная маска на короткие мгновения истончилась настолько, что готова была треснуть от любого прикосновения, но по счастью «Т» не стала развивать тему, почти сразу переключившись на иную из многочисленных проблем. И все же… Провал был непозволительно близко. Стоит ему только показать слабину, как все достигнутое будет моментально перечеркнуто тонким искрящимся ноготком с молниеносной скоростью.
- Фальсификация, скорее всего, не будет иметь никакого успеха, - практически на автомате ответил Кан Ду, сосредоточенно глядя перед собой. Брови сошлись на переносице, а губы впервые за долгое время сложились в ломаную линию, демонстрируя недовольство квинси, приходящего к крайне неутешительным выводам. Это мало касалось перспективы приманивания шинигами и их стравливания с наследником, но Кэндис, скорее всего, отнесет его мимику именно к этому фактору.
- Если мы хотим узнать правду, придется самим действовать довольно прямо, - слишком сосредоточенный на своих мыслях «I» успел разглядеть передвижение Кэтнипп лишь краем глаза прежде, чем оказался с ней в куда как более тесном соседстве. Застигнутый врасплох риттер успел самым позорным образом растеряться, буквально выведенный из строя столь своеобразным возвращением в реальность. Однако затягивания неловкой паузы не произошло: трудно было бы оставаться безучастным в подобной ситуации.
Кэндис все еще не оставляла попыток перевести и общение с темы дел будущего на вполне себе настоящее. Трудно было сказать, действовала ли она специально или же вела себя более чем естественно, пытаясь по привычке захватить инициативу. Часть Кана готова была принять это соревнование, но другая прекрасно понимала, что стоит ему сейчас поддаться искушению, как нить разговора будет прочно и надолго утеряна. Один Император ведает, как отреагирует Кэтнипп на однозначный отказ… Странно, но каким-то образом обычно бдительный риттер позволил себе очутиться в самой страшной для любого мужчины ловушке – «дорогой, но тебе же не трудно».
«И почему все не может быть проще?»
Действовать приходилось быстро. Кан не знал, насколько хватит той скромной доли терпения, что ему удалось извлечь из самых дальних запасников. Насколько возможно мягко перехватив скользнувшую к плечу ладонь, он одновременно развернул «Т» к себе, второй рукой приобнимая за талию, избавляя себя от излишне интригующей перспективы.
- Забавно, правда? – без тени иронии произнес «I», когда их лица оказались на одном уровне. В таком положении он мог гораздо легче контролировать себя, не позволяя мыслям о тесной близости тел перерасти в нечто большее.
- Что бы мы не получили, нам всегда хочется больше, - несмотря на то, что спокойствие голоса давало слишком мало простора для воображения, Кан отчетливо ощущал, как сердце забилось чуть сильнее. – Так зачем мы лезем туда, где все уже решено за нас?

На войне нет места чести и справедливости – это Кан уяснил с тех самых пор, когда вступил в некогда казавшийся блистательным Ванденрейх. На поле боя слишком часто приходится оказываться в таких ситуациях, когда ты не можешь победить благодаря одной лишь силе, вере в свою правоту или чему-то другому. Враг нередко сильнее, опытнее и быстрее тебя, он не собирается размениваться на сочувствие и жалость. Да и с чего бы? Если ты взял оружие в руки, то должен понимать, с какой легкостью можешь умереть от чужой руки: никому нет дела до твоих желаний и страхов. Твой противник тоже хочет жить, не так ли?
Человеку никогда не сравниться с пустым. Обычный боец Рейха ничего не сможет противопоставить лейтенанту или капитану Готея в прямом столкновении. Кто-то рассчитывает на помощь свыше или удачу, но «I» давно убедился, что Император лучше всего помогает тому, кто сам заботится о себе.
Риттер не обманывался. Сейчас каждый из носителей шрифта был на войне – едва различимой глазу, скрытой в тени, но ничуть не менее опасной, нежели предстоящее финальное столкновение с Обществом Душ.
Сила Рейха медленно угасала – это Кан ощущал безошибочно. Спасало положение лишь то, что Сейретей находился сейчас в куда более плачевном состоянии. Это было кощунственно. Это было плевком в лицо тех, кто положил свои жизни на алтарь победы. Но даже вопреки этому факту «I» не мог думать иначе.
«Тысячу лет назад шинигами был ничуть не сильнее нас. Император тогда был в зените своего величия перед несколькими веками сна, а наша армия ничем не уступала войскам Общества Душ. И все же отступать пришлось именно нам. Готей разрушил все на своем пути, но основную работу сделал не один лишь Главнокомандующий – все тринадцать капитанов внесли свой чудовищный вклад,» - Кан помнил изможденное лицо, усталый взгляд и горечь в голосе Аккутрона так, словно тот говорил с ним прямо сейчас. – «Они внушали страх. Первобытный ужас, бороться с которым могли немногие, а те, кто находил в себе силы, неизбежно падали под их клинками. Но шинигами никогда не были настоящими Богами Смерти. Так как же старику и дюжине его прихлебал удалось сокрушить целую Империю?»
