Воздух Руконгая непривычно настоящий. Густой, плотный.
Кажется, его можно потрогать.
Можно попытаться.
Но Юграму некогда трогать воздух.
У него полно дел.
Как обычно.
Развалины Сейрейтея несколько… однообразны. Груды обломков, едва заметно поплывших от времени – для объектов, основой которых являются духовные частицы, четыре дня – уже срок.
Через полгода-год и вовсе никто не сможет сказать, что когда-то здесь был город.
Так, а что здесь было-то? Конкретно если?
…Карты с местностью совпадают. Иногда.
Впрочем, в этом нет ничего удивительного – половина информации в них устарела на несколько дней.
Юграм не сомневается, что архивы либо эвакуированы, либо уничтожены.
Он сам бы так сделал.
С чего бы синигами быть менее предусмотрительными?
Император не может этого не понимать.
Не в его традициях недооценивать своих врагов!
Воздух дрогнул, будто сгущаясь еще – где-то недалеко идет битва.
Возможно, одна из самых важных в этой войне.
Юграм провел языком по пересохшим губам.
Не тот бой, которого он ждал.
Не та сила.
Впрочем, если он победит, это станет частью ключа в измерение Короля, безо всякого сомнения! А значит…
Херинкъяку сминает мили, как старую газету.
Юграму, наверное, впервые в жизни с такой легкостью дается эта техника.
Впрочем, сейчас он не замечает даже этой легкости. Спотыкается от неожиданности, будто вмазавшись с разбегу в застывший кадр из черно-белого кино про войну. Монохромный пейзаж – будто бы цвета тоже выжжены какой-то нечеловеческой силой.
Кислорода ничтожно мало.
Аж дыхание перехватывает, и несколько позорных секунд он просто стоит, хватая ртом выжженный сухой воздух.
Только взгляд из-под опущенных ресниц стреляет по сторонам, с фотографической точностью отмечая выгоревшую в пыль землю, оплывающие края воронки, стремительно распадающееся - так не должно быть, то есть, должно, но не так быстро! – оплывшее тело у края, будто расплавленное, иззубренный меч, припорошенный песком – или всего лишь его контур?
Темная тощая фигура в капюшоне маячит в стороне, обжигая взглядом.
Или – привиделось?
Совсем некстати.
Он проводит рукой по глазам, будто это поможет видеть лучше.
Где-то за едким маревом просматривается городская окраина. Покинутая, естественно – а если кто-то по каким-то причинам не сделал этого раньше, то сейчас он стремительно наверстывает упущенное, вероятно, находясь уже в паре лиг.
Юграм усмехнулся – одними губами, пародия на улыбку.
Показалось, что кто-то стоит за плечом, обернулся – никого. Лишь тень в капюшоне – где-то на границе видимости.
Что это?
Тень в капюшоне мельтешит, не прячась, но и не позволяя себя разглядеть.
Будто хочет чего-то.
Насколько разумно следовать за непонятным объектом, находясь на вражеской территории?
Конечно же, это безумие.
Конечно же, Юграм не задумывается ни на минуту.
Сбрендившая реальность бросает под ноги горькую соленую пыль, покинутые дома осуждающе смотрят глазницами окон.
Тень, стоя в тени – вот фраза-то! – покосившегося дома, укоризненно качает головой и будто растворяется в мареве.
Реальность быстро приходит в себя – не фигура в плаще с капюшоном напротив, нет.
Базз-Би.
Перемазанный сажей и черт знает чем, обессиленный до прозрачности, едва держащийся на ногах.
Живой.
Стоит вон, скалится в своей торжествующей улыбочке.
Юграм аж поперхнулся. Закашлялся, сухой воздух обдирает гортань.
Неверным взмахом руки он будто делит пространство надвое, открывая клубящийся черным и серебром переход.
Все еще заходясь кашлем, хватает Базз-Би за плечо, буквально зашвыривая в шатенберайх.
Оборачивается, почувствовав взгляд.
Морок в капюшоне кивает, будто прощаясь.
Будто обещая – мы еще встретимся, квинси.