- Я…
Еще немного – и она бы оказалась на мокрой, грязной земле, такая же мокра и удачно грязная, очень живописно бы слилась с поверхностью и, наверное, мирно бы уснула, сразу же, удобно подложив обе грязные и мокрые ладошки под грязную и мокрую щеку. Руки Ичиго обхватили, удержали, не позволяя ни уснуть, ни даже просто упасть, слабо улыбнулась, послушно оставаясь стоять, понимая, что будет стоять столько, сколько понадобится, ему понадобится. А, если очень будет нужно, то вылечит и еще раз Кона, и самого Ичиго, и даже этого монстра, которым он только что недавно был… только вот поспит немножко… Быстро тряхнула головой, стряхивая сонную одурь, сейчас уже можно было расслабиться и все было хорошо, но она не желала расслабляться, пока Куросаки стоял вот с таким вот выражением лица, удивленным и несчастным, упрямым и злым, грустным и безнадежным одновременно. Да, он никогда не улыбался, никогда она не видела его широкой открытой улыбки, ну разве что в те глупые моменты, когда он зря и совершенно глупо пытался что-то скрыть от нее! Но сейчас… сейчас она собиралась оставаться рядом, причем не суть важно, желает он этого или нет, пока… пока не уйдет хотя бы злость и безнадежность. Остальное было нормальным сейчас, остальное она понимала и не собиралась тратить его нервы, его силы и его время, чтобы убрать то, что само уйдет… со временем.
- Спасибо…
Прошелестела тихонько, прикрыла глаза на секунду, откинула голову, ткнулась затылком в его плечо, грустно улыбнулась, ну наконец она позволила себе прижаться к нему, пускай вот таким вот, странным способом и с его собственной помощью, но даже краснеть и смущаться сил сейчас не было. Орихимэ еще не умела распределять свои силы, да что там, она только что узнала о них и сразу ухнула все, что имела, очень и очень стараясь… С другой стороны, а что бы изменилось, если бы она знала пределы своих возможностей и понимала бы, что вот вот устанет? Разве она бы перестала от этого лечить или опустила бы руки, стоя в сторонке и рассматривая нежно-розовый маникюр? Буквально минутка, и очень неохотно, с трудом, заставила себя оторваться от Ичиго, понимая, что другим, например Кону, он нужен сейчас намного сильнее, чем ей… И Кон ему тоже нужен и полезен намного больше, чем рыжеволосая, до умопомрачения замурзанная девочка, впрочем, как и все они тут, до умопомрачения… Рыжеволосый подросток отошел к своему телу, к Кону, который был уже настолько в порядке, насколько мог быть вообще. Снова улыбнулась, наблюдая, как Ичиго явно не представлял, как себя сейчас вести со своим же собственным телом, как церемонно, но очень тепло жмет руку, пытаясь хотя бы через прикосновение объяснить все то, что словами никак не получалось, коротко глянула на Кона, кивнула мягко, ну конечно Кон прекрасно сам знал, что дальше делать. И хотя она столкнулась с модифицированной душой всего лишь раз и в первый раз, но уже четко знала – Кон никогда не причинит вреда Ичиго, даже если Ичиго снова станет монстром и попробует разорвать Кона на несколько частей.
- Ты просто… ничего не бойся, Ичиго.
Кажется, от нее сейчас ждали откровений и истину, окончательную и бесповоротную, потому что и Ичиго, и Кон смотрели так, как будто Орихиме могла сказать хотя бы что-то разумное и то, что могло бы помочь, но она… она не умела говорить то, что нужно, не умела говорить умное, она могла только стоять, смотреть на обоих и говорить чистую правду. То, что было у нее на душе, там, глубоко внутри, что было неизменно и не собиралась меняться, и что невозможно было запеленать и удержать никакими морскими узлами…
- Если ты вдруг снова поменяешься и нападешь на меня или на кого-то еще, я буду готова.
Просто объяснила, посмотрела на Кона, серьезно кивнула ему.
- Мы с Коном уже будем готовы, Ичиго, и ты сам… разве ты сам уже не будешь готов?
Строго уточнила, не дожидаясь никаких ответов, зная, что он отвечает себе сам, и ответ этот если и не совпадет с ее собственным, то будет ничуть не хуже, а намного лучше!
- Если ты вдруг случайно причинишь кому-то вред, я этот вред исправлю, мы вместе исправим его, потому что ничего непоправимого нет.
Уверенность в голоске была настолько непоколебимой и абсолютной, что было понятно: никакие намеки на всякие глупые смерти она слышать и знать не желает, что для Иноуэ нет никаких смертей и не будет, она так сказала и точка, она в это верит.
- Видишь, ты же не презираешь меня за то, что я боюсь вареных змей, почему же я не должна прощать тебе твои страхи и слабости? Это нормально и… и если у тебя страхи и слабости больше и сильнее, чем у других, то … то этому надо радоваться. Значит, ты не зря живешь, Ичиго, значит, с тебя больше требуется и спрашивается, и это чудесно – что именно с тебя! Потому, что я доверяю тебе и знаю, понимаешь, знаю – ты справишься. Ты сможешь защитить всех, кто тебе дорог, потому что сегодня стал намного сильнее, чем был до сих пор. Ты справился, Ичиго, справился с собой, внутри… поэтому ты сможешь справиться со всем, что придет снаружи! А если даже тебе мало моей веры в тебя и уверенности, что ты все сможешь, то…
Внезапно снова улыбнулась, грустно и очень тепло, глядя ему в глаза.
- Ты уже начал защищать нас всех, ты уже выбрал свой путь, другого у тебя нет, и выбора другого у тебя тоже нет. Или ты защитишь всех нас… или мы сделаем это все вместе.
Девочка решительно подошла к Ичиго и Кону, глубоко вдохнула и положила обе ладошки обоим на плечи, снова становясь строгой и неумолимой, потому что… потому, что без ее женского участия, кажется, они будут все мокнуть тут до посинения, пока Кон… то есть, тело Ичиго не простынет окончательно, валяясь на мокрой земле. Орихиме была неисправима…
- Быстренько, меняйтесь телами, или как это делается и… и пойдемте. Нам всем пора.