Тогда Кан, еще не до конца освоившийся в негостеприимной среде Рейха долго блуждал в догадках. Его ответы вызывали у Роберта странную усмешку, легкое недоумение или откровенный смех, но теперь риттер кожей ощущал, что сумел подобраться к верному ответу. Жаль, что Аккутрона сейчас не было рядом.
«Как можно было быть таким слепым раньше?»
Роберта не было поблизости, однако его могла с успехом заменить Кэндис, сумевшая подтолкнуть Кана в верном направлении несколькими словами, которые, вполне возможно, имели за собой совершенно иное содержание. Она хотела свободы, но при этом желала сохранить ту силу, что делала ее единственной, уникальной и особенной. В мире много красивых женщин, но найдется ли еще хоть одна такая, что способна испепелить тебя взглядом не только в переносном смысле? В этом была природа Кетнипп: яркой вспышкой осветить то, что Кан не мог разглядеть в упор.
К свежести озона прибавлялась горечь обожженной плоти.
- Сама… - машинально прошептал квинси, хмурясь сильнее с каждым мгновением. Как бы не хотел он позволить очарованию победить над разумом, на данный момент мог считаться упущенным: невозможно наслаждаться бурным вечером, когда реальность бьет по голове пудовым молотом.
- Тринадцать шинигами победили Империю потому, что были едины, - с сожалением отстраняясь от Кетнипп, уже громче произнес риттер, стараясь не глядеть в лицо «Т». Он не знал, что на самом может увидеть, но искренне не желал находить подтверждение своим опасениям.
- Предательство и трусость карались смертью, за некомпетентность они платили болью. Они согласились расстаться со своей свободой, переступили через себя и почти уничтожили нас своей общей силой, - в голосе Кана зазвучала та самая сталь, что принадлежала ему по праву шрифта. - У нас же каждый трясся за свое дорогое «я», прячась за спиной Императора, а когда он уснул, никому и в голову не пришло задуматься над этой ошибкой! Мы ничему не научились за эти столетия! И раз уж шинигами не достойны победы, то мы точно заслужили поражение.
Он вовремя одернул себя, как уже был готов перейти на рык. Понимание свалилось слишком неожиданно, но выливать все свое разочарование на одну лишь Кэндис было несправедливо. Никто из них ничего не мог изменить в одиночку, а потому бессмысленно надрываться и кричать, пытаясь доказать безразличному миру очередную якобы истину. Мир услышит, но как всегда промолчит.
«Дорога возникает только под ногами идущих.»
Кан мог бы искренне ужаснуться, приди такая мысль в его голову чуть ранее. Но заглянув за полог один раз, он уже не силах был задернуть его обратно, не попытавшись сделать… что?
Риттер все еще не мог заставить себя посмотреть Кетнипп в глаза. То, что он собирался предложить ей, было не просто детской шалостью или маленькой закулисной интрижкой, в которую можно безопасно сыграть и посмеяться даже после неудачи. Это было чертовски опрометчиво и опасно… Роберт, пожалуй, покрутил бы пальцем у виска и глубокомысленно предложил Кану без раздумий застрелиться из любого пистолета на выбор, чтобы не выглядеть дураком и не позорить мундир.
«Плевать. Роберт уже давно не моя нянька. Даже если бы он не согласился, то все равно постарался понять.»
- Я был счастлив, когда испил Его кровь, - вновь понизив громкость почти что до шепота, продолжил риттер. – Я убивал, терял друзей и просто случайных солдат, которым не повезло оказаться рядом. Но то, что происходит сейчас… Кэндис. Раньше мы все знали, что Император хочет править, но не пустыней – ледяной или песчаной, в которую он обещает превратить все теперь. Раньше Он никого не убивал, не отбирал силы и не пытал ради забавы. Быть может… даже гемихт на троне – не такой уж плохой вариант?
Это следовало делать постепенно, медленно и вдумчиво. Аккуратно подбирая слова и ключи к каждому замочку-стереотипу, внушаемому риттерам на протяжении поколений. Но с Кетнипп ли? Кан знал, насколько она была стремительна, а потому размениваться на выжидание не стал, сделав ставку на мгновенный разряд.
Они были нужны друг другу в этой непростой партии. Сильная и непредсказуемая фигура могла решить исход войны одним лишь внезапным ходом, но могла убить все начинания Кана, не дав им даже проклюнуться на свет.
С другой стороны, даже если он получит отказ…
«Железо отлично проводит электричество.»